Дело о перстне с сапфиром
Шрифт:
Хотя... это с какой стороны посмотреть. С той, на которой находились женщины, которых этот тип использовал для удовлетворения, все выглядело с точностью до наоборот.
– Кто?
– повторила я свой вопрос. Уж если не участвовать в допросе, так хотя бы узнать.
– Хозяин гостиницы, - с предвкушающей улыбкой выдал Игорь.
– Кто?!
– переспросили мы одновременно с Фарихом. Еще и переглянулись.
– Хозяин гостиницы, - не без гордости, словно это была только его заслуга, заверил нас Игорь.
– Господин Руши.
– Вот это - поворот!
– восторженно выдохнула я.
– В собственной гостинице....
– Возьмешься?
– Фарих не дал мне договорить.
– Я?
– на лице Игоря мелькнула растерянность. Он, как-то... судорожно сглотнув, посмотрел на меня, словно ища защиты.
Когда-то я оказалась на его месте, будучи дежурным следователем 'попав' на серьезное дело. Первое уже в должности оперативника.
– Главное, не дави, - не дожидаясь его ответа, начала я инструктаж, продолжая сложившиеся в Департаменте традиции, - позволь высказаться. Пусть угрожает, обещает страшными карами. Просто слушай и извиняйся. Твоя позиция - ты не веришь в случившееся. Это - стечение обстоятельств, в результате которых господин Руши оказался в столь неподобающем виде и там, где не должен был находиться. Ненавязчиво задавай вопросы, аккуратно записывай ответы. Уже перейдя к другому, возвращайся, уточняя. Чем больше он наговорит, чем больше запутается в показаниях, тем легче будет загнать его в угол и заставить признаться.
– А если он....
– Затягивай допрос, - перебила я.
– Позволь ему слегка расслабиться, затем дай знак эксперту выйти. Пусть вернется с какой-нибудь бумажкой, отдаст тебе. Прочитай, нервничай, злись, но не на господина Руши. Повторяй, пока действует. А пока ты будешь разыгрывать представление, пусть ребята перетрясут гостиницу. Там сейчас тоже... весело.
– Его взяли тихо, - попытался возразить Игорь, посмотрев на Фариха, который внимательно слушал наставления, которые я давала.
– Слухи - вещь заразная, - хмыкнула я.
– Постояльцы вряд ли будут о чем-то догадываться, а вот ночная смена уже точно все знает, так что, по горяченькому, да в душевном смятении, тебе многое расскажут.
– Думаешь, это началось значительно раньше?
– кивнул Игорь.
От его растерянности не осталось ни следа. Теперь это был пусть и не совсем опытный, но уже в какой-то мере уверенный в том, что будет делать, следователь.
– Вызови кого-нибудь из дежурных, отправь к лекарю господина Руши. Теперь у нас есть все основания поинтересоваться его здоровьем. И не только в настоящем, но и в прошлом.
– Он - женат, - добавил Фарих.
– Жена - стерва, каких поискать.
– Пусть ищут события в прошлом, которые могли его 'сорвать'. Первые жертвы - тогда он не был столь опытным.
– Это мне насколько придется затянуть допрос?
– не без усмешки поинтересовался Лазко. Мотнул головой, давая понять, что в ответе не нуждается.
– Мне бы еще злого напарника, - обратился он к Фариху.
– Я попрошу Маркони заглянуть пару раз, - тут же кивнул господин Соул.
– То, что надо, - даже не улыбнувшись, заметил Игорь.
– Я могу идти?
Как бы мне хотелось оказаться на его месте....
Уверена, Игорь думал так же, но уже прицелившись на мое.
– Ты все еще боишься Маркони?
– неожиданно спросил Фарих, когда Игорь отправился на свой первый самостоятельный допрос.
– Боюсь?!
– изумленно вскинулась я, поторопившись отвести взгляд.
Два прошедших месяца научили меня многому, от многого и избавили. Единственное, что осталось без изменений - моя устремленность к князю Северову, с которой я то боролась, то пыталась примириться, и внутренний трепет перед Маркони.
– Нет, - уверенно качнула я головой. И, не позволив ему ни на миг усомниться в моем ответе, напомнила: - В четыре в Ратуше. Не опаздывайте.
Права ли была в том, что делала....
В каком бы душевном смятении матушка ни была, она никогда не забывала отменять назначенные встречи. Тем более столь важные, как эта....
Матушка не спала. Бросилась ко мне, как только я вошла в дом.
– Жив. В целительном сне. Если бы не Амар Каир, все могло быть значительно хуже, - шепнула я, прижимая ее к себе.
– Теперь нужно только время.
– Есть в этом мире справедливость, - вздохнув, медленно, через силу, отстранилась она.
– Я виновата перед графом. Он не должен был умереть, не сказав, что простил....
– Вы - ни в чем перед ним не виноваты!
– жестко оборвала я ее.
– Вы были юной девушкой, он - взрослым мужчиной, понимавшим в этой жизни значительно больше, чем вы!
– Настенька...
– она отвела взгляд, плотнее натянула шаль, которой прикрывала плечи.
– Он ведь так и не женился....
– ... потому что до сих пор влюблен в глупую барышню, которой вскружил голову первым же явлением перед ней, - не без злости закончила я ее фразу.
– Елизавета Николаевна, вы сами-то себя слышите?!
– Лизонька, права Настасья-то, права!
– неожиданно поддержал меня Петро. И ведь так стоял за одной из колонн, что я даже не заметила.
– Что прошло, то - прошло.
– Знаю я, - глухо откликнулась матушка. Подошла к лестнице, села на ступеньку.
– Жалость это. Смотрю на него, а вспоминается, каким был.
– Да он и сейчас ничего!
– многозначительно хмыкнула я.
– Плечи. Грудь. Живот....
– Настя!
– вскинулась матушка, тут же забыв о своих страданиях.
– Его раздевали при мне, - небрежно пожала я плечами.
– Выглядит - великолепно, но Фарих - лучше.
– Замуж ей пора, раз уж на раздетых мужчин заглядывается, - шутливо заворчал Петро, помогая матушке подняться.
– Бесстыдница!
– Я должна была присутствовать, - едва сдерживая улыбку, попыталась я 'оправдаться'.
– На одежде могли быть улики.
– Потом закатила глаза и добавила, с придыханием...
– Живот плоский. Бедра узкие....
– Настасья!
– рыкнули они одновременно.
– У меня два часа на сон, - попятилась я.
– Вы тут теперь сами, - добавила, уже поднимаясь по ступенькам.