Дело смеющейся гориллы
Шрифт:
Мейсон кивнул.
– И в ту ночь вы поехали к нему, чтобы составить новое завещание?
– Совершенно верно. Но он, однако, был слишком утомлен и не стал со мной разговаривать. В тот момент я не мог понять, в чем дело. Но в свете последующих событий могу составить теперь полную картину. Вы поколебали его самоуверенность, мистер Мейсон. А я уверяю вас, что задеть его было чрезвычайно трудно, такой уж это был человек. Я, возможно, не имею права этого делать, но я собираюсь прочесть вам фрагмент собственноручно написанного мистером Эддиксом завещания, которое я собираюсь представить на официальное утверждение. Я думаю, что некоторые детали могут иметь огромное значение для
– Мы вас слушаем, – сказал Мейсон и взглядом дал понять Делле Стрит, что она должна стенографировать ту часть завещания, которая будет прочитана.
Хардвик развернул документ и принялся читать:
«Я, Бенджамин Эддикс, выражая свою последнюю волю, пишу это завещание собственноручно, в состоянии смиренного раскаяния. Я вел себя деспотично. Я был невероятно самодоволен. Я был слишком склонен к тому, чтобы осуждать окружающих меня людей. В особенности я сожалею о тех обстоятельствах, которые привели меня к разрыву с моим братом Германом. Сегодня вечером я испытал величайшее эмоциональное потрясение. Миссис Джозефина Кэмптон, моя бывшая служащая, которую я обвинил в воровстве, абсолютно невиновна. Ценные предметы, которые, как я полагал, она украла, были обнаружены при обстоятельствах, исключающих всякие сомнения в том, что они были украдены обезьяной, и я один несу ответственность за действия этой обезьяны. Таким образом, я, выражая свою последнюю волю, завещаю следующее. Джозефине Кэмптон, моей бывшей экономке, я приношу свои искренние извинения и завещаю ей сумму в пятьдесят тысяч долларов. Мортимеру Эрши, моему менеджеру, услуги которого и без того хорошо оплачивались, я завещаю десять тысяч долларов. Натану Фейллону, которому, полагаю, я переплатил много лишнего и который иногда действовал вопреки моим интересам, я завещаю один доллар и ценный совет: самое главное, что должно быть присуще служащему, – это абсолютная верность. Я верю, что этот совет окажется ему полезным, где бы и на каком посту он в будущем ни работал. Я назначаю свой банк „Сиборд микэникс нэшнл траст компани“ исполнителем моей последней воли и требую, чтобы все установленные законом действия, связанные с распоряжением завещанным мной имуществом, производились Сидни Хардвиком, работающим в фирме „Хардвик, Карсон и Реддинг“».
Хардвик оторвался от бумаги и произнес:
– Вот так, господа. Завещание датировано вечером вторника, оно от начала до конца написано рукой Бенджамина Эддикса и подписано им.
– Это, вне всякого сомнения, – сказал Мейсон, – позволяет по-новому взглянуть на ситуацию. Я обратил внимание, вы сказали, что прочитаете только фрагмент завещания.
Хардвик улыбнулся:
– Совершенно верно. Здесь есть еще несколько распоряжений, касающихся его бывших работников, и заключительный пункт, в котором все остальное имущество завещается его брату.
– Фамилия его брата тоже Эддикс? – спросил Мейсон.
– Нет.
– А могу я узнать ее?
– Возможно, позже.
– А как он распорядился своим состоянием в прошлом завещании?
Хардвик улыбнулся, но ничего не ответил.
– Ладно, спрошу по-другому, – сказал Мейсон. – Была ли в том завещании упомянута миссис Кэмптон?
– Нет. Определенно не была.
– То есть таким образом Эддикс, вероятно, пытался искупить свою вину? – предположил Мейсон.
