Дельфийский оракул

Лесина Екатерина

– Пойдем, пойдем… Из-за нее все! – пожаловалась она, указывая на Анну Александровну.

Гадалка поднялась с пола и поправила задравшуюся юбку. Жакет треснул и лишился крупной металлической пуговицы, бант на блузе развязался, но в целом Анна Александровна даже после потасовки с Ларой умудрялась выглядеть почти пристойно.

– Пить меньше надо! – крикнула Евдокия, потрясая браслетами. – От водки аура загнивает!..

– Твари, – Лара заговорила, лишь оказавшись на улице. – Зря ты сюда сунулась. Изведут!

– Как-нибудь…

– Я тоже думала,

что как-нибудь… тем более, тетушка моя здесь работает. Родная. Любимая. – Она всхлипнула и, сунув руку куда-то в подмышку, вытащила плоскую флягу. – Что тут сложного, да? Сиди и впаривай людям про то, чего слышать хотят. Инфа-то на них собрана! Будешь?

Саломея покачала головой, раздумывая, как поступить: вернуться – или послушать Ларку? Лара явно расположена к беседе, более того, она жаждет поделиться своими обидами, реальными ли, надуманными – не так важно, главное, что именно удастся выловить в потоке ее слов.

Или не удастся.

Глава 3

Пути неисповедимые

Лара всегда смотрела на тетку, как на существо высшего порядка. Тетка появлялась редко, принося с собой замечательную тишину, горячие котлеты и ношеные, но чистые наряды.

– Вот, – приговаривала она, доставая из аккуратного пакета – а у тетки даже пакеты были аккуратными! – плотный сверток с очередным платьем, юбкой или блузой. – Примерь.

Как правило, одежда оказывалась чересчур длинной, или широкой, или просто не подходящей по фигуре, но тетка всегда повторяла:

– Руки есть. Иголка в доме найдется. А все остальное – за тобой.

И Лара соглашалась, потому что не согласиться с теткой не имела характера. Мать Лары, тихая беззлобная пьяница, тоже характера не имела, и потому в теткино отсутствие квартиру заполоняли люди, большей частью незнакомые Ларе, но одинаково шумные и наглые.

Тетка мигом выставляла их всех прочь. Убиралась в кухне, в комнатах, пеняя Ларе за беспорядок. Потом она долго разговаривала с Ларкиной матерью, и этих разговоров хватало дня на три, а порою и дольше. Только финал все равно был предрешен – мать опять срывалась. Ее любовь к выпивке и мужчинам сплелась воедино, и она сама не могла бы сказать, что из этого для нее более ценно.

Когда Ларе исполнилось пятнадцать, мать зарезали из ревности, и снова не было понятно – приревновали ее к другому или же к бутылке?

– Смотри и запоминай, – приказала ей тетка на похоронах. – Вот что случается со слабыми людьми! Жизнь их ломает.

Она забрала Лару к себе, а квартиру, подремонтировав, «определила» под офис.

Довольно долго Лара не знала, чем именно занимается любезнейшая тетка ее, Анна Александровна. Она работала – это несомненно, но работа ее была странной. Она начиналась после полудня и заканчивалась около полуночи. Пожалуй, будь тетка помоложе, Лара сделала бы весьма однозначный вывод.

Все прояснилось само собой, когда Лара робко попросила тетеньку купить ей мобильник.

– Зачем? – спросила тетка, откладывая в сторону щетку для волос.

К

прическе своей, равно как и к внешности, она относилась с величайшим вниманием, предпочитая скорее опоздать, нежели явиться на встречу в неприличном виде.

– У… у всех есть. А у меня – нет.

– И что?

Лара не знала, как ответить на этот вопрос. Действительно, как объяснить, что Лара, и без того ощущавшая себя неуверенно в новом классе – пришлось переводиться по настоянию тетки в другую школу, – вот-вот станет парией.

У всех ведь есть. А у Лары – нету!

– Допустим, тебе действительно нужна эта игрушка. – Анна Александровна повернулась к племяннице. – Но с какой стати я должна удовлетворять этот твой каприз?

– У… у меня день рождения…

– Через три месяца. Ну хорошо, я приобрету тебе аппарат. Что ты будешь с ним делать? Разговоры вести? И кто станет за них платить? Снова я?

Лара молчала. Она не знала, что ответить. Точнее, знала – ей ведь объясняли и про квартиру, и про опекунские деньги, и про то, что тетка вообще оборзела, – но как такое сказать, глядя Анне Александровне в глаза?

– Давай начистоту. – Тетя поняла все без слов и указала ей на стул. – Садись! Итак, ты полагаешь, что я бездарно трачу твои деньги? Те, которые государство выделяет на твое содержание? И те, которые ты могла бы получать, сдавая квартиру. Верно?

– Вы… ну…

По холеному теткиному лицу скользнула тень.

– Никогда не мычи. Или говори, или не говори. Но не мямли, как… как твоя мамаша!

– Да.

– Деньги… деньги. – Анна Александровна уселась в кресло, застланное домотканым пледом, купленным много лет назад, но не утратившим красок. В этом доме все было таким – старым, но аккуратным. Тетка умела обращаться с вещами, да и с людьми тоже.

– Я получаю деньги. И я же их трачу. Во-первых, ты живешь здесь…

Проходная комната. Тахта. Тумбочка и две полки в древнем шкафу.

– А я оплачиваю коммунальные услуги. Поверь, это немалая сумма. Во-вторых, питание.

Завтрак. Обед – с обязательным супом, который варится в большой кастрюле, на говяжьих мослах. Если на двоих варить, то кастрюли хватает на целую неделю. Ужин – не позже шести вечера.

– Ты не голодаешь. В-третьих, одежда.

Тетка не загибала пальцы – она была слишком хорошо воспитана для подобного жеста, но Ларе и без того становилось все хуже.

– Ты одета просто, но хорошо. Я уж не говорю о таких вещах, как нормальная школа и перспектива поступления в вуз.

Анна Александровна замолчала ненадолго, позволив Ларе обдумать услышанное.

– И если ты не дура – а ты, к счастью, не дура, – то должна понимать, что твои деньги тратятся на тебя же. Теперь – что касается мобильного телефона, который тебе так не терпится получить, косметики и прочей бесполезной ерунды. Я не могу ничего сделать с твоими желаниями, как не вижу и причин заниматься их исполнением. Однако могу подбросить тебе возможность заработать.