Дело второе: Браватта
Шрифт:
— Вы совсем ничего не пробуете, господин посол! — подал он голос. — Мы так старались показать вам все возможности имперской кухни, а вы едва притронулись к еде.
В его голосе звучала неподдельная обида повара, блюда которого никто не спешит оценить. А ведь то, что стояло перед послом, оценить стоило!
На столе, вызывая выделение слюны одним своим видом (а ведь еще и умопомрачительные запахи, синьоры!) были представлены блюда всех известных Мерино кухонь бывшей империи.
Например, королевство Скафил, представлял рудаш — мясной рулет, фаршированный грибами, говяжьей печенью и пятью видами трав. Рядом с ним стояла глиняная супница с гордостью келлиарской кухни —
Еще на столе находилось блюдо с товизиронским поросенком, запеченным до хрустящей корочки и фаршированным гречей, глубокая тарелка с жареными перепелами от Табрана. Жареная говядина с димаутрианскими специями по-латенгрски — один из классических рецептов Карфенака. Ну и, конечно, украшение стола и представитель принимающей стороны — морская форель, запеченная в печи, с черносливом, петрушкой, под лимонно-чесночным соусом!
Из напитков, кроме димарского темного, на столе были расставлены стеклянные сосуды с винами из карфенакского Димаута, южного Арендаля, восточного Келлиара и фрейвелингского белого из северного винограда. Яблочный сидр из Табрана и на всякий случай, небольшая бутылка тайлтийского пшеничного самогона. Ну и лимончелла, настоянная на лимонной цедре из личных запасов хозяина заведения. Гордые, как гвардейцы «Стражи Максимуса», удержавшие брод через Сольвейн, и теперь ждущие похвалы от командира, подле стола стояли Фабио и Гвидо. Готовые продолжать заставлять стол кулинарными изысками, коих на кухне еще было в достатке.
Мерино понимал, что наготовил куда больше, чем требовалось для приема даже такой важно особы, как посол. Понимал, но готовил с таким упоением, словно накрыть стол требовалось минимум для пятнадцати человек. А когда владелец остерии и бывший дознаватель Тайной стражи увлекался, остановить его не мог никто. Даже он сам.
— Я ожидал обеда, а не пира! — смеясь, ответил рассаратский посол, еще раз пройдясь взглядом по ломящемуся от яств столу. — Нам ведь не съесть этого и до завтра!
На сегере он говорил (вот ведь чудо!) очень чисто и практически без акцента. Разве что делал это медленно, выговаривая каждое слово слишком уж тщательно. Эту лингвистическую магию Уцар Ат-Ирил никак не объяснил. Лишь хитро улыбнулся хозяину остерии, помнящего неуклюже составляющего слова чужака, заблудившегося в Старом городе. Мол, ну а чего вы ждали, милейший? Что посол с далекого востока будет настолько плохо подготовлен и не будет знать языка страны, в которую направлен?
— От вас никто и не требует! — обворожительно улыбнулась Карла, отчего взгляд рассаратца вновь переместился на нее. — Мой муж, — в этом месте реплики женщины Мерино приложил массу усилий, чтобы не подпрыгнуть от неожиданности, — очень увлеченный человек! И предметом его страсти является поварское дело. Сейчас он работает над книгой кулинарных рецептов, куда войдут блюда со всей бывшей империи! Поэтому от вас требуется лишь попробовать их, а не уничтожать все
Посол заинтересованно взглянул на Мерино. Тот обезоруживающе улыбнулся и развел руками.
— Нет лучше способа узнать чужую культуру, чем кухня. — он чуть привстал и положил в тарелку посла небольшой кусочек рудаша.
Посол благодарно кивнул и с наслаждением втянул носом ароматы скафильского рулета.
— Пахнет чудесно!
— А на вкус еще лучше! Попробуйте!
Наблюдая за послом, неспешно пережевывающим рудаш, трактирщик думал, что эти самые рассаратцы не очень-то и отличаются от обычных людей. Ну да, высокие. Очень высокие! Необычный пепельный цвет кожи, отчего чужеземцы походили не на создания из плоти и крови, а вырезанные из серого камня скульптуры. Но вот мимика — совершенно же человеческая! И эмоции тоже! Так же щурятся от удовольствия глаза, так же расходятся губы в улыбке.
На обед посол Уцар Ат-Ирил пришел в сопровождении двух слуг, которым сразу указал за дальний стол. Остальную свиту, с которой Праведник встретил его в Старом городе, он оставил в замке. И едва Мерино начал ломать голову над причинами и мотивами этого поступка, тот сам все прояснил.
— Вы хорошо сказали об откровенности в своем приглашении, синьор Лик! — сказал он тогда на чистом сегере, в первый раз удивив трактирщика. — Думаю, нам нужно говорить откровенно. А вам это вряд ли удастся, если я буду окружен сопровождающими.
Сразу же откровенного разговора не вышло, чтобы там в это понятие не вкладывал посол. Сперва пришлось дождаться снижения интереса к серокожему чужаку со стороны завсегдатаев (по размышлению Мерино решил не закрывать заведение сегодня — все-таки он держал не какой-то там трактир, а остерию!). Затем представить послу Карлу и своих помощников. Потом, голосом церемониймейстер, познакомить его с каждым из блюд. И начав трапезу, заведя разговор ни о чем. Подкладывая в процессе гостю то один кусочек, то другой.
— Вас смущает женщина за столом? — спросила Карла со свойственной ей обезоруживающей простотой и непосредственностью. — У вас на родине это не принято?
Посол чуть удивленно вскинул брови:
— С чужаками? Нет. Если бы мне довелось принимать синьора Лика у себя дома, мои жены не вышли бы к столу.
— Жены? — Карла подалась вперед. Глаза горели любопытством. — У вас их что — несколько?
— Карла… — попытался остановить подругу Мерино.
— Три. — очень серьезно ответил Уцар Ат-Ирил, но глаза его смеялись. — Как и положено по статусу чиновнику в ранге Серого журавля.
— Три жены! — выдохнула женщина. — Единый защити, как же они вас делят?
— Карла!..
— У них есть опыт. — улыбка распространилась и на губы посла. Он повернул голову к хозяину остерии и сказал: — Не беспокойтесь, синьор Лик. Вопросы вашей жены меня нисколько не смущают. Это ведь совершенно естественно — испытывать любопытство к гостю из столь дальних мест. К тому же мне нравится… как правильнее сказать?.. меня восхищает прямота синьоры Лик!
— Кхм… Ну да… — выдавил из себя трактирщик. — Синьора… Лик и впрямь прямолинейна, да.
— У меня дома такого не встретишь! — продолжил посол, не замечая или умело игнорируя заминку в речи хозяина. — Женщины скромны и молчаливы. В обществе они могут лишь отвечать на вопросы, но не задавать их.
— Это… плохо? — Мерино усмехнулся. Карла ожгла его сердитым взглядом.
— Когда я смотрю на вас с супругой, то понимаю, что это — ужасно! — совершенно искренне проговорил рассаратец. — Вы — разговариваете друг с другом. Мои жены — слушают, что я говорю.
— Многие мои земляки с радостью бы поменялись с вами местами!