Деление клетки
Шрифт:
— Ты откуда, малыш? — спросил меня мент1.
Я вспоминаю, как один день с Колей Носовым — моим соседом и лучшим другом — мы, смеху ради, разговаривали, как заики.
— йаааа с Бэ. Бэ. Бэ. Бэра… ди. ди. ди. ди н. нннн… — начал я и вытянул вперёд голову, что осёл, который тащит тяжёлый груз.
— С Бородинской? — спросил мент2.
— Дэ. дэ. дэ. д-да! — сказал я и глупо улыбнулся, как улыбаются дети в пятнадцатом интернате.
— Как тебя зовут? — спросил мужик в военном пальто.
— Йу. йу. йу…
— Юра? — догодался мент1.
Я охотно
— А фамилия как? — спросил мент2.
— Ми. ми. ми. ро. ро ш! ш! ш! — я старался изо всех сил. Даже вспотел. Они видели мои мучения и сочувственно смотрели, как я распинаюсь.
— Идёшь на санках кататься? — спросил мужик в военном пальто. Я закивал головой.
— А не рано еще? — спросил мент2.
Я отрицательно замахал головой.
— Ты знаешь Вову Полищука из этого дома? — спросил мужик в военном пальто.
Я отрицательно замахал головой.
— А брата его меньшего Сашу Полищука? — спросил мент1.
Я отрицательно замахал головой.
Тут проснулась большая собака и начала выть на всю парадную. Мы вчетвером подпрыгнули от испуга. Кошки тоже пришли в ужас и заметались по парадной.
— Ладно, пошли! — скомандовал мужик в военной форме, и они начали подниматься на наш этаж. Я мигом выскочил во двор и, слепив снежок, швырнул им в кухонное окно. Окно задребезжало.
И из него показалось недоумевающее лицо моего брата. Схватив санки за задубевшую от мороза веревочку, я кинулся бежать.
2. «Почил в день седьмый от всех дел Своих, которые делал»
Часто к нам ночью приходит Никитка. Никитка — худой и высокий торчок. У него смазливое лицо, как у пидора. Он курит траву со школы и совсем себе, бедняга, мозги высушил. После каждого слова Никитка говорит — «вот».
Сели на кухне. Время два ночи. За окном темно. Все спят. Только ветер воет. Как бы Чехов сказал: «Словно кто в бутылку пустую дует».
— Слушай, вот у тебя вот не будет вот одолжить вот стакан вот травы вот до завтра вот…
Никитка дрожащей рукой поднёс сигарету ко рту. Затянулся и поморщился. Дым попал ему в глаза.
Он сказал Никитке, что в долг не даёт. Потому что если будет всем в долг давать, то сам нищим останется.
Никитка обиделся.
— Я вот же не такой вот как все вот.
— Ты такой же, как все, — говорит ему. Никитка удивлённо смотрит, будто поверить не может.
— У тебя вот на чае вот пятна вот! — взял и кружку чая, которую он ему дал, вылил в окно.
— Мудила ты вот необразованный, — говорит, — это масла. Чай содержит эфирные масла.
— Может вот ты просто вот кружку не помыл вот после того вот…
Он взял Никитку за шкирку и выкинул в коридор. Никитка пищал в коридоре, как крыса. Соседи подумают, что это крысы. Никитка и есть крыса. Никитка — вор. Вор он не то чтобы Робин Гуд. Каждый вечер он прыгал по маршруткам и одно время таскал кошельки, но потом его сильно набили и сдали в ментуру. Ментам, говорят, жалко было бить его по смазливому женоподобному лицу. И поэтому они били его в печень, почки, грудак и по яйцам. Никитка вышел из больницы и сказал:
— Теперь я одумался, господи, каким же я дураком был все эти годы: тягать кошельки у бедных пассажиров! Я тягал кошельки и телефоны, потом шёл к барыге. Покупал траву. Накуривался. Выкуривал целую пятку за раз. Пил чай, ел печенье, ел сладости, ел их и ел. Не мог остановиться и всю ночь смотрел мультики. Теперь я буду читать книги и устроюсь на нормальную работу. Заведу семью. Возможно даже, у меня будет дочка, и я назову её Олей. Как звали мою покойную мамашу. Оля — это не имя. Оля — это целая песня.
Никитка лежал на кровати в общаге и обдумывал, как же он обустроит свою жизнь и поднимется по социальной лестнице возможно даже до ДДР-а. Потом он прикинул — будет жена, и будут дети. И будет работа, и будет тёплый дом. И наступит день седьмой — и придёт время отдыха и зима, и скука смертная. Человеку хочется чего-то большего. Не каждому, конечно. Но однажды, создав гнездо и поселив в нём птенцов, ты подумаешь: «Чего-то не хватает». И этого чего-то Никитке начало не хватать еще до того, как он стал директором департамента регионов.
Один человек зашёл в маршрутку и передал 50 гривен. Маршрутка была переполненная. На следующей остановке кто-то вышел. Через три остановки человек потребовал от водителя сдачу с полтины. Водитель сказал, что в глаза не видел полтины. Сейчас Никитка идёт по заснеженной улице. Он проходит цирк. Потом авиакассы. В руке он держит 50 гривен. Он улыбается. Идёт снег. Это первый аванс на новой работе Никитки. Он ныряет в другую маршрутку. Ему передают 10 гривен. Не так хорошо, конечно, как 50. Никитка выходит на следующей остановке, теперь у него шестьдесят гривен. Никитка доволен. За вечер, не напрягаясь, Никитка зарабатывает 300 гривен. На триста гривен Никитка может купить у него три пятки травы.
3. «Ну хто так грає?!»
На следующий день он сказал, что мы пойдём на футбол. На стадион им. Лобановского, где «Динамо» будет играть с «Аяксом». Раньше я ни разу не был на стадионе. Иногда мы смотрели футбол по вечерам. И всегда болели за «Динамо». С Майдана стекались маленькие ручейки народа. В основном — пьяные мужики и подростки. Некоторые из них были с женщинами, но их женщины мало чем отличались от мужиков, они тоже были пьяными и кричали во всё горло. Менты стояли около зданий и «подпирали» заборы, они грели руки и глОтки чаем из пластмассовых стаканчиков. Было очень холодно. Где-то минус 15. По дороге я видел старух, которые продавали сиденья из поролона и шарфики. Наконец мы слились в общем потоке и подошли к турникетам стадиона. Он крепко держал меня за руку и тоже что-то кричал. Я не мог разобрать, что кричат все эти люди. Я — самый маленький в толпе, задираю вверх голову и смотрю, куда же мы попали. Кругом мужики сомкнулись плотными рядами, выдыхают пар и табачный дым.