Дело об убийстве маркиза де Лианкура
Шрифт:
Днём, ещё до темноты во дворец де Лорма явился маркиз де Лианкур и прошёл по залам и галереям с инспекцией, придирчиво осматривая торжественное убранство дома. За ним, бледный от волнения следовал Теодор, несколько дней готовивший это празднество. Наконец, к его облегчению, дед удовлетворённо кивнул и отправился в гостиную, где для него накрыли стол с вином и лёгкими закусками. Оторвавшись от дел, Марк пришёл, чтоб выслушать его мнение о том беспорядке, который слуги учинили в его доме по столь малозначительному поводу.
— Можно подумать, если б здесь не устроили весь этот балаган, я бы так и остался в возрасте двадцати четырёх лет, — проворчал он, присаживаясь
— Твой день рождения — это не просто дата, — поучительно произнёс маркиз. — Это повод подтвердить твой статус. И перестань ворчать и портить мне праздник. Я впервые имею возможность поздравить своего внука с днём рождения, а ты, вместо того, чтоб поблагодарить меня за заботу, ворчишь как старый волкодав.
— Простите, дедушка, — рассмеялся Марк. — Я знаю, что и вы, и Теодор, и слуги стараетесь ради меня, но такое внимание мне непривычно.
— Привыкнешь, — вынес свой вердикт маркиз и полез в карман, из которого вытащил немного помявшийся конверт. — Я принёс тебе подарок, Марк. Бери!
— Что ещё? — настороженно уточнил тот, глядя на конверт. — Опять земли?
— Где ещё найдётся такой болван, который откажется от земельного надела, не говоря уж об угодьях! — проворчал маркиз. — Бери, пока я не передумал! Тебе это понравится, обещаю!
— Неужто? — недоверчиво проговорил Марк и, взяв конверт, раскрыл его. Там были два документа: заверенные по всем правилам купчая и дарственная. — Сегюр? Вы дарите мне Сегюр? — едва не задохнувшись от радости, воскликнул он, снова и снова пробегая глазами по убористым строчкам купчей.
— Я знаю, о чём мечтает мой мальчик, — ласково улыбнулся маркиз. — Это — единственное, чего ты действительно желал все эти годы, но никак не мог выцарапать у этого осла де Монтобана.
— И вы купили у него замок и угодья вокруг за одну серебряную марку? — недоверчиво уточнил Марк, ещё раз взглянув на купчую.
— Какие там угодья! Клинышек земли, на котором стоит старинный замок с осыпавшимися стенами. Но, да, именно так, — кивнул старик. — Я купил это всё за одну марку, и взамен за ту же марку я продал ему виллу Мильторро с виноградниками. Это была мена. Мильторро я приобрёл год назад, и оно мне было не нужно. Имение не граничит с моими землями. Я купил его у некой дамы, с которой меня когда-то связывала сердечная привязанность. Она теперь стара, и заниматься хозяйством ей не под силу. Она решила перебраться к дочери в город и нянчиться с внуками, но никак не могла найти на свою виллу покупателя, который дал бы ей достойную цену. Я сжалился над ней и купил этот дом и клочок земли, накинув пару тысяч марок. Она была счастлива, а я ломал голову, куда девать эту собственность, которая мне ни к чему. Я предложил её де Монтобану. Согласись, ухоженная вилла и виноградники — это лучше чем полуразвалившийся замок в окружении пусть живописных, но всё же диких лесов и лугов.
— Только не для меня, если речь идёт о Сегюре! — воскликнул Марк, любовно разглаживая дарственную, по которой его родовой замок, наконец, перешёл в его собственность.
— Де Монтобан — не де Сегюр и выбрал Мильторро. Мы расстались довольные друг другом, а я сумел раздобыть что-то, что действительно порадовало моего любимого внука.
— Я бесконечно благодарен вам, дедушка! — воскликнул Марк, сжав в ладонях сухую, но всё ещё крепкую руку маркиза.
И теперь, вспоминая об этом, он улыбался, а от дверей к нему подходили всё новые гости. Прибыли Делвин-Элидир с Иоландой, Блуа с Катариной, Клермон с Флореттой, Братья де Грамоны с баронессой
Потом с улицы послышались трубы, двери распахнулись шире и в зале появились королевские герольды, объявившие о прибытии его величества короля Сен-Марко. Жоан, смеясь, вошёл под руку с вдовствующей королевой Элеонорой и, кивая на приветствия и поклоны гостей, сразу же направился к хозяевам. За несколько шагов он распахнул руки и с удовольствием обнял графа де Сегюра и поцеловал в щёку Мадлен. Элеонора протянула графу руку для поцелуя и, когда он склонился к ней, провела другой рукой по его шёлковым локонам, а потом расцеловалась с Мадлен, как с близкой подругой.
— Твой наряд стоит дороже, чем мой, — окинув его взглядом, заметил Жоан. — Вечная проблема королей: что принадлежит королю, то принадлежит королевству, а самовластные лорды пользуются правом исключительной собственности на свои богатства. Не пытайся снять камзол, чтоб подарить мне! Не мой размер, и вообще, это шутка. Я пришёл, чтоб поздравить тебя, Марк! Подумать только, ты столько успел сделать для своих друзей и нашего королевства, прошёл столько войн, совершил столько подвигов, изловил столько преступников и заговорщиков, а тебе всего лишь двадцать пять!
— Думаю, что к вашему двадцатипятилетию мы собьемся со счёта, перечисляя ваши достижения, — улыбнулся Марк.
— Не подлизывайся! Хотя, нет, продолжай! Мне понравилось, — Жоан рассмеялся. — Я очень рад, Марк, что ты не только сделал так много, но и получил за это достойную награду. И этот дом, и твоя семья, и друзья, включая меня, и народная любовь — всё это в полной мере тобой заслужено. А ты столь скромен, что до сих пор уверен, что тебе дано куда больше, чем тебе нужно. И из-за этого тебе сложно подобрать подарок. Я мучился дни и ночи, думая, что подарить человеку, который откровенно скучает, получая в дар драгоценности, и измученно закатывает глаза, когда ему жалуют титулы и земли. Но моя дорогая кузина, — король нежно взглянул на Элеонору, — наконец подсказала мне, что тебя порадует!
Он обернулся и, подняв руку, щёлкнул пальцами. Тут же в холл вошли два лакея, которые несли какую-то картину, покрытую красным шёлком. Когда они подошли к королю, тот хитро взглянул на Марка и сдёрнул ткань, следя за его реакцией.
Марк замер, глядя на один из немногих портретов короля Армана, написанных с натуры, где тот был изображен в кресле с книгой на коленях, а возле его ног прилегла изысканная золотистая борзая в ошейнике с заклёпками в виде звёзд. За спиной у короля за приоткрытым бархатным занавесом виднелся сад Шато-Блуа с беседкой и кустами роз.
— Я помню этот портрет, — с волнением проговорил Марк, подходя ближе. — Это мы с Тристаном по очереди позировали художнику, когда он писал камзол, потому что Арман был слишком занят, чтоб тратить на это время. Едва картина была написана, он залил рукав камзола расплавленным сургучом и в сердцах бросил его в растопленный камин.
— А эта книга — твоя «Космогония» Жильбера, — появился рядом Делвин-Элидир. — Та самая, которую ты читал в первый день моего появления при дворе, после того, как победил меня в поединке на мечах.