Дело о перстне с сапфиром
Шрифт:
– Если вы вернете ребенка Джейн, - 'мило' улыбнулась я.
– Если вы докажете вину баронета Совиных, - ответил он мне такой же.
– Но я же не могу отправиться в Ровелин одна, - 'грустно' вздохнула я.
– А как же приличия....
– Тебя будет сопровождать Елизавета Николаевна, - поднялся из-за стола господин Соул.
– Когда вы намерены покинуть территорию Аркара?
– спросил он уже у Северова.
– День-два. Мне нужно передать дела....
– Я могу быть свободна?
– воспользовалась я паузой, посчитав, что сделала все и даже больше.
– Да, можешь, - избавил меня Фарих от необходимости и дальше изучать довольную физиономию князя.
– В час в морге, - напомнил он, когда я была уже у самой двери.
В морге находился граф Шуйский....
Мера предосторожности. Не более...
***
Морг - не место для живых, граф был исключением.
– Анастасия Николаевна...
– Александр Шуйский-младший выглянул в коридор, приглашая меня войти в кабинет старшего лекаря, в ведении которого находилось это учреждение.
Северов был уже там, сумев опередить на несколько минут.
– Отлупил или лишил сладкого?
– чуть слышно поинтересовалась я. Предпочитала видеть на его лице улыбку, а не вот эту, Шуйскую отстраненность.
– Хуже, - трагично вздохнул Александр.
– Прочитал нотацию.
Я, вроде как, испугавшись, отшатнулась, потом задорной улыбкой сгладила реакцию.
Могла бы и продолжить, но - замерла, заметив, как дверь в конце коридора открылась и в нее вошла матушка.
– А зачем здесь Елизавета Николаевна?
– все так же, шепотом, спросила я.
– Отец попросил, - дернул плечом виконт.
– Понятно, что ничего непонятно, - кивнула я.
– Матушка, - улыбнулась приветливо, когда теперь уже госпожа Соул подошла ближе.
– С ним все в порядке?
– не ответив, тревожно выдохнула она.
– Граф чувствует себя превосходно, - склонил голову Александр.
– Вы прекрасно выглядите, Елизавета Николаевна, - тут же добавил он, кинув на нее восхищенный взгляд.
– Замужество вам к лицу.
– Льстец!
– слегка зардевшись, добродушно отозвалась она.
– Сразу видно, сын своего отца....
– Неужели граф был таким же?
– недоверчиво воскликнула я, заглянув в узкую щель, оставшуюся между дверью и косяком.
– Сердцеедом?
– лукаво приподняв бровки, уточнила Елизавета Николаевна. Потом посмотрела на младшего Шуйского.
– Ни одна красавица не могла устоять перед его обаянием.
– Одна смогла, - распахивая дверь, заговорщицки заметил Александр.
– Прошу...
– протянул, позволяя нам войти внутрь.
Кабинет, в котором мне доводилось бывать и раньше, было не узнать. Пусть и на скорую руку, но из него сделали вполне себе уютную палату, способную удовлетворить даже самому привередливому вкусу.
На стенах несколько гобеленов, скрывавших довольно затертую обивку. На полу - ковер. Широкая кровать заправлена изысканным бельем. Две вышитых диковинными птицами ширмы закрывали ведущую в туалетную комнату дверь. На столе темного дерева были выставлены несколько хрустальных флаконов и амулеты, один из которых, как мне показалось, защищал от подслушивания.
Сам граф полулежал, опираясь на высоко поднятые подушки. Лицо было бледным, напоминая цветом украшенную кружевом рубашку, но глаза смотрели твердо, не позволяя слабости.
– Мне кажется, или при смерти вы были более покладистым?
– вместо приветствия полюбопытствовала я, успев заметить, как закаменел при нашем появлении Северов. Похоже, все происходящее ему очень не нравилось.
– Ну, хоть кто-то не возится со мной, как с умирающим, - пробурчал в ответ граф, приподнимаясь выше.
– Прошу простить за такой вид....
– Вам стоило подумать об этом раньше, - перебила я его, тут же 'смущенно' потупившись.
– Настенька...
– укоризненно протянула матушка, 'поддержав' мою игру.
– Ах, Елизавета Николаевна, - отмахнулась я от нее.
– Граф вряд ли думал, как он будет выглядеть с кинжалом в груди. А уж о том, что о нем будет кто-то беспокоиться....
– Настенька...
– матушка сделала очередную попытку меня увещевать.
Зря старалась! Достаточно было закрыть глаза, чтобы вновь оказаться у той дороги.
– А что, Настенька?!
– подошла я ближе к кровати.
– Граф же у нас одиночка! Все сам....
– Я попросил вас с Елизаветой Николаевной прийти, потому что должен признаться кое в чем, - перебил он меня. Смотрел при этом так, словно это была его последняя воля.
– Мне выйти?
– сбивая какую-то мрачную, тягучую тишину, спросил Северов. Жестко. Холодно.
– Тебя это тоже касается, - Шуйский поморщился от неосторожного движения.
– Вы уверены, что это стоит делать именно сейчас?
– сглотнув вставший в горле ком, хрипло поинтересовалась я.
Предчувствие! Это опять было оно. Липкое, лишающее покоя....
– Уверен!
– твердо ответил он. Бросил взгляд на стол - среди флаконов стоял стакан и кувшин с питьем, но просить не стал и даже качнул головой, когда Александр младший попытался шагнуть в том направлении.
– Это касается событий, произошедших двадцать лет тому назад.
– Что?!
– отступила я, мгновенно догадавшись, о чем шла речь.
Тот самый помощник отца Северова, который должен был доставить императору Владиславу признания Юлии Вертановой. Тот самый помощник, которому сестра Юлии - Ольга, моя мама, отправила вестника с одни только словом: игрушка.... Игрушка, в которой хранилась правда о двух сыновьях императора.
– К месту схватки я прибыл практически одновременно с Ибрагимом Аль Абаром и его отрядом, - не ответив на вопрос, произнес Шуйский. Бледен был и так, сейчас же кровь отлила и от губ, сделав их совершенно безжизненными.
– Место стоянки у колодца в степи было выжжено. Павшие верблюды, уже обглоданные шакалами трупы лошадей. Несколько почерневших в пламени скелетов. Мужские, с рубленными следами на костях. Женский. Детские....