Дело беглой медсестры

Гарднер Эрл Стенли

— Господа, — сказал судья Тэлфорд, — нет надобности усложнять процедуру формальными дискуссиями. На данном заседании нам необходимо решить один-единственный вопрос — имел ли место факт убийства и достаточны ли основания предполагать, что к убийству причастна подсудимая. Надеюсь, эта позиция не подвергнется сомнению.

Судья Тэлфорд посмотрел на адвоката и сидевшую за ним подсудимую.

— Ваша Честь, — сказал Мейсон, — мне хотелось бы напомнить Высокому Суду, что цель слушаний, как мне представляется, отстоять права подзащитной. Если она невиновна и данный факт будет здесь и сейчас установлен, то и освободить ее нужно здесь и сейчас.

— Конечно, — проговорил уязвленный судья, — разброс

между возможными исходами разбирательства весьма значителен. С одной стороны, вывод, что подсудимая невиновна. С другой, констатация, что факт преступления доказан, и есть основания подозревать, что подсудимая виновна. Вынужден напомнить обеим сторонам, что окончательное установление бесспорной ее виновности вне компетенции этого Суда.

— Защита к разбирательству готова, — ответил Мейсон.

— Обвинение к разбирательству готово, — не отстал от него заместитель окружного прокурора Карл Харлей.

— Отлично, — сказал судья Тэлфорд. — Начинайте, господин обвинитель.

Карл Харлей, снискавший славу искусного обвинителя, улыбаясь, вызвал первого свидетеля.

Свидетель оказался работником аэропорта. Он назвал регистрационный номер самолета, принадлежавшего доктору Саммерфилду Малдену, привел технические характеристики машины, начиная от модели и кончая датой выпуска, сообщил, что в роковой для пилота день тот должным образом оформил соответствующие документы, указав, что летит он в Солт-Лейк-Сити с посадкой в Лас Вегасе на дозаправку. Доктору Малдену назначили вылет на десять часов семнадцать минут, фактически же он поднялся в воздух в десять девятнадцать утра. Свидетель показал далее, что в тот же день ему самому пришлось пролететь по маршруту доктора Малдена до некой точки посреди пустыни. Эту точку он пометил крестиком на карте, на которой зафиксированы воздушные коридоры, радиолокационные каналы, посадочные площадки и прочее в том же роде. В данной точке он обнаружил разбитый самолет доктора Саммерфилда Малдена. По всем признакам, авария произошла при вынужденной посадке, после чего машина загорелась. В самолете был обуглившийся труп. На крыле самолета удалось разобрать цифры, подтвердившие, что этот самолет доктора Саммерфилда Малдена. Огонь пощадил часы на приборной доске, по застывшим, спекшимся стрелкам можно было установить время катастрофы. Замерив по карте при помощи циркуля пройденное самолетом расстояние и соотнеся эти данные с масштабом карты, свидетель получил возможность констатировать, что, с учетом погодных условий, самолет держал курс на Лас-Вегас пока не потерпел аварию, причины которой неясны.

— Можете начинать перекрестный допрос, — с вызовом бросил Мейсону Карл Харлей.

— Перекрестный допрос? — удивился Мейсон.

— Да, перекрестный допрос.

— У меня нет вопросов к свидетелю.

— Если Высокий Суд не возражает, — явно довольный собою, сказал заместитель окружного прокурора, — следующий свидетель выступит в качестве эксперта. Учитывая специальный характер его показаний, я хотел бы обосновать их уместность.

— Хорошо, — сказал судья Тэлфорд, обнаруживая некоторое любопытство. — Продолжайте.

Карл Харлей вызвал свидетелем мистера Дадли Ломакса, и задал ряд вопросов, ответы на которые доказывал, что тот по образованию, стажу и роду занятий вправе выступить экспертом в области дисциплины, именуемой «криминалистика». Затем Карл Харлей обернулся к Мейсону:

— Есть у вас вопросы касательно его квалификации, мистер Мейсон?

