Дело о преследуемом муже
Шрифт:
— Почему, могу ли я спросить?
Хоман откашлялся, покачал головой и сказал:
— Я предпочел бы сообщить вам об этом в частном порядке, мистер Мейсон.
— А я предпочитаю, — улыбнулся Мейсон, — чтобы вы ответили мне публично.
— Это не имеет никакого отношения к данному делу, то есть… — Он заколебался.
— Да? — поторопил его Мейсон.
— Я не думаю, что это как-то связано с данным делом.
— И все-таки, может быть, связано?
— Да.
— В таком случае будет лучше, если вы информируете
Хоман плотно сжал губы, нахмурился и с решительным видом несколько секунд разглядывал рисунок ковра на полу. Потом заговорил:
— В последнее время у меня появились подозрения, что мой шофер ведет с моего аппарата какие-то междугородные разговоры по своим личным делам. Я буду крайне признателен, если вы предоставите факты, подтверждающие мои подозрения. Я уже предупреждал его, но мне хотелось бы выяснить все это до конца.
— Как зовут вашего шофера? — спросил Мейсон.
— Тэннер, Эрнест А.Тэннер.
— Он находится в суде?
В зале послышался шум. Затем поднялся какой-то человек.
— Я здесь, но я не… — медленно произнес он.
— Сядьте, — бросил судья Кортрайт. — Присутствующие в зале не должны прерывать ход судебного разбирательства.
Хоман гневно сверкнул глазами в сторону широкоплечего молодого человека, который, казалось, был настроен весьма решительно, но под суровым взглядом судьи сразу же сник и медленно сел на место.
— Вы не знаете никакого Л.К. Спинни?
— Нет, сэр, не знаю. И если с моего телефонного аппарата восемнадцатого или девятнадцатого числа велись какие-то междугородные разговоры, то это сделано без моего ведома человеком, который не имел права этого делать.
— Разве вы не проверяете ежемесячно свои счета за междугородные разговоры?
Хоман нетерпеливо затряс головой.
— Нет. У меня нет времени на подобные пустяки. Я просто даю распоряжение секретарю оплатить все текущие расходы. В последние несколько месяцев я, случалось, замечал, что в моих телефонных счетах есть номера, о которых я решительно ничего не знаю. Ну, я принял это как должное — по-видимому, решил я, это названивает своим приятелям мой младший братец. На днях, к случаю, я сказал ему об этом. Полагаю, мне не нужно сейчас пересказывать наш разговор… Ну, если вы уже закончили со мной, то меня ждут неотложные дела… фактически я должен…
Заговорил судья Кортрайт:
— Джентльмены, приближается время перерыва. Если опрос может быть завершен в ближайшие несколько минут, суд продлит заседание. В противном случае разбирательство будет возобновлено завтра.
— Ваша честь, — сказал Хоман, — я просто не могу приехать завтра. Сегодня я здесь только потому, что меня заставили прийти. У меня неотложное дело и…
— Мне бы очень хотелось задать вам еще парочку вопросов, мистер Хоман, — прервал его Мейсон. — Об этом телефоне. Вы сказали, что отпустили и филиппинца, и шофера…
— У них свои комнаты в доме. Они приходят и уходят по собственному желанию. Я имел в виду, что освободил их от выполнения обязанностей.
— Где спит шофер?
— Над гаражом.
— А филиппинец?
— В комнате первого этажа.
— Они приходят и уходят через парадный вход?
— Нет, сэр. Шофер пользуется лестницей, которая выходит на боковую улицу. А филиппинец дверью цокольного этажа, тоже ведущей на боковую улицу. Мой дом — угловой. Он занимает несколько участков, но тем не менее дом угловой.
— Теперь, возвращаясь к вопросу о доступности телефона: чтобы поговорить по телефону, им приходилось ходить в главную часть здания?
— Нет, сэр. В их комнатах имеются телефонные аппараты, так же как и во многих других комнатах. Дом оборудован системой внутренней связи, поэтому я из своего кабинета могу позвонить в любое помещение. Они тоже могут звонить от себя по любому телефону.
— Когда вы разговариваете по телефону, другие могут слышать вашу беседу?
Нахмурившись, Хоман ответил:
— Не думаю, мистер Мейсон. Но вы задаете вопросы, на которые я не в силах ответить. Я практически ничего не смыслю в домашних делах, в том числе и в телефонах. Дом для меня — место отдыха, место, где можно расслабиться, повеселиться и… спокойно поработать. Остальными делами в доме занимаюсь не я. — Улыбнувшись, он добавил: — В Голливуде на эту тему наверняка полно сплетен и разговоров. Продюсер, который… Думаю, вы понимаете.
Мейсон тоже улыбнулся:
— Думаю, что понимаю.
Судья Кортрайт нетерпеливо произнес:
— Полагаю, мистер Мейсон, вы захотите продолжить свой перекрестный допрос. Слушание откладывается до десяти часов завтрашнего дня. Вам придется вернуться к этому времени, мистер Хоман.
Хоман вскочил с места.
— Я не могу. Просто не могу! Если я еще и завтра не буду работать, мне это обойдется в тысячи долларов. Я…
— Завтра в десять часов утра, — повторил судья Кортрайт, поджимая губы, повернулся и прошел в свой кабинет.
Широкоплечий шофер, расталкивая всех на своем пути, протиснулся сквозь турникет, подошел к Хоману и презрительно посмотрел на него сверху вниз.
— Что это за идея? Пытаетесь превратить меня в козла отпущения, чтобы самому выйти сухим из воды?
Хоман загремел:
— Мне не нравится ваш тон!
— В дальнейшем он будет вам нравиться еще меньше, — пообещал шофер. — Если вы хотите, чтобы я сказал, где вы…
Хоман быстро повернулся и двинулся к проходу в загородке из красного дерева, отгораживающего столы адвокатов и судейских должностных лиц от людей в зале.
Тэннер протянул левую руку и схватил Хомана за воротник.
— Минуточку, приятель, — прошипел он, — всего одну минуточку!