Дело Уичерли
Шрифт:
Убедившись, что ни криком, ни пощечинами привести ее в чувство невозможно, я пошел в ванную, опорожнил бутылку виски, налил в нее ледяной воды и, вернувшись, вылил воду ей на лицо. Она очнулась и, испуганно смотря на меня, вскочила с кровати, ожив, точно евангельский Лазарь. Вода стекала у нее по щекам.
— В чем дело?!
— Я начал за вас беспокоиться и решил привести в чувство.
— Зачем же вы это сделали? — пожаловалась она. — Я же двое суток не могу заснуть. Весь день и всю прошлую ночь.
Откинув
— Что я говорила? — спросила она, моргая. — Что я вам сказала?
— Вы предложили мне убить человека.
— Кого? — спросила она с нескрываемым интересом.
— А вы не помните?
— Я была ужасно пьяна.
Несмотря на холодный душ, блондинка пока что окончательно не протрезвела. Впрочем, виски еще могло оказать на нее свое действие.
— Бена Мерримена? Его вы должны были убить? — спросила она.
— Совершенно верно. Почему вы хотите, чтобы я его убил, миссис Уичерли?
— Вы знаете мое имя. — Она подозрительно прищурилась.
— Представьте себе. Почему вы хотите смерти Бена Мерримена?
— Уже не хочу. Передумала. Забудьте об этом. — Она покачала своей растрепанной светлой головой. — Забудьте обо всем, что я вам говорила.
— Рад бы, да не могу. Мерримен уже мертв, сегодня вечером его забили до смерти в вашем атертонском доме.
— Я вам не верю, — сказала она, но ее выдавал застывший в глазах ужас.
— Нет, верите.
Она опять замотала головой.
— С какой стати я должна вам верить? Вы лжете, как и все остальные. Почему я должна прислушиваться к словам какого-то проходимца?
— Завтра вы прочтете об этом в газетах, если, конечно, вам разрешат читать в камере.
Она с трудом встала, глядя на меня со страхом и ненавистью.
— Никто меня за решетку не посадит. Убирайтесь отсюда.
— Вы же сами меня пригласили.
— И совершенно напрасно. Убирайтесь.
Она толкнула меня в грудь обеими руками, и я стиснул ей запястья:
— Вы имеете какое-то отношение к смерти Мерримена?
— Я не знала даже, что он мертв. Отпустите меня.
— Скажите сначала, где Феба.
— Феба?! — Она опять подозрительно прищурилась. — А при чем тут Феба?
— Я ищу ее — меня нанял ваш муж Гомер. Ваша дочь пропала больше двух месяцев назад. Впрочем, вам должно быть об этом известно. Говорю на всякий случай.
— А кто вы такой?
— Частный сыщик. Поэтому и ношу оружие.
Я отпустил ее руки, и она, рухнув на кровать, запустила пальцы в свои растрепанные волосы, как будто это помогало ей думать.
— Почему вы за мной шпионите? Я Фебу после развода не видела ни разу.
— Ложь. Неужели вам на нее наплевать?
— Мне и на себя наплевать.
— Нет, вам, судя по всему, ее судьба не безразлична — иначе бы вы не написали на оконном стекле ее имя.
— На каком еще оконном стекле? — Она тупо уставилась на меня.
— В номере отеля «Чемпион».
— Неужели я это сделала? Наверно, совсем не в себе была.
— А я думаю, вы просто скучали без дочери. Где она, миссис Уичерли? Она жива?
— Откуда я знаю? Мы с ней не виделись после развода.
— Вы ошибаетесь. Второго ноября, в день отплытия вашего мужа, вы вместе с Фебой...
— Не называйте его моим мужем. Он мне не муж.
— Хорошо, бывший муж. В день его отплытия вы уехали вместе с дочерью на такси. Куда?
Блондинка молчала. Пока она раздумывала, чтобы ответить, выражение ее лица изменилось, губы шевелились, словно она подбирала слова.
— Только не врите. Если вам дорога ваша дочь, говорите правду.
— Я отправилась на вокзал. Села в поезд и поехала домой.
— В Атертон?
Она утвердительно кивнула.
— А Феба поехала с вами?
— Нет, я довезла ее до отеля «Святой Франциск». В Атертоне она не была ни разу.
— А почему вы продали дом и скрываетесь здесь, в Сакраменто?
— Это мое дело.
— И Бена Мерримена?
Она по-прежнему сидела низко опустив голову и пряча глаза.
— Вас это не касается. — От нашего разговора она протрезвела гораздо больше, чем от ледяной воды.
— Боитесь за себя?
— Если хотите.
— Я хочу одного: узнать, где Феба.
— Где ж я вам ее возьму? С той минуты, как она вышла из такси на Юнион-сквер, я ее больше не видела, — равнодушно сказала она, однако я почувствовал в ее голосе боль утраты.
— Вы ведь знали, что она пропала?
Опять воцарилось долгое молчание, после чего блондинка сказала:
— Я знала, что Феба собиралась куда-нибудь уехать. В такси она сообщила мне, что возвращаться в Болдер-Бич не намерена — ей хотелось избавиться от своего тамошнего ухажера. Были и другие причины...
— Какие же?
— Сейчас не припомню. В колледже, во всяком случае, ей было плохо. Ей не терпелось куда-нибудь уехать, начать новую, самостоятельную жизнь. — Блондинка говорила без всякого выражения, как говорят во сне или когда лгут, однако с чувством. — Вот что сказала мне Феба.
— А что вы ей сказали?
— Я сказала: делай как знаешь. Каждый ведь имеет право жить, как он хочет. — Она подняла на меня глаза: — Может, теперь вы уйдете и оставите меня, наконец, в покое?
— Потерпите еще минуту.