Дело Черного Мага
Шрифт:
Лея нахмурилась.
– А почему ты ему не расскажешь?
Плутовская улыбка Алекса стала кровожадной.
– Потому что я-то - мудак на самом деле.
Что удивительно, Периот не стала читать нотации, а засмеялась в голос.
– Ой, Алекс у нас просто кладезь искрометного юмора, - источая флюиды, Вишенка подпорхнула к столу и поставила поднос с заказом.
– Алекс, ты сегодня вечером на кухонной смене или в зале?
– В зале, а что?
– Ну, просто, в департаменте полиции у кого-то день рождения, и они сегодня будут у нас и отмечать и…
– Не беспокойся,
– Спасибо, - Вишенка наклонилась, открывая вид на декольте, клюнула Алекса в щетинистую щеку и упорхнула куда-то в сторону кухни.
Девушка она была молодой, лет восемнадцать, ветренной - девушек меняла чуть ли не каждую неделю, но очень… хорошей. Насколько вообще черный мог может пользоваться подобным словами - “хороший человек”.
– Ты действительно здесь работаешь, - удивленно не спрашивала, а утверждала Периот.
– а я думала это только слухи. Но зачем? Вряд ли работник бара получает больше, чем профессор Первого Магического Университета.
Улыбка на лице Алекса померкла.
Нельзя забывать.
– Мисс Периот, - максимально холодным и отстраненным тоном продолжил Дум.
– ваш кофе перед вами. Даже с эклером. А у меня, кроме чая и разрыва парадигмы бытия, больше ничего. Потрудитесь, пожалуйста, выполнить вашу часть сделку и исправить эту ситуацию.
Подобный резкий переход от приятельского “small talk” к насквозь деловой беседе явно удивил Периот, но она вовремя опомнилась.
– Как вы уже, скорее всего, узнали от ректора, ваша группа, профессор Думский, является первыми и единственными выпускниками проекта “Райзен”. Школы-интерната для детей Света с уникальными способностями. И, если честно, я понятия не имею, почему именно вас назначили её куратором.
Лея замолчала.
Алекс, не будь он мудаком, тоже промолчал бы, но…
– У меня высокая квалификация, - с ехидной, ядовитой улыбкой ответил он.
Лея так и не донесла эклера до рта.
– Я провела с этими детьми шесть лет своей жизни, профессор. Так что не вам говорить о квалификации.
– Но вот, вы сидите здесь и едите эклер, в то время как куратором группы Б-52 выступаю именно я.
Периот положила десерт на тарелку, вытерла губы и уже собиралась, судя по движению руки, перевести кредиты на счет Шхуны, как Алекс прокашлялся.
– Нарушать сделку с черным магом, мисс Периот, это очень плохое решение. А мы с вами, как раз-таки, заключили сделку.
– Вы мне угрожаете?
– Готов принять вызов эспера в любое удобное для вас время, мисс Периот. Но, скорее, просто констатирую факт. Кофе, плюс эклер в виде комплимента, за информацию о Лео Стоуне.
– А остальные вас не интересуют? Они тоже необычные маги.
– Остальные не способны оставить ожог на руке Светлого Мага.
– Но может быть на руке Черного Мистика…
Улыбка Алекса превратилась в кровожадный оскал, а за его спиной задвигались тени. Периот вздрогнула и отодвинулась.
– Простите, профессор Думский, - процедила она отодвигая от себя кофе.
– я не много забыла, что разговариваю с черным
– Ничего страшного, эспер.
Глаза Леи сверкнули недобрым огнем, но она сдержалась.
А жаль…
Ничто так хорошо не губит связи с людьми, чем то, когда ты проклинаешь их во время боя так, что они еще месяц из больницы вылезти не могут.
Во всяком случае раньше эта тактика Дума не подводила.
– Как вам уже сказал ректор - у него раздвоение личности, если говорить обывательским языком. Тригер, который может заставить Леонарда выйти наружу - вред, причиненный его друзьями или ему самому.
– Вред, значит… а что скажете про самого Леонарда.
– Смотрели “Молчание ягнят”?
– Разумеется, - чуть возмутился Алекс.
– Вот отрежьте от образа Ганибала все, кроме крайней жестокости и интеллекта и получите Леонарда Стоуна, - Алекс не чувствовал в словах Леи страх, а скорее - предельный уровень настороженности. Как у дрессировщика, окруженного тиграми.
– Его предельный уровень силы неизвестен и…
– Как это возможно?
– перебил Алекс.
– Вот так и возможно. Каждый раз, когда он выходит на свет, то обладает разным потенциалом. Некоторые психологи сделали вывод, что уровень его возможностей прямо пропорционален степени угрозы, которая существует для него или его друзей.
– Надо же… - протянул Алекс.
– интересно, откуда у него все это.
– От матери и отца, - Лея произнесла эти слова с явной ненавистью.
– Они тоже были шизофрениками?
– В какой-то степени, - мисс Периот погрузила взгляд куда-то на дно чашки с кофе.
– В семь лет Лео впервые примерил платье и тогда… его просто побили. Ремнем. С железными бляхами. А в десять, когда из школы позвонили и сказали, что увидели его целующимся с мальчиком в закрытом классе, то… Семнадцать переломов, профессор Думский. Врачи наложили порядка сорока швов.
– Отец?
– И мать.
Дум хотел было выругаться, но сдержался. Робин учил не выражаться при дамах.
Странно, вообще-то раньше это Алекса не останавливало.
– И это в просвещенном Маэрс-сити.
– Это в непросвещенном Хай-Гардене, - поправила Лея.
– вы, возможно, не знаете, но это такой район в трущобах города. Там живет всякое… отребье, если быть откровенной. Там же вырос и Лео. А вместе с ним и Леонард.
– Что стало с его родителями?
– А вы не догадались?
– вопросом на вопрос ответила Периот.
– когда они решили “продолжить воспитание” - проснулся Леонард и… Лео до сих пор считает, что его родители умерли в пожаре.
Алекс, все же, не сдержался.
– У остальных детей, профессор, судьба не лучше. Весь клан Чжина была уничтожен охотниками за древними реликвиями. Трэвис - страдает амнезией. Он не помнит, что с ним происходило до десяти лет. И вот уже восемь лет пытается отыскать своих родителей. Эли… она внебрачная дочь. Её мать умерла на пороге больницы, так и не дождавшись помощи, а отец взял к себе просто чтобы не портить реноме. А Мара… она полукровка. Думаю, то, что она с радостью, при первой возможности, переехала в “Райзен” говорит само за себя.