Деформация вертикали. От «анонимных империй» до антилобби
Шрифт:
Конечно, унитарная форма государственного устройства Казахстана и наличие сверхцентрализованной политической системы нередко создавали обманчивую иллюзию того, что в суверенном Казахстане главный состав игроков включает в себя лишь околопрезидентские группы влияния и связанные с ними ФПГ. Хотя корни большинства этих групп находятся именно на региональном уровне.
В конечном счете, любое государственное образование, имеющее административно-территориальное деление априори, заключает в себе наличие различных региональных интересов, которые могут активно лоббироваться в структурах центральной власти. Это тем более касается тех государств, которые имеют значительные географически-климатические пространства, что предполагает наличие нескольких региональных единиц, занимающих свою экономическую нишу в системе внутриреспубликанского разделения труда, как это происходит в Казахстане. Кроме этого, историческая характеристика регионального разделения в республике, в контексте политического развития, несет на себе отражение традиционной системы родоплеменных и жузовых отношений, в основе
В то же самое время, вопрос о наличии родоплеменных и жузовых интересов в процессе принятия тех или иных политических решений на разных уровнях государственной власти является гораздо более сложным, чем кажется на первый взгляд.
С одной стороны, идентификация через жузовую принадлежность является одним из важных элементов групповой активности в структурах государственной власти. «В советское время… казахи априори оценивали степень влияния и авторитета своего или другого жуза – рода – племени через его кадровое представительство в структурах власти. При этом они нередко мифологизировали фигуру лидера… Нередко клановый фактор становится способом противопоставления амбиций и является своеобразным механизмом сдержек и противовесов. Еще в бытность Динмухамеда Кунаева партийным руководителем Казахстана в составе Бюро ЦК Компартии Казахстана им была сделана ставка на партийных функционеров из Младшего жуза, поскольку они не могли конкурировать за власть из-за недостаточного влияния в столице и традиционного проживания преимущественно в сельской местности. Основных же конкурентов из Среднего жуза Кунаев держал на второстепенных, хотя и формально важных позициях – Председателя Совета Министров, секретарей обкомов, но никогда не допускал их сколько-нибудь серьезного представительства в составе Бюро ЦК… В современном Казахстане родоплеменной фактор является важным, но отнюдь не единственным. Скорее всего, он оказывает в основном психологическое влияние на политическую жизнь общества, воздействуя на кадровую расстановку. Родоплеменной фактор нередко определяет пределы полномочий чиновника, возможного манипулирования его деятельностью, сроки пребывания во власти и т.д.» 145 . Хотя в советский период доминирование в структурах государственной власти КазССР представителей других этнических групп искусственно снижал (но окончательно не убирал) жузовый фактор как элемент групповой политики в структурах власти.
145
Масанов Н.Э. Реноме кочевников. Журнала «Мир Евразии», № 9 (34), сентябрь-октябрь 2006 г.
После обретения независимости, а также новых демографических трендов, связанных с естественным ростом количества представителей титульной нации на государственной службе, влияние этого фактора увеличилось. Стимулом к этому также были два важных момента. Во-первых, уже упоминавшийся пирамидальный принцип патрон-клиентской связи, в рамках которой родоплеменная и жузовая лояльность могла рассматриваться как одна из важных форм внутриноменклатурной «защиты» и «нападения». При этом данная форма лояльности, скорее всего, была больше характерна для среднего и низового уровня государственной власти, особенно в регионах. Во-вторых, стремительный процесс урбанизации и активная внутренняя миграция казахской сельской молодежи в города также простимулировал частичный перенос родоплеменной и жузовой самоидентификации в городскую среду. Хотя данный процесс был менее выражен в среде так называемых городских казахов, многие из которых пытались идентифицировать себя с идеями космополитизма, будучи часто оторванными от традиционалистских корней и нередко от родного языка. То есть можно сказать, что после развала СССР в Казахстане столкнулись еще две формы идентичности: сельская и городская, которая со временем приобрела гибридный характер.
Показательными являются результаты социологического исследования, проведенного Институтом мировой экономики и политики при «Фонде первого президента РК – лидера нации» по поводу ценностных и социально-политических установок казахов в Казахстане. Социологический опрос был проведен в 2016 году во всех областях Казахстана, а также в городах республиканского значения – Алматы и Астане. Было опрошено 1500 респондентов. И только 6,9% казахов не осведомлены о тех родах, которые исторически проживали в местности, где они родились.
Насколько Вы осведомлены о казахских родах, исторически проживающих в местности, где Вы родились?
Отвечая на вопрос: «Насколько для Вас важно знать о принадлежности к тому или иному роду?», 24,9% опрошенных респондентов заявили о том, что интересуются принадлежностью к своему роду, воспринимая это как собственное мироощущение, а 21,2% считает это частью истории собственной семьи. В совокупности, почти 46,1% опрошенных людей рассматривают свою родоплеменную принадлежность как важную часть собственной идентичности.
