Дело о перстне с сапфиром
Шрифт:
Матушка, пока мы обменивались любезностями, предпочла стоять в сторонке.
Мудрая женщина. Я пошла не в нее.
– Елизавета Николаевна...
– Граф оторвался от Сашки натужно, словно его к нему приковали, приблизился к матушке, склонил, как будто винясь, голову.
– Судьба пусть так, но все равно нас связала.
– Я рада, что она сохранила твою жизнь и не сделала нас врагами, - нежно провела она по его щеке кончиками пальцев.
– Я должна....
– Ты мне ничего не должна, - прижал он ее ладонь к губам.
– Ты самая прекрасная женщина... хоть теперь и чужая.
– Но ведь это не помешает нам остаться друзьями?
– ее голос дрогнул тревогой.
– Самыми верными друзьями, - торжественно, но очень трогательно заверил ее Шуйский старший. Продолжая удерживать ее ладонь в своей, оглянулся на нас с Сашкой.
Я тут же потупилась, провела рукой по складкам юбки, делая вид, что разглаживаю ту после дороги. Сашка вообще отвернулся, вроде как разглядывая статуэтки на каминной полке.
– И где твое гостеприимство?!
– не без усилий отпустив ладонь матушки, вдруг строго поинтересовался граф.
Сашка - горделиво расправил плечи, я - прыснула, настолько это выглядело вызывающе, но тут же вновь опустила глазки, демонстрируя скромность и покладистость.
– Иван...
– громко, хорошо поставленным голосом крикнул он.
Вошедший в гостиную мужчины был едва ли не точной копией Петра. И по возрасту - ему точно было слегка за семьдесят, и статью. Высокий, кряжистый.
Вместе с ним появились две девушки лет двадцати. Лицом один в один, но одна - темненькая, со жгучим, безудержным взглядом, а вторая - легкая, светленькая.
– Иван, старший лакей, - кивнув на мужчину, представил его Александр.
– Ваши горничные: Дарья и Мария.
– Госпожа Елизавета Николаевна, - степенно, но уважительно, поклонился Иван матушке. Меня приветствовал чуть менее почтительно, но удостоив мягкого, доброго взгляда: - Анастасия Николаевна.
– К обеду подъедет князь, - граф счел, что Сашка уже достаточно покомандовал, - а пока вы можете посмотреть свои комнаты и отдохнуть с дороги.
– Иван, проводи наших гостий.
– Одну минуту, - остановила я Шуйского.
– Вы ни слова не сказали про похороны.
– Похороны?
– Александр Игоревич слегка нахмурился, словно запамятовал.
– А!
– вскинулся, вроде как, обрадовавшись, что все-таки не забыл.
– Так графа уже похоронили, в имении. Как раз, пока вы были в дороге.
– А как же вы?!
– повернувшись к Сашке, прижала я руки к груди. То, что слуги в курсе ситуации, я не сомневалась. Дом в траурном крепе, окна завешаны.
– Так не успел я проститься, - трагически склонил голову Сашке. Потом добавил, посмотрев прямо на отца: - Да и не сильно торопился. Рассорились мы с папенькой, оттого я четыре года в горах и провел, что не хотел его видеть.
– Все еще серьезнее, чем я думала, - сетуя, покивала я.
– Пойдемте, Елизавета Николаевна, вспомним упокоившегося графа добрым словом.
– Хоть кто-то...
– уже в спину засмеялся Шуйский старший.
– Главное, что бы вы их отыскали.
На эту реплику я решила не отвечать. Брала пример с матушки.
Наши с матушкой покои были рядом. Их даже соединял общий балкон, полностью укрытый от чужих взглядов усыпанными ягодами ветвями рябины. Красиво и очень уютно: столик и два плетенных кресла под живым навесом. Попить чай, просто поговорить, отдыхая от суеты....
Внутри комнат - скорее очаровательно, чем роскошно. Ничего нарочитого, выставленного напоказ. Взгляд радовался, скользя по обтянутым 'скромной' тканью стенам, обивке мягкой мебели, устилавшим пол коврам, плавным линиям светлой, какой-то воздушной мебели.
Все в пастельных тонах. Единственными яркими пятнами, раскрашивавшими интерьер, были цветы. На полу, в больших горшках, в узорчатых горшочках на широких подоконниках, в вазе на столе.
– Вам нравится?
– дав осмотреться, не робко, но вроде как ненавязчиво поинтересовалась у меня Мария.
– Да, - проходя вглубь комнаты, искренне ответила я.
– И как давно их приготовили?
– оглянувшись, полюбопытствовала мило. Запах свежего ремонта.... Едва ощутимый, но говоривший о многом.
– Да всего пару дней как закончили, - она на миг отвела взгляд.
– Трудно было, наверное, так скоро управиться?
– продолжая с иронией смотреть на девушку, уточнила я.
Мы могли добраться до столицы Ровелина за несколько часов, но князь предпочел показать нам красоты своей родины, выбрав долгий путь сначала по дорогам Аркара, а затем и северной империи. Романтика.... Ночевки на постоялых дворах, изнурительная тряска, сырость от зарядивших дождей.
Убеждать в том, что каждая минута на счету, оказалось бесполезно. Князь сказал, князь....
С одним Северовым я - уверена, справилась бы, но Даниила неожиданно для меня поддержал и Александр.
Теперь я понимала, почему. 'Тихие' похороны, скорее всего уже породившие множество слухов, и вот такое, демонстративное, возвращение младшего Шуйского, целью которого было разделить чужой интерес между ним и нами с матушкой.
Это было одно из предположений. Второе заставляло задуматься, как давно начали планировать этот визит. Судя по всему, значительно раньше, чем был признан тот факт, что находясь в Аркаре доказать вину баронета Совина нам не удастся.
Не самая лестная догадка, но ничего, кроме как смириться с предприимчивостью жениха и его помощника, коим был граф Шуйский, сделать я пока не могла.
– В семидневье уложились, - подтверждая мои выводы, совершенно 'бесхитростно' отозвалась Мария.
– Я приготовлю ванну и разложу вещи.
Вместо ответа - кивнула. Продолжить допрос могла и позже, а вот почтой, добравшейся до Эндарии до нашего прибытия, стоило заняться без промедлений.
Писем было несколько. От Сэма, Вильена и Энгина. Парочка от Николаса, столько же от Катарин, что меня несколько удивило. Если она и была чьей-то подругой, то, скорее, матушки, чем моей. И еще одно, с моим именем, написанным на плотной, усыпанной золотым песком бумаге твердой, решительной рукой.