Дело Кристофера
Шрифт:
— Знаю. И кроме тебя все знают. И, если угодно, даже Пани знает. Иначе, зачем бы ей было цеплять на себя ценник.
— Ценник?
— Ну, всю эту сверкающую дребедень.
— Зачем? — прохрипела я.
— Да потому что она тебе завидовала. И завидует. Неужели, мать твою, это не очевидно, Конелл? В тот раз, когда она приехала, она сделала все, чтобы ты ушла. Потому что для нее ты соперница. Теперь все, что тебе нужно сделать, чтобы снова выиграть, — забыть о ней навсегда! Ты в Осаке, здесь Бабочки, Такаши тебя пригласил на ужин, она просто не может тебе помешать, только если ты ей сама не подыграешь. А ты подыгрываешь. Меня вообще поражает, что спустя столько времени вы все еще не даете друг другу спокойно спать по ночам!
— В нашей вражде виноват ты! Нечего теперь удивляться!
— Согласен, я полил бензином вашу пылкую неприязнь, и рвануло. Но что дальше? Тебе не кажется, что не имеет значения, кто виноват, если ты ухитришься просто забыть обо всем как о страшном сне?
— Забыть, чтобы тебя после этого перемкнуло в обратную сторону? Спасибо, я предпочитаю помнить.
— Конелл, когда я сказал, что не считаю себя хуже Алекса, это означало, что раз она выбрала его, то пусть катится к черту! Ждать, пока кто-то там нагуляется по всем, с кем его судьба сводила, — не мое.
— Однажды она уже возвращалась. И мне пришлось искать помощи у других людей. Теперь я верю им, а не тебе. И всегда так будет.
— Я знаю. Но сейчас-то я не ради тебя стараюсь.
— А ради чего ты стараешься? — устало спросила я, вконец запутавшись и даже протрезвев от изобилия мыслительной деятельности. По крайней мере на пол больше упасть не пыталась.
— Ради того, чтобы побыстрее содрать с тебя эти тряпки, — бесцеремонно заявил он.
— На будущее, этот разговор совсем не возбуждает, — буркнула я, хотя вынуждена была признать, что соврала. Мне безумно понравились его слова. Настолько, что неплохо было бы принять какой-нибудь холодный душ из подлянок и противодействий.
— Разговоры вообще обладают обратным эффектом, — кивнул Шон, охотно поддержав мою игру.
Я не стала сопротивляться его желаниям, тем более что с моими они совпали. Черное платье не нуждалось в расстегивании. Чтобы оно упало, достаточно было просто спустить его с плеч. Собственно, так я и поступила. Ткань скользнула по телу, оставляя меня практически обнаженной.
— Остальное тоже, — велел мне Шон своим лучшим менторским тоном. Даже не сделал попытки приблизиться. Просто налил себе виски. А я почувствовала себя героиней стриптиза, с той лишь разницей, что не было музыки, и там никто не обнажается полностью. Но я не удивлена. Шон — фанат правды без прикрас.
Я стояла посреди номера в одних лишь туфлях, с которыми окончательно сроднилась, а Шон все еще сидел на диване и запивал зрелище виски. Внезапно я почувствовала себя просто непозволительно трезвой.
— Я тоже хочу, — обиженно потребовала я, указывая на стакан и чувствуя себя на редкость глупо.
— Иди и возьми.
Я приблизилась к нему и вытянула из пальцев стакан. Морщась, я допила все содержимое и зажала губы рукой, пытаясь проглотить обжигающую жидкость. Бешеное сочетание разных видов алкоголя подействовало моментально. Комната закружилась, и каким-то образом я оказалась на диване, мои ноги обхватили талию Картера, а пальцы пробрались под его рубашку. Мир вертелся и вращался, я не осознавала половину происходящего, только чувствовала. Мы добрались до спальни Шона, растеряв по дороге и всю его одежду тоже. Не знаю, как нам это удалось, ведь идти самостоятельно я не могла, и Картеру пришлось меня практически тащить, но он не жаловался. Когда я не сопротивлялась, он вообще становился на удивление адекватным.
Кажется, ему понравился пьяный вариант Джоанны, так как периодически он продолжал поить меня виски, поддерживая эту иллюзию легкости и правильности происходящего, пока мое тело не забыло, как сложно без его ласк. Я поверила, поняла, что, может, никогда не получу от Шона больше, чем просто секс, но в его случае это очень даже неслабое оружие порабощения.
Было часа четыре утра, когда в дверь раздался стук.
— Открой, — велел Шон, спихивая меня с кровати.
Поскольку протрезветь мне так и не позволили, я действительно чуть не оказалась на полу, после чего раздраженно сдернула с Картера одеяло и замоталась в него чуть ли не по самые уши, а только потом поплелась открывать дверь, спотыкаясь о свой импровизированный наряд и намереваясь выставить пинком даже королеву Британии. Наконец, я рывком распахнула дверь, а там… Пани. И у нее на лице у нее истинный шок.
— Джоанна?! — пискнула она.
Я тупо и нетрезво заморгала, пытаясь вообразить причину ее появления в столь ранний час у нас на пороге. И ни одна не радовала. Но все оказалось куда как банальнее… но в то же время сюрреалистичнее.
— Ммм, Джоанна… эээ… мой номер под… вами. И не могли бы вы потише? Мне хотелось бы поспать.
— К-конечно.
Ну а что тут еще скажешь? Думаю, я покраснела. Но до нее мне было далеко.
— Не переживай, Пани. Мы займем другую спальню и больше беспокоить тебя не станем, — крикнул из глубин номера Картер.
— Ну… эээ… спасибо, простите за вторжение, — произнесла она и… сбежала. Иначе не назовешь.
— Спокойной ночи, — крикнула я ей вслед, но, думаю, за диким хохотом Шона Карина этого не расслышала.
— Что ты ржешь, придурок?! — раздраженно спросила я, сдергивая с себя одеяло. — Ты знал, где ее номер, ты же ее провожал! Все нарочно, да?!
— Что тебя расстраивает?
— Да, кажется, ничего, — стушевалась я тут же.
— Ну, так пойдем, на этот раз, к тебе, — фыркнул он.
— Ты это серьезно?! Я завтра со стыда сгорю!
— Я знаю, но ведь уже ничего не изменится. Будет забавно понаблюдать за тем, как вы с Пани будете друг от друга кругами бегать по конференционным помещениям, пытаясь не встречаться.
Меня разбудила головная боль. Однако это было не все: на животе было непривычно тяжело. Я в ужасе распахнула глаза и уставилась на Шона. Он спал, и одна его рука лежала на мне. Дьявол. Мы уснули вместе. Я тут же зареклась пить. Осторожно выкарабкалась из-под его руки, но не разбудить Картера не удалось.
— С добрым утром, — выдавила я улыбку.
Разумеется, он в ответ ничего не сказал, но попытался сгрести меня в охапку. И тут внезапно в голову вставили канал, по которому начали прокручивать ночные воспоминания. И секс, и алкоголь, и Карина, и слова Шона. Это было слишком, и я вырвалась.
— Н-нужно собираться, — сказала я, скатываясь с кровати. Как мы могли уснуть в одной постели? Нет, в жизни больше никогда. Ни за что!
— Не хочешь остаться в номере? — спросил он хрипло. — Моя секция завтра, а твой доклад уже был…