Декамерон в стиле спа
Шрифт:
Первый день нового года не обошелся без подарка — на рассвете у нас вырубилось электричество. Когда мы с Дженис возились с резервным генератором, пытаясь оживить его, я спросила, настоящее ли это у нее имя, и она утвердительно кивнула. Значит, «Мои растоптанные мечты» являлись правдивой историей ее жизни. С чего ей лгать?
Я поинтересовалась, что же произошло дальше, и она ответила:
— А-а… Ну, я сейчас живу с одним мужчиной. Он младше меня и без такого вот багажа. Он как мой папа — не нервный и похож на Уолтера Мэттау — лицо помятое, но доброе. Да, и сейчас я беременна, но это между нами. А еще я нашла работу по программированию, меня уже взяли и платить будут хорошо. Собственно, поэтому я и приехала в «Касл-спа» — решила
Резервный генератор послушно задергался и ожил. Дженис, по-видимому, имела волшебные руки — во всяком случае, когда не была замужем. Прыщавый парень Юан помогал и, прямо скажем, успешно, ибо, как все молодые, знал, какую штучку нажать и какую подключить. Мы просто толкались рядом в сапожищах по колено. Оттепель пришла сразу вслед за снегами, но, увы, не успела спасти провода от обрыва — я из окна видела, как они болтались между столбами. Теперь в «Касл-спа» не было ни электричества, ни телефонной связи. Юан таскался пешком в Лиммус — предупредить, чтобы служащие санатория сидели дома и ждали дальнейших распоряжений. Простуде Юана эта пешая прогулочка по холоду и слякоти сыграла только на руку.
Судьбу лихорадило, бросало из стороны в сторону. Злой рок унесло отливом, и на его место прибило удачу, Я покончила со всеми сомнениями и подозрениями и наконец одержала победу, леди Кэролайн устанавливала за игорным столом невообразимые ставки, и судьба улыбнулась ей. Это было всего лишь совпадением.
Когда мы за завтраком обменивались новогодними поздравлениями, к нам, с фонариком в руке, примчалась Беверли. Еще толком не рассвело, и в зале было темновато. Только свечи, включенные мобильники, чиркающие зажигалки и прочие запрещенные аксессуары освещали наши встревоженные лица. Оттепель, может, и пришла, но замку от этого было не легче — здесь холодало с каждой минутой.
— Пожалуйста, уезжайте домой! — взмолилась Беверли. — Ну какой смысл вам тут оставаться? Электричество включат еще не скоро. Нас вообще всегда учитывают в последнюю очередь. Отопления нет, и джакузи остыло.
— Но я еще не поведала свою историю! — возразила я. — Все рассказали, кроме меня.
Среди дам пробежал ропот одобрения, и мне это польстило. Кто-то предложил кипятить чайники — чтобы меня послушать, — но другие спросили, а как же мы это сделаем. Беверли сказала, что в одном из сараев есть запасной генератор, и если кто-то сможет его приладить, то пожалуйста. Дизельного топлива остался примерно галлон. То есть мы, конечно, можем оживить замок на часок-другой, чтобы побаловаться еще одной историей, но потом, пожалуйста… Ну пожалуйста!..
Доводы Беверли вдруг показались убедительными — сначала история, потом сразу отъезд. Она еще подбавила масла в огонь — дескать, леди Кэролайн обязательно возместит деньгами все пропущенные процедуры. Нас одолели сомнения.
— Нас, конечно, надули, — сказала Брокерша. — Я надеюсь, леди Кэролайн проследит, чтобы нам возместили не только пропущенные процедуры.
Беверли уверила ее в этом.
Маникюрша поинтересовалась, а с чего это вдруг Беверли так хочет от нас избавиться, и та ответила, что нанималась сюда не для того, чтобы мыть сортиры и застилать постели, и, по правде сказать, находит это занятие унизительным — дескать, еще один такой кошмарный денек, и ей конец. Мы выказали дружное одобрение.
Дама-Босс пригласила всех, кому от неожиданности некуда податься, к себе в гости — дескать, у
На том мы и договорились. Железнодорожное сообщение, кажется, возобновилось — ведь Психологиня с Судьей, хихикая, сгоняли на великах в Лиммус, чтобы договориться насчет такси к вечернему поезду. А мы с Юаном и Мачехой напялили сапожищи и по слякоти почапали к сараю, где хранился запасной генератор, — хотели, чтобы джакузи показало себя во всей красе в последний раз. Майра сидела в оранжерее, в теплом гнездышке из средневековых гобеленов, которые посрывала со стен в восточном зале, пила виски и скулила по поводу Алистера. Напилась она быстро, что было видно по слезящимся глазкам. Сдирать со стен гобелены ей помогала Беверли — дешевые нейлоновые репродукции, грош им цена! Теперь, зная, что мы уезжаем, Беверли помогала нам во всем. Единственное; чего она, кажется, боялась — как бы мы дружно не передумали.
После подачи электричества замок начал оживать и джакузи забулькало и нагрелось до нужной температуры. Мне надлежало поведать свою историю после обеда. Главное, успеть сделать все до того, как кончится дизельное топливо. Дамы пошли собираться.
Я тоже направилась к себе. Но не собираться, а придумать, какую историю рассказать. В голову ничего не приходило. Там гулял ветер. Я постучалась в дверь к Мачехе — посоветоваться. Мы напрягли мозги — чем еще можно поразить и удивить слушателей? В греческой тюрьме мы уже были, держали лестницу Адама и не убили его, набрали бледных поганок и подмешали их в тушеное мясо, водили беседы с короновальным кубком, поменяли пол, спасли чужого кота и бог знает что еще сделали! Она предложила мне взбодриться амфетаминами, но я уже пробовала их когда-то и поняла, что тупею. В общем, я отказалась. А потом она вдруг показала на окно:
— Батюшки! Прямо deus ex machina — «бог из машины»! Только позови, и всегда придет! Ты спасена!
И я действительно была спасена. С небес донесся гулкий рокот. На площадку перед «Касл-спа» садился вертолет — не какой-то жалкий дребезжащий комарик, на котором передвигалась леди Кэролайн, а громадный страшный зверь из тех, что используются как транспортное средство в Афганистане, и площадочка здешняя явно была мала. Он сначала кружил, словно не решаясь, но все же рискнул — пошел на посадку. Забрызгал все вокруг слякотью и затих.
Я побежала в восточный зал, впитавший в себя столько наших житейских историй, и нашла там Майру, свернувшуюся калачиком в своем лжесредневековом гнездышке. Я не то чтобы пнула ее, просто треснула, чтобы растормошить. Когда она очнулась и села, вид у нее был ужасный. Типичная пьяная рожа — отвислая челюсть, бессмысленные выпученные глаза и заляпанная черт знает чем белая блузка.
— Он приехал за тобой! — сообщила я. — Твой Алистер примчался к тебе на крыльях любви!
— Передай ему, чтобы катился обратно к своей жене! Но тут сам Алистер вошел в комнату. Держаться он, скажу я вам, умел. Как умеют держаться люди, душившие кого-то голыми руками. Убивавшие, «мочившие» и «зачищавшие» от имени государства. Только, по мнению Майры, такие вещи нужно делать собственноручно. Лишь тогда души убиенных тобой вознесутся на небеса, хочешь ты того или нет. И Алистер этот, судя по всему, был как раз одним из таких. Я бы не назвала его красивым — обвисло-отекший, толстогубый, какой-то убогий клочок волос, насильственно зачесанный на облысевшую макушку, и все в таком духе. Но скажу вам так: большинство женщин побежали бы за ним вприпрыжку, только помани. Положение и власть — вот ответ.