Декамерон 2
Шрифт:
Посредники ангелов на земле зачитывают громогласно строки из Дюжины Столпов, диктуют Мораль, призывают религиозные меньшинства пустить в своё сердце Противоположности. Иноверцу лучше обходить юстициара по стеночке: попадёшься под ноги — не отстанет. Не так дёрнешься — раздавит.
Говорить с ним не о чем. Ведь «красная туника» повторяет лишь то, что слышит с небосвода. Лучше сразу преклонить колено, поцеловать Равновесные Весы Порядка и Хаоса на его наголеннике.
Откажешься или скажешь что-то невпопад, и великанское оружие вобьёт тебя в
А юстициар, как ни в чём не бывало, продолжит свой путь в народ.
— … и совершу над ними жестокое мщение карой пылающей; и узнают они, что Я — Пророк, едва совершу над ними мщение Мое…
«У Противоположностей есть чувство юмора, — шепотом говорила сестра Кайя, стыдливо отводя глаза и рассчитывая, что не греют поблизости уши третьи лишние. — Свет и Тьма смеются над ложными идолами и самозваными божками. Иначе Они не позволили бы нам создать юстициаров. Они не пропустили бы через плоть смертных своё небесное войско».
— Он что, ещё жив? — еле слышно пролепетал Рокко. Сглотнул слюну, скопившуюся во рту. У него на лбу выступил пот от пламенных речей «красной туники».
— Тоже заражен, — сопя, говорил Марко.
Бородач вытягивал из колчана стрелу, дрожащей рукой приставлял её к луку. Голос глашатая Противоположностей на земле заставил и его колени подкоситься от животного страха. Казалось, юстициар ещё опаснее, чем при жизни.
— Некоторые твари даже после смерти говорят…
— А… а какого хрена он тащит молот?! — не понимал Рокко, взвизгнув, как свинья.
— Сейчас это неважно, — процедил напарник сквозь зубы, после чего крикнул остальным — Парни, цельтесь в каланчу. По моей команде!
Защитники храма засуетились. Рыцари на первом ярусе зашушукались, не понимая, что происходит.
Рокко лишь чудом переступил через себя и начал готовиться к выстрелу. Сам Альдред просто зарядил арбалет, но стрелять, пользуясь общей суматохой, не собирался.
Предпочёл остаться не у дел. Он перебирал в уме пятерых юстициаров, которые безнаказанно бесчинствовали в Нижнем Городе и Портовом Районе.
Внешний вид у них был в целом одинаков. Отличались они друг от друга разве что оружием да масками. Эти проплешины. Эти чёрные жидкие волосы, опускающиеся на могучие плечи, как щупальца осьминога. Это угрюмое лицо, будто вырубленное топором.
С таким молотом ходил только…
«Верховный Юстициар». Тот самый, о котором говорил Марио Валентино.
Очередная часть мозаики сложилась в голове предателя.
Кто бы мог подумать, что инквизиторская фигура такой величины могла пасть от Чёрной Смерти. Маги не взяли, а чума — смогла. Вероятнее всего, гули потрепали. Впрочем, даже моровое поветрие не заткнуло его: тот продолжал говорить голосом ангела. И даже после Перерождения он не расставался со своей исполинской кувалдой.
Среди прочих ревнителей веры Верховный Юстициар Торквемада снискал особенно дурную славу. Задолго до вступления в ряды
Будучи Воином Хоругви, он возглавлял конный отряд идальго и рыскал по всему Гастету в поисках потенциальных бунтовщиков. Тех, кто как-либо не соглашался с присутствием гармонистов у древних пирамид фараонов.
Но вместе со смутьянами он обращал в пепел и всех остальных жителей деревень. Бытует мнение, что зараза, поражающая умы, распространяется по воздуху. Шустро, как вонь. Безумец мало-помалу устраивал самый настоящий геноцид коренного населения.
Местные недаром прозвали его Бегемотом, видя в вестанце чудовище из верховий великой реки Аранф.
Наместник Папы Цимского в Святых Землях счёл, что душегубские методы Торквемады только усугубят и без того шаткое добрососедство гармонистов и огнепоклонников. Поэтому и отправил его обратно за Экватор.
Священная Инквизиция разглядела в нём подлинного ревнителя веры. Людоеда себе под стать. Сразу же определила соответствующее место в Саргузах. Как ни странно, Торквемада выжил.
Тот случай, когда пса-людоеда посадили на привязь и продолжили кормить человеческим мясом…
— Еретикам уготован шестой слой Серости. Каждому из них тут положен открытый гроб, объятый пламенем. Не очищение, но тление. Отрекитесь от лжеучений. Спасите свои души, пока не поздно, — завывал Бегемот.
Дезертир тяжело задышал. Шальные мысли медленно, но верно подтачивали его рассудок. Будто камень вода. Ему начало казаться, что собственной халатностью он загнал себя в ловушку.
«В церкви не хватит людей, чтобы сдержать эту орду упырей. Рыцарей на первом этаже сожрут за минуту. Путь на Циановые Дворцы будет отрезан. Если юстициар пробьёт каменную стену — а он пробьёт! — никому здесь не поздоровится.
Что же делать? Что?! Проклятье!»
— Рокко, — Альдред позвал тихо рыцаря, отходя от окошка, — где доска, о которой ты говорил тогда?
— На колокольне она осталась, а что? — отозвался тот, не понимая, к чему он клонит.
— Туда ход свободен или как? — продолжал ренегат, постепенно выстраивая свой план побега. Умирать здесь, в окружении незнакомых людей, предателю не хотелось.
Юстициар вышел из толпы гулей и направился, продолжая читать строки из Дюжины Столпов, к восточной стене храма. Как раз под стрелы оборонявшихся. Теперь попасть именно по Торквемаде было проще простого. Да и бородач устал слушать пустые разговоры Рокко и суетливого сопляка-инквизитора.
— Пли! — приказал Марко. Вместе с остальными стрелками он отпустил тетиву.
Треск. За ним последовал свист.
Снаряды вылетели из витражных окон и понеслись шквалом, разрезая воздух, по направлению к Бегемоту.
Многие отскочили от нагрудника небывалой прочности. Будто бы их запустили в монументальную горную породу. Парочка всё-таки достала до плоти заражённого юстициара. Одна угодила в ногу. Вторая встала поперёк горла.
Гуль-гигант застыл на месте. Оборвали его на половине стиха.