Дело о непрерывных самоубийствах
Шрифт:
Кетрин подошла к кровати и поставила поднос на столик.
— Ну, доктор Кемпбелл, — сказала она зловеще, — вам не стыдно?
Алан вложил всю силу своих чувств в один-единственный глубокий, горестный вздох.
— Впрочем, не мне упрекать вас, — сказала Кетрин и сжала голову руками. — Я была почти такой же ужасной, как и вы. Господи, до чего отвратительно я себя чувствую! — простонала она. — Еле держусь на ногах. Но я, по крайней мере, не…
— Что не? — прокряхтел Алан.
— Вы не помните?
— Сейчас… нет. Ничего не помню.
Кетрин показала на поднос.
— Выпейте сырое яйцо. Станет легче.
— Нет. Сначала скажите, что я наделал. Я вел себя очень страшно?
Кетрин смерила его мрачным взглядом.
— Ну, не так, как Колин. Когда я попыталась покинуть общество, вы и Колин как раз фехтовали.
— Что мы делали?
— Фехтовали, настоящими шпагами. По всей столовой, а потом в зале и на лестнице. Вы накинули на плечи скатерть, словно клетчатый плед своих предков. Колин говорил по-гельски, а вы, доктор Кемпбелл, декламировали отрывки из «Мармиона» и «Девы озера». Я только не могла понять, кто вы: Родерик Дью или Дуглас Фербенкс.
Алан закрыл глаза, шепча про себя молитву.
— Подождите немножко! — сказал он, прижимая руку ко лбу. — У меня не было конфликтов с Элспет? Я ее не обидел? Мне как будто мерещится, что…
Он снова закрыл глаза.
— Это единственное приятное последствие вечера, дорогой Алан. Вы стали любимцем тети Элспет. Она убеждена, что после покойного Энгуса вы — самый выдающийся член семьи.
— Что?
— Вы действительно не помните, что по крайней мере полчаса читали ей лекцию об оборонительных союзах шотландских пресвитерианцев, что-то из истории шотландской церкви? Вы совсем обворожили тетю Элспет. Она сказала, что человек, способный так высмеивать папистов, не может быть безбожником. Потом вы, доктор Кемпбелл, настаивали, чтобы и Элспет выпила полбокала этого ужасного пойла, а затем тетя, как леди Макбет, удалилась спать. Может, вы не помните и того, что вытворял Колин с этим несчастным Сваном?
— Сваном? Мак-Пуффером Сваном? Он-то что здесь делал?
— Ну, это выглядело примерно так, хотя я вспоминаю все, как в тумане. После того как вы профехтовали по всему дому, Колин решил дать выход своим чувствам. Он сказал: «Алан, этой ночью нас ждет грязная работа. Пойдем и найдем Стюартов». Вы сочли это достойной задачей и вышли через черный ход на улицу. Первый, кто вам встретился, был мистер Сван, слонявшийся по двору и при ярком свете луны разглядывавший дом. С какой целью, это уж я не знаю. Колин крикнул: «Вот жалкий Стюарт!» и бросился на него со шпагой. Мистер Сван, взглянув на Колина, кинулся бежать, да так, как я еще в жизни не видывала. Колин мчался за ним, а вы за Колином. Я уже к тому времени дошла до такого состояния, что могла только хихикать. Колин не сумел догнать мистера Свана, но ему удалось несколько раз ткнуть его в… в…
— Да, да.
— Потом Колин упал, и мистеру Свану удалось спастись, а вы с песнями вернулись домой.
По лицу Кетрин было видно, что ей хочется что-то добавить. Она не отрывала взгляда от пола.
— По-моему, — вымолвила она, — вы не помните и того, что я провела ночь здесь.
— Провели ночь здесь?
— Да. Колин и слышать не хотел о том, чтобы я осталась где-нибудь в другом месте. Он просто запер за нами дверь.
— Но мы не… то есть?..
— Что не?
— Вы понимаете, что я имею в виду.
Судя по цвету лица Кетрин, она, надо полагать, понимала.
— Ну… нет. Впрочем, к тому времени мы оба уже чересчур много выпили. Я была в таком дурмане и так слаба, что даже не протестовала. Вы продекламировали что-то вроде: «И пусть со мной умрет моя святая тайна, мой вересковый мед», потом вежливо пробормотали «извините», растянулись на полу и сразу уснули.
Тут Алан обратил внимание на свою пижаму.
— А это откуда взялось?
— Понятия не имею. Похоже, что ночью кто-то заходил сюда. Я проснулась в шесть часов с таким ощущением, что меня избили. Мне удалось вытолкнуть ключ на лист бумаги и втащить его сюда. Я сразу же ушла в свою комнату, так что не думаю, чтобы Элспет что-нибудь узнала. Но когда я открыла глаза и увидела, что нахожусь здесь…
Кетрин чуть не расплакалась.
— Алан Кемпбелл, ради господа Бога, что с нами происходит? Вы не думаете, что самым разумным было бы срочно покинуть Шотландию, пока мы не успели совсем развратиться?
Алан выпил сырое яйцо. Как ему удалось его проглотить, он так и не понял, но он его проглотил и действительно почувствовал себя лучше. Помог и черный кофе.
— Да поможет мне Бог, — поклялся он, — больше я никогда ни капли не выпью! Ну, а Колин? Очевидно, он испытывает адские муки. Надеюсь, что сегодня…
— Сегодня? Он свеж, как роза! Говорит, что от хорошего виски голова никогда не болит. Между прочим, приехал этот ужасный доктор Фелл. Вы сможете выйти к завтраку?
Алан заскрипел зубами.
— Попробую, — сказал он, — если вы будете достаточно воспитаны, чтобы выйти, пока я оденусь.
Спустя полчаса, побрившись и приняв ванну, он вышел в зал, чувствуя себя уже намного лучше.
Через полуоткрытые двери гостиной слышались два громких голоса: Колина и доктора Фелла. От шума у Алана вновь начала раскалываться голова. За завтраком ему удалось проглотить только ломтик поджаренного хлеба. Потом они с Кетрин виновато прошли в гостиную.
Доктор Фелл сидел на кушетке, положив руку на рукоять трости. Крупные седые брови прикрывали глаза, а двойной подбородок трясся от смеха.
— Доброе утро! — прогудел доктор Фелл.
— Доброе утро! — пробасил Колин.
— Доброе утро… — простонал Алан. — А это обязательно так кричать?
— Ерунда. Вовсе мы не кричали, — махнул рукой Колин. — Как ты себя чувствуешь?
— Мерзко.
Колин посмотрел на него.
— Голова болит?
— Еще как!
— Ерунда, — фыркнул Колин. — От хорошего виски еще ни у кого голова не болела.
Алан и не пытался вступать в спор по этому поводу. Доктор Фелл с большим трудом приподнялся и произвел нечто вроде поклона.
— Приветствую вас, сэр, — сказал доктор Фелл. Затем он повернулся к Кетрин. — И вас тоже, барышня. — Его глаза плутовски сверкнули. — Уверен, что вам уже удалось решить вопрос о цвете волос герцогини Кливлендской. Или сейчас вас больше занимает масть бешеной коровки?
— Смотрите-ка, неплохая мысль, — подхватил Колин.
— Нет! — взвыл Алан, и голова его вновь затрещала от боли. — Никогда я больше не выпью и глотка вашей отравы! Это я решил бесповоротно.