Дело об отравленных шоколадках
Шрифт:
— Но мне хотелось бы рискнуть выдвинуть мнение, — решительно произнес он, — что передача нашего дела на рассмотрение суда должна быть подкреплена привилегией ввиду того, что мы действуем не с целью animus injurandi [3] , а исходим из высших соображений не только правового порядка, но и морального и общественного долга, и потому должны быть наделены правом высказывать Veritas convicii [4] , так как, будучи исполнены bona fide [5] , руководствуемся не столько своими, сколько общественными интересами.
3
Нанесения обиды (лат.).
4
То, в чем искренне убеждены (лат.).
5
Благих намерений (лат.).
— Но все-таки, — вмешался президент, преодолев овладевшее им утомление, — считаете ли вы, что нам может быть дана привилегия выступать, упоминая любое имя?
Пенсне сэра Чарлза символически описало полный круг в воздухе.
— Я думаю, — проговорил сэр Чарлз с необычайной важностью, на которую он имел право, потому что, будь его мнение произнесено в зале суда, а не здесь, оно бы обошлось Клубу в очень круглую сумму, — я думаю, — сказал сэр Чарлз, — рискнуть можно.
— Решено! — с облегчением произнес президент.
Глава 6
Смею утверждать, — снова заговорил сэр Чарлз, — многие из вас наверняка уже сделали свое заключение о личности убийцы. Наше дело с такой поразительной очевидностью вызывает в памяти одно из классических дел об убийстве, что параллель эта не может остаться незамеченной. Я, конечно, имею в виду дело Мари Лафарж.
— А! — проронил Роджер удивленно.
Что до него, то никакого сходства он не заметил. Он смущенно поерзал в кресле. Как же он не подумал? Параллель очевидна.
— В том деле, — продолжал сэр Чарлз, — мы имели жену, которой было предъявлено обвинение в том, что она послала своему мужу некий отравленный предмет. Было ли это пирожное или коробка конфет — значения не имеет. Возможно, не стоит столь…
— Но ведь никто, у кого есть голова на плечах, до сих пор не верит, что виновна была Мари Лафарж, — с необычной для нее горячностью перебила его Алисия Дэммерс. — Было же доказано, что пирожное послал прораб, или как там еще, его звали Дэнис, если не ошибаюсь. У него были более веские мотивы для убийства, чем у Мари Лафарж.
Сэр Чарлз бросил на нее суровый взгляд:
— Мне кажется, я сказал «было предъявлено обвинение». Я имел в виду только факт и вовсе не собирался высказывать свое мнение по существу этого дела.
— Простите, — произнесла Алисия Дэммерс без тени смущения.
— Я всего лишь заметил сходство — не более. А теперь вернемся к нашему спору и начнем с того места, на котором остановились. Вспомним вопрос, который был мне задан. — Сэр Чарлз не пожелал переходить на личности. — Вопрос относительно того, что леди Пеннфазер могла иметь сообщницей человека верного, готового принять часть вины на себя. У меня такая мысль тоже возникала, но я отмел это сомнение. Все было задумано и выполнено ею одной. — Он умолк, ожидая вопросов.
— Как же это могло случиться, сэр Чарлз? — решил помочь ему Роджер. — Она все это время находилась на юге Франции. Это установлено полицией. У нее неоспоримое алиби.
Сэр Чарлз одарил его лучезарной улыбкой:
— У
— Ну и ну! — отозвался мистер Читтервик, слушавший сэра Чарлза с огромным вниманием. — Сообразительная дама.
— Весьма сообразительная, — с готовностью согласился сэр Чарлз, безусловно, считавший, что столь порочная дама не может не быть сообразительной. — Служанка играла в отеле роль своей госпожи, а госпожа в это время вернулась в Англию. Мне удалось это точно установить. Мой агент, получив от меня телеграмму с инструкциями, показал хозяину отеля в Авиньоне фотографию леди Пеннфазер и спросил, жила ли у него в отеле эта дама. Хозяин заверил, что нет, эта дама никогда в его отеле не останавливалась. Тогда мой агент показал фотографию служанки (ему удалось ее сфотографировать без ее ведома). Хозяин тут же ее узнал и сказал, что это леди Пеннфазер. Еще одна моя догадка с большой точностью подтвердилась.
Сэр Чарлз удовлетворенно откинулся в кресле и широким жестом смахнул с носа пенсне, исполненный гордости от сознания собственной проницательности.
— Так что у леди Пеннфазер все же была сообщница? — проговорил мистер Брэдли, изображая взрослого, обсуждающего сказку «Три медвежонка» с четырехлетним ребенком.
— Но не причастная к самому умыслу, — отрезал сэр Чарлз. — Мой агент деликатно осведомился у служанки и выяснил, что ее госпожа должна была по срочному делу выехать в Англию. Но первые полгода она уже прожила в Англии, и если бы стало известно, что она хоть ненадолго туда возвращалась, ей бы пришлось платить налог за вторую половину года, а это составило бы приличную сумму. Она сообразила, как ей избежать лишних денежных расходов, а служанке пообещала щедрое вознаграждение. Предложение, разумеется, было принято. Очень, очень сообразительная дама. — Он с улыбкой окинул взглядом членов Клуба, ожидая их одобрения.
— Какая же вы умница, сэр Чарлз, — промурлыкала Алисия Дэммерс, чтоб поддержать его.
— К сожалению, у меня нет точных данных, что леди Пеннфазер действительно побывала в нашей стране, — сказал сэр Чарлз. — И с точки зрения следствия дело не может быть закончено без оных. Однако их может восполнить полиция. В остальном я заявляю, что дело мною закрыто. Мне чрезвычайно неприятно утверждать это, но выбора у меня нет. Леди Пеннфазер — убийца миссис Бендикс.
Сэр Чарлз умолк, и воцарилась тишина. Все погрузились в глубокую задумчивость. Вопросов была тьма, но никто не решался задать их первым. Роджер, не мигая, уставился перед собой, будто провожая тоскливым взглядом уходящую от него добычу. Сомневаться в том, что сэр Чарлз раскрыл преступление, не приходилось.
Мистер Эмброуз Читтервик наконец отважился нарушить тишину:
— Мы поздравляем вас, сэр Чарлз. Вы нашли блестящее решение, просто поразительное. Меня смущает только мотив. Ради чего леди Пеннфазер должна желать смерти своему мужу, если она с ним разводится? Или она, быть может, боится, что ее ходатайство о расторжении брака не будет удовлетворено?
— Совсем напротив, — ласково произнес сэр Чарлз. — Именно то обстоятельство, что ей известно, что ходатайство будет удовлетворено, и заставило ее желать его смерти.