Деллин Шторм
Шрифт:
– ЗАТКНИСЬ! – рявкнула я и грохнула стакан об пол.
Вода стекала по темным матовым фасадам шкафчиков на идеально чистую плитку.
Акорион шагнул ко мне, но я была быстрее. Выхватила из подставки здоровый нож и вытянула перед собой.
– Не прикасайся ко мне!
Его глаза испуганно округлились.
– Так, это не волнение перед свадьбой. Деллин, послушай, я тебе помогу. Только скажи, что тебя мучает. Алкоголь? Наркотики? Тебе что-то дали на показе? Тебе угрожают?
– Прекрати! – прорычала я.
– Хватит,
– Да ты свихнулась! Брось нож, Деллин, иначе я звоню в полицию!
– Звони! Я не останусь в доме с тобой. Ты не способен чувствовать, у тебя нет ни души, ни морали.
– Замолчи!
От злости он покраснел, а я не понимала: зачем продолжать играть? Маски сброшены, масок больше нет. Спектакль в любом случае закончен, так какой смысл изображать Дэвида Даркхолда?
Воспользовавшись заминкой, Акорион бросился ко мне. Тренировки в школе не прошли даром, а физические навыки не исчезли в новой вселенной. Я вывернулась из захвата и крепко приложила его о шкаф, а потом вдруг замерла, ошеломленная догадкой.
Она показалась такой простой и логичной, что стало удивительно, как я не додумалась до этого раньше! Акорион – ниточка, связавшая меня с искореженным альтернативным миром. Стоит ее оборвать…
Не так-то просто всадить нож в живого человека, но если он – воплощение всех твоих страхов и потерь, то рука не дрогнет. Мы словно поменялись местами, и нож вошел там же, где у меня белел тонкий шрам.
– Понравилось?! Это довольно больно, да?! Скоро точно так же я сделаю в реальности, братик.
Из уголка его губ вытекла струйка крови.
Красной.
Человеческой.
Я отступила, и Акорион рухнул. Не превратился в пепел, не испарился, а просто упал – и на белоснежном полу расплывалось безобразное алое пятно.
– Деллин, что у вас здесь происходит? Я слышала грохот…
Брина застыла в дверном проеме. Не веря собственным глазам, она отшатнулась, оступилась и едва не упала. Закричала, а потом зажала рот рукой, увидев в моей руке окровавленный нож.
Почему ничего не изменилось?! Он мертв! Нить оборвана!
– Деллин? Брина? Что…
В кухню ворвался Кейман. Наши взгляды встретились. Его – шокированный, полный ужаса и мой – умоляющий.
– Брина, - громко и спокойно произнес он, - звони «девять-один-один».
А потом обратился ко мне:
– Деллин, детка, отдай нож, хорошо? Ты же не хочешь порезаться…
– Почему ничего не изменилось?!
– Все изменится, я обещаю. Но ты должна отдать мне нож.
– Он мертв…
Я покачала головой.
– Он мертв, я должна была вернуться! Я хочу домой, черт подери! Я! ХОЧУ! В СВОЙ МИР!
***
Я в аду. Он так выглядит, теперь я знаю точно. Мы имеем совершенно неправильные представления об аде. Ничего общего с огнем или бездной. Он вот такой: с серыми стенами, сухим
Был ли Штормхолд вообще? Или я и вправду сошла с ума. Придумала их, чтобы спрятаться от мира, в котором жить не хотела. Это же классический сюжет какого-нибудь триллера: несчастная девочка придумывает магический мир, чтобы сбежать от реального. Кажется, подобные эпизоды были во всех известных мне фантастических сериалах.
Я – студентка колледжа, которая так редко появляется на парах, что стоит на грани отчисления. И я – адептка магической школы, из которой не могут отчислить и в которой лучший ученик совсем не тот, кто прилежно занимается, а тот, кого одарила природа.
Я – успешная модель, погребенная под лавиной хейта и критики, имеющая проблемы с алкоголем и питанием. И в то же время я – модель волшебного дизайнерского дома, соглашаюсь на работу нехотя и позирую в эксклюзивных коллекциях.
Я – несчастливая невеста, влюбленная в мужа подруги. Убившая жениха. И в то же время я – его невеста, возлюбленная дракона. Девушка с Земли, заполучившая огненного принца.
Вот черт, я могу играть в эту игру бесконечно!
Если все так, то дело плохо. Мне светит психушка, они уже вызвали психиатра, чтобы провел осмотр. Если меня признают невменяемой, то отравят в больницу, где наверняка превратят в овоща. А если не признают, то… интересно, здесь есть смертная казнь? Наверное, это лучше, чем остаток жизни провести в мире, который кажется жуткой иллюзией.
Теперь я немного больше понимаю Брину, которая предпочла попросить о смерти, не в силах выносить заключение.
А может, умереть нужно было не Акориону, а мне. И если я закрою здесь глаза навсегда, то снова открою их в Штормхолде. И плевать, если тот окажется игрой воспаленного мозга, лучше я буду жить в той иллюзии, чем в этой вселенной, созданной каким-то больным ублюдком.
Это была небольшая тюрьма крошечного городка, близ которого мы жили. Всего-то на несколько камер, в одной из которых какой-то забулдыга, в другой – проститутка с подозрительно низким и хриплым голосом. Они постоянно то кашляли, то болтали во сне, и я даже не могла попытаться уснуть. А алкаш еще и делал периодические попытки познакомиться.
– Эй! – снова пошел в атаку.
Прижался к прутьям и похабно тянул язык.
– Эй, конфетка! Ты сладкая конфетка! Ты из этих, да? Из богатеньких? Что натворила, конфетка? Угнала папочкину машину?
– Зарезала жениха, - мрачно откликнулась я.
– Просто потому что раздражал. На мне, кстати, его кровь. Все ещё хочешь пообщаться?
Мужик умолк, и я выдохнула. Но что-то насторожило, хотя что именно, я поняла далеко не сразу.
В камерах была отличная слышимость. Каждый шорох эхом разносился по помещению, каждый вздох или хрип. Мужик умолк, но дышать-то не перестал! И девица в соседней камере как-то уж слишком резко перестала храпеть.