Делла-Уэлла
Шрифт:
Таира почувствовала, как натягивается кожа у нее на скулах.
— Рыцарь Рахихорд, — она выговаривала каждое слово медленно, почти по слогам, — я, властительница этой дороги, приказываю тебе говорить!
Она опустила руку за вырез платья и достала пригревшуюся там голубую звезду.
Девушка и глазом моргнуть не успела, как все трое уже были перед ней на коленях. Она, разумеется, ожидала какой-то реакции на свое сообщение, но чтобы так восторженно и так подобострастно… Ей стало не по себе. Она и всего-то хотела, чтобы к ней перестали относиться
— Довольно, встаньте, — повелела она и разозлилась окончательно, поймав себя на онегинской цитате. — То есть сядьте где стоите. И теперь вы забудете о том, что я вам сказала. Воины этого корабля потеряли свою принцессу, своего командора… Не годится объявлять им сейчас о том, что я приобрела новый титул, столь высокий в вашей стране.
Оба рыцаря подняли на нее глаза с безмерным уважением. Ну хоть чего-то она добилась. Только сибилло ничегошеньки не понял и хлопал сивыми ресницами.
— А теперь расскажите мне о том, что произошло, только коротко. Там, она кивнула на пожарище, одновременно убирая под платье знак своей власти, делать больше нечего. Сейчас все начнут возвращаться.
— Слушаюсь, сиятельная властительница… — начал было Рахихорд.
— Я же просила — без церемоний!
— Я не могу сказать, как мы очутились во дворе Пятилучья. Тебе это ведомо лучше меня. Красоты великого города восхитили всех, так что и воины твои, и мой сын с сибиллой переходили из одной малой каморы в другую, обозревая дивный вид…
— Короче, — попросила Таира.
— Я на какое-то время остался тут один. И вдруг появился воин с закрытым лицом. Он сорвал с меня амулет, подаренный принцессой, шагнул прочь — и исчез. Я некоторое время размышлял, стоит ли сообщать кому-нибудь о приключившемся, но тут поднялась тревога. Я слышал топот, звон оружия, а потом все стихло — мы остались на корабле одни…
— А потом — запах дыма, — подсказал Лронг. Таира кивнула ему, и он продолжал: — Я нашел одну дверь открытой и выбрался на широкий двор. Город уже занялся в нескольких местах, и стражники с факелами мчались; по галереям. Кое-где сновали феи, собирая людей и уводя их за собой. И вдруг что-то круглое упало сверху и покатилось по брусчатке двора. Это была голова. Без ушей и без носа. Я посмотрел наверх — в надлестничной лоджии кипела схватка, один здешний воин против десятка дворцовых стражников, и столько же было им уже повержено. Я схватил чей-то меч и бросился ему на помощь, но не пробежал и половины лестницы, как он оглянулся, увидел меня и исчез.
— Ну и что? — не поняла девушка.
— Когда я поднялся до лоджии, там уже никого не было в живых. И — клянусь утренним солнцем! — это не был бой. Это была зверская резня и такое издевательство над трупами, что потом никто не мог бы быть воскрешен анделисами… Ни один тихрианин не совершил бы подобного. Счастье того, кто не видел…
— Я видела, — упавшим голосом отозвалась Таира. — Я видела то же самое.
— Сейчас он вместе со всеми вернется сюда, — закончил за сына Рахихорд, неотличимый
— Ну, с любимыми женщинами здесь не густо, а вот чтобы друг… — Она запнулась и похолодела. Лучший друг. Пылкий, безрассудный Флейж, самодовольный красавец с изумрудно-оранжевым обручем на лбу, — лучший друг ее Скюза, Если все это натворил Флейж, то Скюз первым станет на его пути.
— Молчите, — приказала она, — молчите, пока мы точно не удостоверимся и… Постойте-ка! Ты говорил, сибилло, что за свою долгую жизнь не раз встречал одержимых проклятием. Так неужели никто не попытался найти противоядия?
— Было, было… Но только ни разу сибилло не слышало, чтобы кто-то был спасен. В Солнечной Книге Заклятий сказано об этом так туманно…
— Ладно, ты говори, что там сказано, а мы уж сами разберемся в этом заклятошном тумане!
— Это было так давно, когда один из великих князей соблаговолил прочитать сибилле все заклинания. Сибилло уже не помнит и восьмой части…
— Ну хоть самое начало! — умоляла она.
Сибилло качался, сидя на пятках и выщипывая волоски из своей облезлой пелерины.
— А где книга-то? — встряхнул его Рахихорд.
— Где ж ей быть — в огне, вестимо… Нет, ни строчечки… Ни буковки…
Его узкие слезящиеся глазки глядели на девушку с таким раболепным страхом, что она не выдержала и отвернулась.
— Мы его найдем, — сказала она твердо. — Во-первых, у Него амулет. Во-вторых, можно на девяносто пять процентов предположить, чего он будет добиваться — власти. На корабле нет командора. Тот, кто захочет…
— Разве это власть… — задумчиво, как бы про себя проговорил Рахихорд.
— С малого начинают, — отпарировала Таира.
— Или он исчезнет в поисках равной себе, тянет ведь их, они нутром чуют! — Шаман обрадовался возможности хоть в чем-то проявить свою осведомленность и, стало быть, полезность.
Девушка вдруг замерла, вглядываясь в массивную стройность ступенчатой башни, расписанной красно-зелеными полудетскими картинками. Четко вырисовываясь на фоне горящего города, она возвышалась даже над клубами жирного, тяжелого дыма, как символ нерушимости и нетленности. И так же неискоренимо в ее памяти было каждое слово, произнесенное Оцмаром. «Зачем ты здесь, равная мне? — обратился он к моне Сэниа вместо приветствия, и голос его был страшен. — Чтобы напомнить мне, кто я?»
— Он признал ее равной себе с первого взгляда… — проговорила она очень тихо, как бы про себя, но все поняли, о ком речь. — Но почему он возненавидел ее? Почему он ее оскорблял, называя…
Но язык не повернулся повторить слова Полуденного Князя: «Злобная, похотливая ведьма! Ты ошиблась, когда твоя алчба повлекла тебя ко мне из твоего проклятого далека, хотя, может быть, мы и были предназначены друг для друга!..»
— И за это она убила его? — тихо, тоже как бы про себя спросил Лронг.