— Я предпочту их задать позже, на перекрестном допросе, после его показаний.

— Прекрасно, — сказал обвинитель и поспешил добавить: — Я должен напомнить Высокому Суду, что термин «криминалистика» охватывает круг наук, использующих точное знание в раскрытии разнообразных

преступлений. Этот свидетель представляет криминалистику в широком понимании слова.

— Думаю, мистер Мейсон учтет в ходе перекрестного допроса данное обстоятельство, — сказал судья Тэлфорд. — Переходите к делу.

— Мистер Ломакс, — начал Харлей, — я хотел бы, чтобы вы сперва разъяснили Высокому Суду смысл термина «линии спектра».

Ломакс, откровенно радуясь возможности блеснуть эрудицией, удобно устроился в свидетельском кресле.

— Постарайтесь, по мере сил избегая специальных деталей, дать Высокому Суду общее представление, что это такое, — предложил Карл Харлей.

— Суду хорошо известно, что это такое, мистер Харлей, — заметил судья Тэлфорд.

— Понимаю, Ваша Честь, — ответил Харлей. — Но это нужно для протокола.

Отношение судьи к проблеме, кажется, слегка обескуражило Ломакса.

— Итак, — обратился Харлей к свидетелю, — обрисуйте, что это такое, в общих чертах.

— Свет, испускаемый твердым веществом в процессе горения при высоких температурах, — начал свидетель, — включает все цвета радуги. Если пропустить этот свет, с помощью системы линз, через стеклянную призму, длинные волны, а именно красные, претерпят не столь значительное преломление, как наиболее короткие, фиолетовые. Спектроскоп, инструмент, разлагающий белый световой луч, проникший сквозь щель, на составляющие — следом за красным оранжевый, потом желтый, потом зеленый, голубой, синий и так далее, вплоть до фиолетового.

— Прошу вас, сведите к минимуму технические подробности, — посоветовал Карл Харлей.

— Если источник лучей светящийся газ, — откашлявшись продолжал свидетель, — а не твердое тело, свет обычно уже не белый. Из спектровой гаммы, от красного до фиолетового, выпадают те или иные цвета. Свет этот может быть любым — желтым, как в натриевых фонарях на шоссейной дороге, красным, как в неоновых трубах рекламы. Каждый газ имеет под спектроскопом свой собственный набор линий, а значит, может быть идентифицирован с их помощью. Металл, переводимый вольтовой дугой в парообразное состояние, окрашивает ее в свои цвета, и спектроскоп позволяет установить, какой перед нами металл.

— Стало быть, я не ошибусь, если сделаю вывод, что применение этого принципа позволяет определять химический состав вещества? — спросил обвинитель.

— Совершенно справедливо. Анализ такого рода не раскрывает количественных соотношений, но с его помощью можно распознать ту или иную примесь.

— Применяется ли этот принцип в криминалистической практике?

— Да. Существуют приборы, анализирующие твердое вещество при посредстве вольтовой дуги, а растворы — при посредстве электрического разряда. Спектр подобного излучения, даже когда материал представлен минимальными количествами, фотографируется в момент световой вспышки, гарантирующей идентификацию материала. Изучая линии на полученном таким образом фотографии, можно сказать, с каким материалом мы имеем дело, наличествуют в нем такие-то компоненты или нет.

— Можете конкретизировать, как именно указанный принцип используется в криминалистике? — спросил Карл Харлей.

Судья Тэлфорд глянул на Мейсона, словно бы ожидая возражений, но тот спокойно смотрел на свидетеля.

— Ну, например, — начал Ломакс, по-прежнему наслаждаясь положением, — для идентификации некоего материала к нему нередко подмешивают мизерные количества идентифицирующего вещества, которого там быть не должно. Это безобидные соединения, неспособные нанести ущерб здоровью. В департаменте, где я служу, этим соединениям присваиваются кодовые номера. Допустим, вещество, которым в данную минуту заняты мои мысли, обозначается кодовым номером «шестьсот восемьдесят два сорок девять».