146
Институт мировой экономики и политики при Фонде первого президента РК – лидера нации. Отчет по итогам проведения социологического исследования по теме: «Ценностные и социально-политические установки
С другой стороны, «не стоит забывать, что ни один из жузов не является достаточно консолидированным и среди казахов широко распространено не только межжузовое, но и внутрижузовое соперничество» 148 . В принципе, этот тезис объясняет, почему, например, использование термина «группа южан» в структурах государственной власти является не совсем точной, так как эта группа не является монолитной, ибо состоит из представителей разных южных регионов, между которыми существует своя конкуренция. Не является секретом Полишинеля и тот факт, что в каждом регионе есть свой и не один аналог местного «Дона Вито Корлеоне» с большими деньгами и влиятельными связями в Астане.
147
Институт мировой экономики и политики при Фонде первого президента РК – лидера нации. Отчет по итогам проведения социологического исследования по теме: «Ценностные и социально-политические установки казахов в Казахстане». Алматы, 2016 г. – 50 с. (С.140).
148
Там же.
Именно поэтому вряд ли можно говорить о четко структурированном и оформленном родоплеменном или жузовом лоббизме в коридорах власти. Как и в случае с «олигархическим плюрализмом», сила одной группы часто нейтрализуется активностью другой, в рамках созданной президентом системы сдержек и противовесов внутри элиты. Это объясняет, почему в тех же центральных государственных структурах республики присутствуют представители всех жузов, родов и регионов страны с целью поддержания модели регионального паритета. При этом некоторые эксперты считают, что «…корпоративность титульного этноса, в отличие от корпоративности в западных системах, основана на кровнородственных («бiр ата баласы», родственники жены, снохи, зятя), региональных, земляческих, экономических интересах, нежели родоплеменных. Кроме того, мотивационным блоком для формирования групп интересов также выступают совместное прошлое (обучение, прежнее место работы, досуг и т.д.), а не мифологическое родство» 149 .
149
Умбеталиева Т. «Трайбализм в Казахстане. Родоплеменная дифференциация – основа политической системы». 03.01.2003. http://www.centrasia.ru/newsA.php?st=1041591120
Более того, в условиях сверхпрезидентской системы, которая была создана в Казахстане с 1995 года, жузовый и родоплеменной фактор скорее рассматривался не только как инструмент сталкивания лбами разных представителей элиты, но и как риск потенциальной дестабилизации. Все упиралось в конфликт разных форм политической лояльности. В условиях наличия надсистемного игрока, каковым себя позиционировал первый президент, эта лояльность должна была быть направлена не по отношению к какой-либо группе (партия, жуз или род) и не в сторону конкретной идеологической ориентации, а только по направлению к главе государства. Своего рода лояльность через персонификацию. При таких условиях любая чрезмерная лояльность к родоплеменной группе внутри государственного аппарата рассматривалась как нежелательная конкуренция для персональной лояльности.
Образно говоря, если применить три идеальных типа легитимности власти по Максу Вебера, сведя ее к внутриноменклатурной легитимности главного центра принятия решений, то в Казахстане такая форма легитимности была, скорее всего, ближе к «харизматическому» типу, где во главу угла ставится личная преданность «хозяину» вне зависимости от родоплеменной, этнической или региональной принадлежности. В этом было одно из отличий от некоторых стран Центральной Азии, где политическая клановость в первую очередь предполагала наличие родоплеменной начинки, как в той же политической элите Туркменистана, в которой доминировали не просто члены президентской семьи, но представители ахалского региона из племени «теке» (ахал-теке), к которому, со времен ныне покойного Туркменбаши, принадлежала правящая элита этой страны. Примерно аналогичная ситуация наблюдалась и в Таджикистане, где политическая власть и контроль над экономикой долгое время принадлежали правящему «дангаринскому» клану, главой которого являлся президент стран Эмомали Рахмон после того, как был ослаблен «фархорский» клан во главе с когда-то влиятельным Махмадсаидом Убайдуллоевым.
Стоит отметить, что выстраивая сверхпрезидентскую систему, Н.Назарбаев использовал несколько способов нейтрализации жузовой и родоплеменной лояльности внутри государственного аппарата.
Во-первых, через формирование новой бюрократии за счет инкорпорирования более молодых управленцев, в том числе с зарубежным образованием и космополитичным взглядом на мир. Хотя, как уже было сказано выше, чуть позже выяснилось, появление не прошедших хорошую жизненную и управленческую школу на низовом уровне «в поле» таких «мальчиков» и «девочек» на высоких государственных постах еще больше оторвало бюрократический аппарат от общества, что имело негативные последствия с точки зрения коммуникационной работы. К тому же «молодое вино» обычно заливали в старые меха, что нередко приводило к эффекту прокисания этого «вина».