Дело первое: Кьята
Шрифт:
– Три болта в спину!.. Не жилец...
– выдыхает Горота.
– Драть!..
– бросает Мерино. Ориентируется по сторонам и быстро принимает решение. Жесткое и неприятное. Но единственное правильное при раскладе «двое против пяти».
– Уходим! Драть! Уходим!
И эхо ругательств от Горота, который тоже все понимает.
И снова каблуки в бока бедной лошадке. Потом будем жалеть. Сейчас - выжить.
[1] В 769 году города Оутембрийской лиги подняли мятеж, который был жестоко подавлен. После мятежа указом Императора всем городам лиги было запрещено иметь крепостные стены и содержать вооруженные силы, кроме городской стражи.
Сцена
В которой снова появляется уважаемый горожанин Мерино Лик и показывает, как произвести впечатление на строгих пожилых дам. Также здесь говорится о странных знакомствах городского менялы и происходит беседа с начальником городской стражи бароном да Бронзино.
4 октября 783 года
Мерино Лик. Сыщик.
Сольфик Хун
Накануне Мерино отправился спать довольно рано, едва стемнело. Дел и гостей к тому часу не осталось, а голове требовалось во сне все окончательно разложить по полочкам, поэтому он пропустил свой обычный вечерний моцион - посиделки на скамье у входа в остерию в компании Белька, его гикота и пары бокалов легкого вина.
Рано утром, разбудив своих людей и поставив перед ними задачи на время своего отсутствия, он, как и планировал, отправился проверить зацепку, полученную от Крысюка - с менялой Чезаре. Персонал, в лице Фабио и Гвидо, покорно кивнул, давно привыкнув к неожиданному падению интереса хозяина к делам заведения.
Виноградная улица находилась в Нижнем городе, неподалеку от Портового района, так что добрался туда синьор Лик минут за сорок неспешного прогулочного шага. Здесь жила довольно разношерстная публика: и уважаемые мастеровые, и купцы с перекупщиками, и состоятельные моряки. И менялы. Один из которых, судя по немаленькому особняку, окруженному яблоневым садом, не бедствовал. На добротной двери даже висел небольшой медный молоточек - деталь интерьера, все больше входящая в моду. Мерино сам подумывал повесить на свою дверь такой же. Не на вход в остерию, естественно, а на боковую дверь, ведущую на второй, жилой этаж.
На стук молоточка по медной же пластине, предназначенной именно для того, чтобы по ней стучали, выглянула пожилая дама в белом фартуке поверх серого платья и маленькой белой шапочке, приколотой к волосам. На поясе висела связка ключей.
– Могу я увидеть синьора Рантина?
– с намеком на поклон осведомился Мерино. Сегодня трактирщик не сутулился, что вкупе с добротной одеждой и лицом человека с достатком, производило впечатление респектабельного горожанина, рантье или акционера торговой компании. Дама внимательно оглядела его, пришла к заключению, что мужчина безопасен и, что крайне важно в наше время, учтив, кивнула в ответном приветствии.
– Боюсь, нет, синьор. А кто вы?
– Меня зовут Мерино Лик, я давний деловой партнер вашего...
– Нанимателя. Я экономка синьора Рантина. Рината Виса.
– Рад знакомству, синьора!
– Еще один полупоклон.
– Вы подскажете, где мне искать вашего нанимателя?
– К сожалению, нет, синьор Лик. Его нет уже четыре дня, как нет и представления, где он может находиться.
Мерино приподнял брови в удивлении. Скорее притворном: он подозревал что-то подобное. Да что там подозревал - был практически уверен в отсутствии синьора Рантина в подлунном мире. Не оставляют таких свидетелей после того, как дело сделано!
– Это обычно для синьора Рантина?
– В том то и дело, что нет! Он большой домосед, даже в своей
– Полноте, синьора! Что может случиться в нашем городе с уважаемым человеком! Это же не Февер Фесте, в конце концов!
– Да услышит ваши слова Единый!
– Может, я могу как-нибудь помочь? Синьор Рантин мой давний знакомый, и пусть мы видимся очень редко, мне было бы больно, если бы я не сделал чего-то, когда он попал в беду!
– Вы добрый человек, синьор! Но чем вы можете помочь?
– Эмоции, основным из которых было недоверие незнакомцу, на лице экономки читались так явно, что Мерино ничего не стоило направлять разговор в нужное русло.
– Пока не имею представления. Но если вы пригласите меня в дом и расскажите о том, что предшествовало исчезновению синьора Рантина, я смогу понять, где его стоит искать! К тому же я немного знаком с Андрео Бронзино.
– Начальником городской стражи?
– Он порой обедает в моей остерии.
Статус Мерино мгновенно вырос с «приятный и учтивый господин» до «уважаемый человек», и дверь дома раскрылась на всю ширину проема.
– Конечно, входите, синьор Лик! Может, сам Единый и послал вас!
Внутри дом менялы был до неприличия богато обставлен. Как человек, ведущий свое дело (пусть и имея доход не от деятельности остерии), Мерино понимал, что и сам дом, и его обстановка не по карману меняле средней руки. К тому же в преступных кругах имя Рантина не мелькало. Менялы часто были связаны со скупкой краденого, но каковы должны быть объемы этого оборота, чтобы объяснить этот дом, обстановку, да еще и экономку? Мерино бы точно знал этого человека.
Синьора Виса усадила гостя в мягкое кресло и предложила вина, окончательно создавая ощущение пребывания в каком-то дворянском доме. Сделав глоток, Мерино, отметив недурной букет и то, что подобное вино он бы продавал в своей остерии минимум по три сюто за бутылку, стал спрашивать, что предшествовало пропаже менялы.
Сквозь словесную шелуху и поминутное поминание Единого экономка рассказала следующее. Около недели назад Рантин вернулся из лавки раньше обычного, и был он при этом необычайно возбужден. Настолько, что вскользь упомянул об удаче, которая наконец пришла и к нему (что, по мнению Мерино, было откровенным хамством: дом этого человека удача не покидала уже давно). Торопливо поев овсяной каши, он сказал, что вернется поздно вечером, и вышел из дома, где его уже ждали два господина «весьма мрачного вида, убереги нас Единый от таких людей». Вместе с ними Рантин и ушел. И вернулся действительно очень поздно, пропустив ужин. Вместо него он выпил почти целую бутылку келлиарского вина («Я не считаю его деньги, синьор, но пятнадцать сюто за бутылку!»), попытался рассказать ей о том, как наконец ему повезло, но в самом начале рассказа заснул - «прямо в этом кресле и захрапел».
На следующий день Рантин не ходил в свою лавку, пробыл дома, мучимый похмельем, поедая квашеную капусту со свеклой и ни словом не упоминая о том, что вчера желал что-то рассказать. А вечером вновь куда-то ушел «с мрачными господами» и вновь вернулся очень поздно.
– А следующим утром он отправился в лавку, как обычно, и больше не возвращался. Просто как в воздухе растворился! Мне кажется, что он связался с сомнительными людьми и сомнительной сделкой, синьор Лик! Эти мрачные господа на улице, эти его рассказы об удаче - все это как-то связано!
– закончила рассказывать экономка.