Дело о государственном перевороте
Шрифт:
– Он правильно расслышал?
– Видите, Мечислав Николаевич, практически всё, мы знаем со слов шофёра. Про маршрут, про Свирского.
– Вы думаете, он говорит неправду?
– Не знаю, – покачал головой Кирпичников, – хотя при участии в деле Лохницкого, председателя бы не отпустили.
– Тоже, верно.
– Я больше склонен верить Сергею, но надо его проверить, ну, сами понимаете. Знакомые, родственники, друзья, не появилось ли в его жизни неожиданных изменений в поведении.
– Проверим.
– Авто угнали бандиты, их в грабеже участвовало шестеро: главарь, его называли Сафрон,
– Сафрон, знакомое имя, – задумался Кунцевич и продолжил, – не тот ли это Сафронов, по—моему Николай, мы его брали несколько раз при прежнем, – усмехнулся Мечислав Николаевич, – режиме.
– Я тоже склонен так думать, но кто знает, кто он каков?
– У меня остались в той среде свои люди, но я не уверен, что они согласятся далее меня информировать о новостях.
– Я тоже не уверен в своих, – посетовал начальник уголовного розыска, – всё меняется настолько быстро, что не успеваешь следить. Да, – Аркадий Аркадьевич смотрел в глаза помощника, – нам позволили увеличить штат сотрудников.
– Хорошая новость, – обрадовано произнёс Кунцевич и лукаво улыбнулся, – и к какому ведомству нас приписали?
– Теперь мы будем подчинены Всероссийской Чрезвычайной Комиссии.
– Как?
– Всероссийской Чрезвычайной Комиссии, её возглавит…
– Полковник Игнатьев, – продолжил начатое начальником Кунцевич.
– Совершенно верно, вы знали?
– Нет, но стоило такого события ожидать со дня на день, ведь мы же будем одним из отделений этой самой комиссии?
– Да.
– Значит, я прав, и государство не может обойтись без карающего противников режима организации.
– Лишь бы не мешали ловить уголовных преступников.
С минуту помолчали.
– Тогда я начинаю со своих источников, закину удочку в их среде и сбором информации о Сергее Лохницком, так если не ошибаюсь?
– Именно так.
– Кого я могу привлечь к расследованию?
– Я не ограничиваю вас, но соблюдайте их тайну, – Кирпичников указал пальцем вверх.
– Само собой.
– Я покопаюсь в архиве, может быть, что—нибудь найду. Но меня беспокоит другое обстоятельство. Почему Овчинников упомянул Свирского? И кто это такой? Получается, что авто должны остановить другие люди во главе с таинственным Свирским? Или я ошибаюсь и подозреваю всех в несуществующих смертных грехах?
Только после ухода Кунцевича начальник уголовного розыска почувствовал, что устал. Половина ночи прошла в разъездах, разговорах, да и мысли нагромождались одна на другую, как годовые кольца у деревьев. Но всё равно Кирпичников настроился на рабочий лад, который со времени отречения Государя и прихода к власти обычных горлопанов, которые только и могли, что заводить толпу и бросать в мир лозунги, не подкреплённые делом. Дела же шли не очень хорошо, фронт трещал по швам, солдаты перестали слушаться командиров. Ни один приказ не принимался, пока солдатский совет роты, полка, дивизии не утвердить своим решением. Немцы, хотя и биты союзниками, но в России чувствуют себя на коне. Не хватало в стране железной руки. Недаром даже генерал Корнилов, умница и стратег, попытался навести порядок в стране, но был коварно предан и теперь сидит под стражей, обвинённый в государственной измене
Аркадий Аркадьевич жил в последние годы службой, в которой есть две стороны – преступники и сыщики. Одни совершают преступления, другие по мере возможности их ловят и отдают правосудию. Сколько раз в начальника уголовного розыска стреляли, пытались воткнуть острозаточенные ножи, но он не отступал и каждое дело доводил до конца, хотя иногда и страдал от вышестоящего начальства, особенно когда преступниками оказывались люди из высших кругов.
Сейчас не хотелось об этом думать. Были другие проблемы, кроме засветившейся банды Сафрона, в столице десятки, если не сотни таких же. Может быть, поменьше, может быть, побольше, но все нацелены на грабёж мирных горожан. Хорошо, если обходится происшествие без крови, но стало в обычае убивать свидетелей. Они же в состоянии опознать.
Аркадий Аркадьевич сжал виски пальцами. Нет худа без добра. Может быть, к лучшему, что напали на Керенского. Может быть, повернётся, наконец, в сторону более жёсткого наказания за совершённые преступления и обратит внимание на проблемы уголовного розыска.
Внештатные агенты остались, не все из них, почувствовав перемены, отказались сотрудничать. Человек по натуре не так прост, каким предстаёт в глазах окружающих. Стоило закинуть сети в поисках обнаглевших бандитов, в частности Сафрона. Получается, что у него есть шайка, в которой, как минимум состоят шесть человек, хотя мнение может быть обманчиво. Оказались в ненужном месте в ненужное время всего шестеро подручных.
Начальник уголовного розыска тяжело вздохнул. Оставались агенты, чуть ли не по всему городу, и в трактирах, и в кабаках, и на постоялых дворах, и даже среди самих преступников. Оставалось расставить сети.
Кунцевич тоже не первый год служил в полиции, сперва в сыскном отделении, прошёл путь от простого агента до помощника, как теперь именовалась отделение, начальника Бюро уголовного розыска. Были свои прикормленные внештатные агенты, способствовавшие раскрытию многих преступлений, в том числе и кровавых.
Прежде чем привлекать к расследованию штатных сотрудников, Кунцевич решил поехать по личным, поставлявшим информацию только ему.
Во второй половине дня во всех газетах столицы на первой странице было опубликовано распоряжение за подписью Председателя Правительства:
«Образовать комиссию по борьбе с контрреволюцией, противниками существующей власти и преступностью под названием Всероссийской Чрезвычайной Комиссией.
Возложить на образованную Комиссию нижеперечисленные функции:
– преследовать и ликвидировать все контрреволюционные и саботажные попытки и действия по всей России, со стороны кого бы они не исходили;
– комиссия разделяется на отделы – информационный, организационный отдел (для организации борьбы с контрреволюцией по всей России), уголовный отдел;
– организационный отдел ведёт только предварительные расследования, поскольку это нужно для пресечения;
– уголовный отдел производит расследования тяжких преступлений, как—то убийства, насилие и нападение на государственные учреждения, связанные с ограблениями и кражами.