Дело об архиве Уильяма Шекспира
Шрифт:
За те двадцать шесть лет, на протяжении которых проходили наши встречи с Шекспиром, я действительно привязался к нему. Хотя и не могу понять, почему. Мне были видны все недостатки Уильяма, о которых не знают ревностные почитатели его творчества. Да к тому же и виделись мы не слишком часто. Со временем наши встречи стали более продолжительными, чем в начале знакомства, но все равно, если сложить все те часы, что мы провели вместе, то в сумме не наберется и двух недель.
Быть может, причина привязанности, которую я испытывал к Шекспиру как к человеку, а вовсе не как к гению, заключалась в том, что за годы нашего общения у меня практически не осталось
Единственным человеком, который, как мне казалось, понимал меня, был Марин. Мне даже не нужно было ничего ему объяснять, он как будто чувствовал мое состояние. Я думаю, причина подобного отношения заключалась в том, что Марину и самому нередко приходилось бывать в прошлом, и, в отличие от остальных, он мог понять, чем притягивает прошлое современного человека.
Кстати, с Мариным я виделся даже реже, чем с Шекспиром. Случалось, что он исчезал куда-то на несколько лет. Но в этом случае непременно объявлялся кто-либо из его помощников. Посылки с бумагой, чернилами и перьями доставлялись мне без задержки. А когда наступал момент отправиться в прошлое, кто-то неизменно оказывался рядом со мной. Чаще всего это был тот молчаливый светловолосый юноша, который принес мне первую посылку от Марина. За истекшие годы он превратился во взрослого мужчину.
А вот над Мариным годы были не властны. После двадцати шести лет нашего знакомства он оставался все таким же моложавым и подтянутым, как в тот день, когда я впервые увидел его в баре «Время от времени». Движения его, как прежде, были неторопливы, а взгляд – внимателен и остр.
В самом начале 1616 года по календарю Шекспира Марин неожиданно пришел ко мне домой, и у нас с ним состоялся серьезный разговор. Речь, естественно, шла о близящемся дне смерти Уильяма.
Марин сказал, что превосходно понимает мое нынешнее состояние. Ему и самому не раз приходилось оказываться в подобной ситуации, когда кажется, что именно от тебя зависят жизнь и смерть человека.
– Мне потребовалось время для того, чтобы понять, что это только иллюзия, – Марин как будто с сожалением развел руками. Но одновременно этот его жест напоминал движение фокусника, который хочет показать, что в рукавах у него ничего не спрятано. – Мы не властны над судьбами людей из прошлого. Временная спираль существует помимо нашей воли, и все, что должно случиться в том или ином времени, включая и наше, непременно произойдет. То, что нам известно чужое прошлое, накладывает на нас особую ответственность. Пытаясь изменить прошлое, мы лишь приносим страдания тем, ради кого это делаем. Помните об этом, Вальдемар.
– Последний раз я видел Шекспира в июле 1614-го, – сказал я. – Он передал мне рукопись пьесы «Два знатных родича». И, как мне показалось, его ничуть не обеспокоило то, что я не принес ему очередную пьесу. Он был вполне доволен собой и жизнью. Рассказывал, что прикупил дополнительный пай во вновь отстроенном после пожара «Глобусе». Что последняя его пьеса имеет успех у зрителей и приносит хороший доход… Очень переживал по поводу начавшейся в Олд Стратфорде кампании
Я умолк, так и не сказав самого главного.
Но Марину это и не требовалось.
– Вы хотите сказать, что Шекспир вовсе не выглядел старой развалиной, – тихо произнес он. – Он не жаловался на здоровье и не думал о том, что жить ему осталось меньше двух лет. Верно?
– Шекспир скончался от лихорадки, возникшей после веселой пирушки с Беном Джонсоном, – сказал я. – Если отговорить Уильяма идти на нее…
– Тогда 23 апреля 1616 года он свалится с лестницы и свернет себе шею, – намеренно жестко перебил меня Марин. – Или просто ляжет спать и не проснется.
Поднявшись на ноги, Марин обошел кресло, в котором я сидел, и, положив руки на спинку, склонился над моим плечом.
– Уильям Шекспир умер 23 апреля 1616 года, Вальдемар, – произнес он полушепотом. – Это произошло почти шесть веков тому назад. Кем вы себя считаете? Господом богом, способным изменить то, что однажды уже случилось?
Он положил руку мне на плечо, требуя ответа.
– Нет, – едва слышно произнес я.
– Как я уже сказал, попытавшись спасти Шекспира, вы не добьетесь желаемого. Однако при этом вы внесете элемент хаоса в исторический процесс. И к чему это может привести, вам не скажет лучший аналитик Департамента контроля за временем. – Марин слега хлопнул меня по плечу, после чего убрал руку. – Я надеюсь, мы поняли друг друга.
– Я могу в последний раз увидеться с Шекспиром?
Я почувствовал, как Марин у меня за спиной сделал шаг назад.
– Конечно, – произнес он уже своим обычным голосом. – Почему же нет?
Глава 25
Последний раз я видел Уильяма 20 апреля, за три дня до его смерти. Мы не договаривались о встрече, но я знал, что он сейчас находится в своем родном городе.
Стратфорд – городок небольшой, и найти в нем нужного тебе человека не составляет труда. Пройдя по Чепел-стрит до того места, где она пересекалась с Уолкер-стрит, я вышел к углу дома, в котором обитало семейство Шекспира. Напротив, в тени вяза, был кем-то оставлен трехногий табурет, на который я и присел.
День был солнечный и теплый. Над головой у меня, прячась в молодой листве, щебетал дрозд. Где-то вдалеке громко кричали дети, не поделившие что-то между собой.
По улице мимо меня прошла старушка в аккуратном темно-коричневом платье и белом чепце. Увидев незнакомца, она приветливо улыбнулась и наклонила голову. Я привстал с табурета и поклонился в ответ.
Все вокруг был тихо и мирно, словно в кино, перед тем как должен произойти взрыв.
Не могу сказать точно, сколько я просидел на табурете под окнами дома Шекспира, – я не следил за временем. Мне казалось, что я пребываю в некой иной реальности, где не существует понятия времени, где миг, который я зафиксировал взглядом, будет тянуться вечность.
Я понял, что это не так, только когда дверь в доме, напротив которого я сидел, отворилась и по невысокой каменной лестнице быстро сбежал хорошо знакомый мне человек.
– Почему вы не заходите? – приветливо махнув мне рукой, крикнул Шекспир. – Я случайно увидел вас в окно!
Я поднялся с табурета и натужно улыбнулся.
Шекспир подошел ко мне.
– Давненько вас не было видно, – Уильям улыбался, и мне показалось, он был искренне рад меня видеть. – Надеюсь, с вами все в порядке?