– Я решил, что вы должны об этом знать, – сказал Хардвик. – Это укрепляет позиции вашего клиента, к тому же информация может оказаться весьма ценной для вас, господа, при заключении договора о размере гонорара. Другими словами, я решил, что вы были бы разочарованы, установив размер гонорара за ваши услуги, а затем обнаружив неожиданно, что у вашей клиентки имеется пятьдесят тысяч долларов, о которых вы ничего не знали.
– Благодарю вас, – сказал Мейсон. – А что нужно вам?
– Я хотел бы побеседовать с вашей клиенткой, Джозефиной Кэмптон, – сказал Хардвик. – Я хотел бы побеседовать с ней наедине. Я хотел бы обсудить с ней один абсолютно конфиденциальный вопрос.
– То есть, как я понимаю, – удивился Мейсон, – вы не хотите, чтобы мы при этом присутствовали?
– Я хотел бы побеседовать с ней совершенно конфиденциально.
Мейсон взглянул на Джеймса Этну.
– Что касается меня, то я не возражаю, – сказал Этна. – Я, конечно, очень вам благодарен и…
– А я возражаю, – сказал Мейсон.
– То есть как? – воскликнул Хардвик.
Мейсон усмехнулся:
– Я не настолько вам благодарен.
– Я же предоставил вам информацию…
– Да, – сказал Мейсон, – вы предоставили нам информацию, которая поможет нам определить размер гонорара. Мы вам благодарны за это. Я готов для вас сделать все что угодно – лично я. Но наша клиентка находится в несколько ином положении. Я не собираюсь раздавать авансы за счет моей клиентки, пока не буду точно знать, что вам нужно.
– Могу заверить вас, мистер Мейсон, что речь идет о вопросе, не имеющем ни малейшего отношения к тому делу, по которому в настоящий момент проходит ваша клиентка. Это должно оставаться в высшей степени конфиденциальным. Фактически миссис Кэмптон и сама не будет знать, что именно я пытаюсь выяснить.
Мейсон покачал головой:
– Я хочу знать, какую цель вы преследуете, до того, как позволю моей клиентке сказать хоть слово.
– Это не нанесет ей никакого ущерба.
– Ситуация как раз такова, – сказал Мейсон, – что она имеет право воспользоваться советом юриста, который исключительно и полностью действует в ее интересах.
– Боюсь, мистер Мейсон, что вы запрашиваете слишком высокую цену за ваши услуги.
– А вы довольно высоко оценили зачитанные вами пункты завещания, – улыбнулся Мейсон.
– Хорошо, – сказал Хардвик. – Предположим, что вы все равно узнали бы о содержании завещания после того, как его зарегистрировали бы для официального утверждения. Но, зная его заранее, вы можете лично для себя выиграть несколько тысяч долларов.
– Мы вам благодарны, – сказал Мейсон. – Но мы помогаем клиентам во имя их интересов, а не наших личных.
– Я не думаю, что запрошенная мной цена непомерно высока, – сказал Хардвик.
– О чем вы собираетесь говорить с миссис Кэмптон?
– Я не вправе вам это сообщить.
– Хорошо, – сказал Мейсон, – в таком случае я сам скажу вам, и мы посмотрим, насколько точно я угадал.
– Вы скажете мне? – воскликнул в изумлении Хардвик.
– Совершенно верно, – сказал Мейсон. – Вы собираетесь расспросить Джозефину Кэмптон об убийстве Элен Кадмус.
– Убийстве Элен Кадмус? – настороженно переспросил Хардвик.
– Совершенно верно, об убийстве. У вас есть основания полагать, что кто-то сбросил Элен Кадмус за борт яхты. Вы располагаете информацией, которой у нас нет. Вас также беспокоят некоторые проблемы в связи с наследством. Когда я узнаю больше о том, что вас интересует, я смогу ответить вам подробнее.
Хардвик откашлялся, снял очки, тщательно протер их и снова нацепил на нос.
– Насколько я прав? – спросил Мейсон.
– Это все только ваши догадки, – сказал Хардвик.
– Естественно, это только догадки, но мои догадки довольно близки к истине, не правда ли?