Декан моего сердца
Шрифт:
— Ты чего приуныла? — Эль заметила мою задумчивость. — Неужели из-за этого орка?
— Нет, — я покачала головой. — Твой знакомый абсолютно не при чем. Так просто… вспомнилось. Давай вернемся?
— Прямо сейчас? — эльфийка с тоской оглянулась на рыночную площадь.
— Если хочешь, можешь остаться — храбро предложила я, понимая, что подруга должна полностью опустошить свой кошелек.
Хотя, признаться, после встречи с северными головорезами на узких темных улочках старого города я не чувствовала себя слишком уверенной.
— Давай так: мы пьем кофе, я провожаю тебя к воротам и возвращаюсь, — тоном, не терпящим возражений, заявила она.
Мне оставалось только улыбнуться:
— Идет!
Выпив кофе, который действительно оказался вкусным, Эль вывела меня к воротам академии и, послав воздушный поцелуй воротам, вновь убежала в город. Я хмыкнула ей вслед. Чугунные створки угрожающе скрипнули, приняв это на свой счет.
— Назовите имя и должность! — потребовали они официальным тоном.
— Младший преподаватель Патриция Флоу.
Ворота вновь нахмурились, потом завитки разбежались, изображая улыбающееся лицо:
— Вы узнаны! Добро пожаловать в Йоршадскую академию, мисс Флоу!
— Спасибо.
Мой путь пролегал мимо студенческих общежитий. Заезд начался, на траве грудой лежали видавшие виды чемоданы, новенькие кофры, блестящие своими пряжками и даже несколько сундуков. Гул голосов перекрывал шум вновь поднявшегося ветра.
Адепты сновали повсюду, радостно окликая друг друга. В основном молодые люди, хотя я и заметила несколько девушек в зеленых мантиях кафедры зельеварения. Ношение формы было прописано уставом академии, и нарушители строго карались.
Черный цвет принадлежал теоретикам, алый — боевым магам, а белый — некромантам. Сейчас, смешавшись, адепты создавали причудливый калейдоскоп, от которого рябило в глазах.
Невольно проследив взглядом за их хаотичным перемещением, я едва не хлопнула себя рукой по лбу. Я забыла, что мне необходимо получить учительскую мантию.
Пришлось возвращаться к зданию академии. Кастелянша, невысокая даже для гномов особа, критически осмотрела меня, вздохнула и выдала нечто черное и достаточно пыльное.
— Вот. Держите.
— Что это? — я с опаской покосилась на серый от пыли сверток.
— Мантия, — фыркнула гномиха в свою бороду, заплетенную в множество косичек — именно так все остальные отличали особ женского пола. Гномы-мужчины разделяли свои бороды надвое и украшали специальными кольцами. — Что же еще?
— А… почему она такая пыльная? — поинтересовалась я, все еще не решаясь взять сверток в руки.
— Потому что лежала, — отрезала кастелянша. — У меня тут этой униформы… думаете, я с нее буду все лето пыль смахивать?
— Ну… — я прикусила язык, понимая, что если укажу этой гномихе, что забота об академической форме — её прямая обязанность, то наживу себе врагов в лице всего её клана. О злопамятности горных народов ходили легенды. — Думаю, у вас действительно
Это было еще одной ошибкой. Кастелянша расцвела и еще час сетовала на то, какая у нее маленькая зарплата. А вот у ректора… кстати, я в курсе, что он — дальний потомок повелителей севера? Нет, ах, да, я же южанка, хоть и симпатичная…
Потом она начала рассказывать про своих родственников, я несколько раз порывалась уйти, но гномиха проворно хватала меня за край юбки, вынуждая стоять.
Эти разглагольствования, как раз на беременности старшей тети, прервал какой-то адепт, тоже решивший получить униформу. Даже не поздоровавшись со мной, юноша бесцеремонно прервал кастеляншу, за что и получил в качестве мантии пыльный сверток, предназначавшийся изначально мне.
— Нет, ну посмотри! — адепт, наконец, обернулся ко мне, скользнул оценивающим взглядом по наряду, явно подсчитывая стоимость. По всей видимости, подсчет удовлетворил его, потому что юноша продолжил. — Как тебе нравится? Мало того, что мы вынуждены носить балахоны, так еще и эта грымза за лето не очистила их! Это прямое нарушение устава!
— По уставу очистка мантий производится от магических следов, а не от пыли, — сухо проинформировала я адепта.
Не то, чтобы мне хотелось защитить гномиху, но мне не понравилась ни то, как этот юноша смотрел, ни то, как обращался ко мне.
— Да ладно, — фыркнул он, ничуть не смутившись. — Можно подумать, кто-то читает устав!
— Что касается вас, молодой человек, то наверняка, вы даже букв не знаете, — фыркнула кастелянша. — Знаю я таких, умом не блещут, денег на столичную академию не хватает, вот и идут к нам, а у нас-то что, ректор он все стерпит, ему деньги нужны!
— Да кто ты такая, чтобы разговаривать со мной так? — грубо оборвал гномиху адепт.
Судя по его пунцовым щекам, кастелянша попала в точку. Мальчишка вновь обернулся ко мне:
— Идем, поговорим в более приятном месте!
Я слегка недоверчиво взглянула на него. Наглость потрясала.
— И с чего ты решил, что я обязательно должна пойти с тобой? — с интересом спросила я, сознательно переходя на «ты».
Наверняка, мои глаза заблестели. Всякий, кто знал меня, давно бы понял, что этот блеск не предвещает ничего хорошего и поостерегся бы. Но этот грубиян не знал, и потому лишь пожал плечами.
— Поверь, тебе лучше держаться меня! — самодовольно заявил он. — Уверяю, я имею вес в этой дыре…
— Неужели? — фыркнула я. — Не поверишь, но я тоже!
— Да? — адепт окинул меня еще одним презрительным взглядом. — И какой же, с учетом того, что ты — новенькая? Понимаешь, как я могу усложнить твою жизнь?
Я слегка наклонилась к парню и заговорщицки прошептала так, чтобы кастелянша тоже слышала:
— Я — твой новый преподаватель. Понимаешь, как я могу усложнить твою жизнь?