Дело о непрерывных самоубийствах

Карр Джон Диксон

Алан опустил руку, отвернулся от окна и прислонился к стене, чтобы не упасть. Потом он вернулся к Кетрин.

— Вам лучше уйти отсюда, — сказал Алан.

— Что случилось?

Доктор Фелл медленно подошел к ним. Прежде чем заговорить, он несколько секунд тяжело, со свистом, дышал.

— Дверь — дрянцо, — сказал он, тыча в нее тростью — Выломать ее можно и, по-моему, так и следует сделать.

Дверь была заперта на небольшой, плотно пригнанный новенький засов. Тремя яростными ударами, в которые он вложил все свое ожесточение, Алан вырвал щеколду. Сейчас, когда труп был повернут спиной, они не испытывали такого страха, как при первом взгляде в окно, зато вонь стала нестерпимой.

На мертвеце был длинный грязный халат. Петля как раз и была сделана из пояса этого халата и привязана к крюку в потолке. Ноги болтались в метре от пола. Рядом валялся перевернутый пустой бочонок, когда-то, наверно, полный виски. Собака с бешеным воем вбежала вслед за ними и отчаянно запрыгала вокруг трупа, толкая его и заставляя раскачиваться все сильнее.

Доктор Фелл взглянул на сломанный засов, потом на решетку в окне. Его слова глухо прозвучали в смрадной атмосфере комнаты.

— Ну вот, — сказал он. — Еще одно самоубийство.

15

— Значит, это и есть, — прошептал Алан, — Алек Форбс?

Доктор Фелл указал тростью на походную кровать у стены, где лежал открытый чемодан, полный грязного белья с меткой «А.Г.Ф.», потом обошел вокруг покачивающегося тела, чтобы заглянуть ему в лицо. Алан остался на месте.

— Сходится с описанием. На лице недельная борода, а в сердце, наверно, по меньшей мере десятилетняя горечь.

Доктор Фелл вышел и, закрыв дверь, подошел к стоявшей снаружи смертельно бледной Кетрин.

— Нужно найти телефон. Если я хорошо запомнил карту, в паре миль отсюда есть деревня. Будьте добры, мисс Кемпбелл, позвоните с постоялого двора в полицейский участок в Данун, попросите инспектора Дональдсона и скажите ему, что мистер Форбс повесился. Сделаете?

Кетрин нерешительно кивнула, повернулась и побежала назад к машине.

Домик был площадью примерно три на три метра, с толстыми стенами, каменным полом и грубо сложенной печью. Это не был фермерский дом — видимо, Форбс пользовался им как своим тайным убежищем. Вся его мебель состояла из походной кровати, стола, двух табуреток, рукомойника и забитой истрепанными книгами книжной полки.

Собака прекратила, наконец, выть и легла, поглядывая преданными глазами на искаженное лицо трупа. По временам она вздрагивала.

— Это было самоубийство или что-либо другое? — после долгого молчания спросил Алан.

Доктор Фелл шагнул вперед и прикоснулся к руке трупа. Собака насторожилась, из ее пасти вырвалось угрожающее рычание, по телу пробежала дрожь.

— Тихо, собачка! — сказал Фелл. — Тихо!

Он отошел назад, вытащил часы и посмотрел на них. Что-то пробормотав про себя, он тяжелыми шагами подошел к столу. На краю стола стоял фонарь. Фелл осторожно, кончиками пальцев поднял его и встряхнул. Позади фонаря была банка с керосином.

— Пусто, — сказал Фелл. — Судя по всему, выгорел до конца. — Он показал на труп. — Еще не совсем окоченел. Смерть, видимо, наступила перед рассветом, часа в два или три. Час самоубийц. И посмотрите сюда.

Фелл показал на петлю на шее мертвеца.

— Любопытно, — продолжал он, нахмурившись. — Самоубийцы, все без исключения, самым тщательным образом следят за тем, чтобы не причинить себе лишних страданий. Например, уж если они вешаются, то не пользуются проволочной петлей или цепочкой — ничем таким, что могло бы порезать или натереть шею. Многие что-нибудь подкладывают под петлю, чтобы она не терла. Так вот, смотрите! Алек Форбс повесился на мягкой петле да еще и обернул ее носовым платком. Выглядит самым настоящим самоубийством либо…

— Либо?

— Либо выполнено гениальным убийцей, — закончил Фелл.

Он нагнулся и посмотрел на пустой бочонок от виски, а затем направился к окну. Просунув палец в решетку, дернув ее и убедившись, что она прочно прибита гвоздями изнутри, Фелл сердито махнул рукой, подошел к двери и, не притрагиваясь к засову, тщательно осмотрел его. Еще раз внимательно оглядев комнату, Фелл с силой топнул ногой.

— Черт побери! Это действительно самоубийство и ничто другое! Бочонок именно такой высоты, чтобы он мог стать на него, и лежит в точности там, где и должен. Через забитое окно или крепко запертую дверь никому нельзя ни войти, ни выйти.

Фелл мрачно поглядел на Алана.

— Знаете, мне известна пара штучек с окнами и дверями, но с помощью какого волшебства можно открыть засов, если нет замочной скважины, а дверь закрывается так плотно, что царапает по полу?

Доктор Фелл осмотрел дымоход и нехотя признал, что он слишком узок и забит сажей, чтобы кто-либо мог в него пролезть. Затем он обратился к книжной полке. На самом верхнем ряду книг стояла портативная пишущая машинка со вставленным листком бумаги. На нем было несколько слов: «Любому сыщику, который найдет это! Я убил Энгуса и Колина Кемпбеллов за то, что они обманули меня. Чего вам еще?»

— Есть даже прощальное письмо! — раздраженно сказал Фелл. — Последний штрих. Мастерский ход. Повторяю, сэр, это может быть только самоубийство, и все же, если это самоубийство, я отправлюсь в сумасшедший дом!

От стоявшего в комнате запаха, почерневшего лица трупа, подвывания собаки у Алана все переворачивалось внутри. Он чувствовал, что больше не вынесет, но постарался взять себя в руки.

— Не понимаю, почему вы так говорите, — заметил он. — Отчего не признать, доктор, что и вы можете ошибиться?

— В чем же?

— В том, что Энгус покончил с собой. Форбс действительно убил Энгуса и пытался покончить с Колином. Факты указывают на это. Никто не мог ни войти, ни выйти из этой комнаты, и перед нами признание Форбса, окончательно все проясняющее. Форбс до тех пор забивал себе голову всякой дрянью, пока не рехнулся, и, клянусь, в этих местах и со мной случилось бы то же самое, разве что я бы ударился в религию. Он покончил с обоими братьями, по крайней мере, он верил в это и, доведя дело до конца, повесился. Таковы факты. Что вы еще хотите?