Дело и Слово. История России с точки зрения теории эволюции
Шрифт:
Возможно, среди прочего и такие вот «штучки» имел в виду обер-прокурор Святейшего Синода К.П. Победоносцев, когда писал:
«…Можно ли представить себе деспотизм более насильственный, более безответственный, чем деспотизм печатного слова? И не странно ли, не дико ли и безумно, что о поддержании и охранении именно этого деспотизма хлопочут всего более ожесточённые поборники свободы,
Его доныне считают ярым реакционером, душителем всего прогрессивного в стране, в том числе и свободного слова. Тем более поразительно, что в своих публикациях о печати Победоносцев предстаёт весьма прозорливым человеком, понимавшим всю степень опасности для общества и государства бесконтрольных газет и журналов. Александр Блок – молодой и талантливый поэт, но бездарный политик и администратор, – припечатал своими «совиными крылами» глубокого старика, положившего всю жизнь на пользу России, и этот стишок навсегда определил его образ. А разве при Победоносцеве были на Руси столь масштабные катастрофы, как те, которые обрушились на неё после его смерти?
Да и таков ли он был, каким его рисует вторая эпиграмма? Он, конечно, приобрёл широкую известность, часто публикуясь и выступая в разных аудиториях. Он действительно был воспитателем и Александра III, и Николая II. И вот внешняя известность привела к тому, что виной всех бед стал казаться именно он, дающий «вредные советы» российским государям. «Его имя постепенно стало олицетворять собой реакционный режим вообще, а борьба с Победоносцевым понималась как борьба против Дома Романовых», – пишет В.И. Смолярчук. Из этой фразы всё становится ясным: имя «стало олицетворять», и пресса сформировала общественное мнение. Ныне такие случаи называют «манипулирование сознанием»; ведь на самом деле Победоносцев не был ни всемогущим, ни злобным или глупым.
Он родился в 1827 году. С 1853-го публикует ряд произведений на юридические, а с 1861 года и на религиозно-нравственные темы. Кстати, выступал с критикой реакционеров тех лет (например, министра юстиции В.Н. Панина), его публиковали А.И. Герцен и Н.П. Огарёв (в сборнике «Голоса из России»). При дворе Александра II он появился в 1864 году в качестве учителя наследника престола; преподавал законоведение. Учителем российских государей он оставался затем более сорока лет вплоть до революции 1905 года, но стал ещё и близким советником Александра III и Николая II по всем вопросам внутренней и внешней политики. Последовательно занимал все должности в Сенате, был членом Государственного совета, обер-прокурором Святейшего Синода, и оставался по совместительству профессором Московского университета.
Вот что сообщает о нём А.Ф. Кони (1844—1927):
«Ум острый и тонкий, веское и живое слово были им обыкновенно обращены на осуждение правительственных порядков… Был критически настроен по отношению к правительству. Но никогда – к царю или церкви… Он считал православие высшим выражением духовных сил русского народа, литературу и историю которого знал в совершенстве. Русский человек, по его мнению, был немыслим вне православия».
Критически настроен по отношению к правительству!
А вот мнение С.Ю. Витте (1849—1915):
«Это был человек несомненно высокодаровитый, высококультурный и в полном смысле слова человек учёный… Я должен сказать, что из всех государственных деятелей России, с которыми мне пришлось иметь дело во время моей, хотя и недолгой государственной карьеры (…) Константин Петрович Победоносцев был человек, наиболее выдающийся по своему таланту или, вернее, не столько по таланту, как по своему уму и образованию».
Судя по воспоминаниям современников, портретам живописцев и фотографов, он был высокого роста, худощавого телосложения, лицо гладко брил, носил очки. Жил уединённо, в обращении был сух и немногословен, не терпел необоснованных возражений. Отличался исключительным трудолюбием, имел литературный дар, написал много научных трудов, при этом без всякой чужой помощи. В общении с простыми людьми был добродушен, часто оказывал материальную помощь бедным. Обладал даром убеждать собеседника в правоте своих идей. Был прекрасным полемистом; успешно использовал в полемике свою эрудицию. Следил за развитием науки, литературы, формированием политических течений, за деятельностью политических партий.
С.Ю. Витте даёт ещё один штрих к портрету этого политического деятеля: личная скромность, неподкупность, некорыстолюбивость. А также приводит ряд фактов, подтверждающих и позитивные, и негативные аспекты государственной деятельности К.П. Победоносцева. Консерватизм его, например, проявился в отношении к Проекту об ответственности хозяев фабрик и промышленных заведений перед рабочими за смерть, увечье и т. д., составленному предшественником Витте на посту министра финансов И.А. Вышнеградским.
При обсуждении проекта в департаменте Госсовета, по воспоминаниям С.Ю. Витте, Победоносцев «держал большую речь против проекта, указывая, что в этом проекте есть (…) симпатия к различным социалистическим идеям, что вообще с развитием за границей социализма социалистические идеи входят в сознание нашего правительства или же наше правительство под давлением рабочих проводит различные законы об ответственности перед рабочими, законы крайне социалистического характера… Все подобного рода идеи были присущи складу ума и складу убеждений бывшего обер-прокурора К.П. Победоносцева, человека громадного ума, громадного таланта, но тем не менее крайне узкого».
Вот, оказывается, почему он был критически настроен к правительству. Оно у нас было при царизме «крайне социалистической направленности», да и законы принимались «социалистического характера», и это – несмотря на противодействие реакционеров и консерваторов, после чего либералы-прогрессисты не переставали ценить ум и таланты реакционеров и консерваторов, и наоборот. Наверное, люди, берущиеся судить о том сложном и противоречивом времени лишь на основании стишков про «совиные крыла», поступают не очень осмотрительно. Даже, скажем так, самонадеянно.
Встретив со стороны Победоносцева серьёзное противодействие социалистическому проекту, Витте продолжал работать в контакте с ним по реализации других программ. Так, вспоминает граф, «я оказывал Константину Петровичу Победоносцеву полное содействие и материальное, и всякое другое в развитии церковно-приходских школ… Я был, кажется, первым министром финансов, который начал относиться к церковно-приходским школам с полным сочувствием. И благодаря тому, что Победоносцев в Государственном совете всегда встречал мою поддержку в вопросе о церковно-приходских школах, на эти школы начали ассигновать деньги в большем количестве, и эти школы получили некоторое развитие».