Дело Зорге. Следствие и судебный процесс.
Шрифт:
Первым был казнен Хоцуми Одзаки. Это произошло в 9 час. 33 мин. по токийскому времени. В 10 час. 20 мин. свершилась казнь над Рихардом Зорге. При казни, по словам Юда, кроме него присутствовали начальник
челопек, стр. 257.
тюрьмы Итидзима, его заместитель, секретарь прокуратуры и тюремный капеллан.
По свидетельству Юда, Рихард Зорге встретил смерть без тени страха и с большим достоинством. Приблизившись к месту казни, он по-немецки громко сказал: «Выражаю свои последние мысли!», а затем на японском языке произнес: «Да здравствует Коммунистическая партия. Советский Союз, Красная Армия!»38. Это были последние слова Рихарда Зорге.
Японские власти, державшие «дело Зорге» в строгом секрете,
Теперь из пяти главных обвиняемых по «делу Зорге» оставались двое-Макс Клаузен и Бранко Вукелич, переживший своих товарищей только на два месяца. Брошенный в сырую и холодную камеру, он заболел воспалением легких и больше уже не поднимался. 13 января 1945 г. его не стало.
«Я хотела поехать навестить его на Хоккайдо в самое ближайшее время, но он был против, — писала Есико матери Бранко.—Он сказал, что наш сын еще слишком мал и что нашей с ним главной заботой должна быть забота о благополучии ребенка...
Я никогда не прощу себе, что послушалась его и ожидала весны. Он не пережил зиму...
Несчастье настигло меня в ночь на 15 января 1945 г., когда я получила телеграмму, в которой говорилось: «Приедете ли Вы сами, чтобы позаботиться об умершем, или мы должны принять необходимые меры?' Тюрьма Абасири»... В тюрьме я увидела его уже в гробу. Он был одет во все белое по японскому обычаю. Страшно худой, буквально — кожа да кости. Рыдания моего одинокого сердца могли бы растопить небеса... Его отвезли на автомобиле в крематорий, и я присутствовала при крема-
157
1Г)6
ими. Видеть все это для меня было ужасно. Я хотела броситься в огонь вместе с ним, но мысль о маленьком Хироси, который ждал меня в Токио, сдержала меня»40.
Вукелич чувствовал, что дни его сочтены, еще в конце декабря, когда жестокая болезнь уже свалила его с ног. Тогда он написал свое последнее письмо к жене. Но тюремные власти не торопились его отправлять. Есико получила это письмо всего за несколько дней до вручения ей роковой телеграммы. Но даже и в эти последние дни своей жизни, изнуренный болезнью, Бранко Вукелич не утратил стойкости духа. В его письме нет ни одной жалобы на бедственное положение, ни намека на то, что он чувствует близость конца. Только тревога за благополучие дорогих для него жены и сына, только стремление морально поддержать свою подругу, придать ей больше сил перед лицом обрушившихся на нее тягот судьбы.
«Ты, конечно, представляешь себе, как я восхищаюсь и имеете с тем беспокоюсь о твоей напряженной жизни. Прошу тебя: хорошенько позаботься о себе ради меня, ведь я так люблю тебя. Как ты писала, от моральных сил зависит многое».
Бранко глубоко переживает, что нет никаких вестей о судьбе его матери, живущей в далекой Югославии, где, как он знал, хозяйничали гитлеровские оккупанты. Он мечтает послать ей весточку, по не уверен, что это будет разрешено. Не сделает ли это в таком случае за него ёсико? «Жизнь сейчас такова, — пишет Бранко,—что для моей старой больной мамы, наверное, лучше было бы умереть, чем продолжать жить. Но, если весточка от меня придет к ней вовремя, я уверен, это будет для нее большим утешением. Когда ты заботишься о своих родителях, вспомни об этих моих чувствах».
О себе буквально всего несколько строк, да и то только для того, чтобы успокоить и подбодрить жену. «В отношении моего здоровья не беспокойся... В течение последнего месяца рецидивов не было, и я быстро поправляюсь. Кроме того, я переношу холод гораздо лучше, чем ожидал. (Вот только мой почерк становится от него хуже, чем обычно.) Мы вполне можем
4° Цит. по: Nicol Chat el et Alain G u e r i n, Camarade Sorge, стр. 269.
на встречу в будущем году. Печка, которую я так долго ждал, наконец установлена».
Для тех, кто представляет себе, что значило жить в неотапливаемой камере и получить печку только в декабре, когда в городке Абасирн, расположенном на севере Хоккайдо, на берегу холодного Охотского моря, стоят морозы и бушуют метели, картина страданий больного Вукелича встает перед глазами во всей ее ужасающей наготе. Да и что могла значить эта печурка, если пальцы немели от холода и даже писать было трудно («мой почерк становится от него хуже»!).
И вот последние прощальные слова: «Пожалуйста, пришли мне свою фотографию и фото нашего ребенка. Может быть, мне разрешат посмотреть на них... Мысли о вас придают мне сил. Пожалуйста, расскажи нашему маленькому мальчику, как я был рад его письму. Позаботься о своем здоровье; я постараюсь быть бодрым»41.
Менее чем через год после гибели Зорге, Одзаки и Вукелича распахнулись ворота японских тюрем. Все те, кто, не щадя своей жизни, боролся с фашизмом и войной, обрели наконец свободу. Среди них были и осужденные по «делу Зорге» — те немногие, кто пережил тяжелые годы фашистской каторги.
Из людей, составлявших основное ядро группы Зорге, выжили только супруги Клаузен. Но, едва переступив порог тюрьмы, они оказались под угрозой вернуться туда вновь, теперь уже иод «опеку» американских жандармов. По признанию генерала Уиллоуби, Макс Клаузен тотчас же после освобождения стал объектом пристального внимания разведки штаба оккупационных войск США ,2. Больные и изможденные супруги Клаузен все же покинули Японию, выехав в Германию — на родину Макса 13. Ныне они граждане ГДР.
41 Полный текст письма Вукелича см.: М. Колесников, Таким был Рихард Зорге, стр. 209—211.
42 См.: Charles A. W i 1 1 о u g h b у, Shanghai Conspirasy: the Sorge Spy Ring, ed. 3, Boston, Los Angeles, 1965, crp. 5—6.
43 См.: Б. О p л о n, Центр слушает Рамзая. Встреча с Максом и Анной Клаузен — соратниками Рихарда Зорге, — «Известия». 29. X. 1964.
159
158
Грамота Президиума Верховного Совета СССР о присвоении Рихарду Зорге посмертно звания Героя Советского Союза
Когда из тюрем были выпущены политические заключенные, среди которых находились и оставшиеся в живых осужденные по «делу Зорге», японская общественность узнала о казни Рихарда Зорге, Хоцуми Одзаки, о смерти Етоку Мияги и Бранко Вукелича, а также об обвиненных в причастности к организации Зорге японских журналистов Есио Кавамура, Сигэру Мидзуно, Хисао Фунакоси и портнихи Томо Китабаяси (она была освобождена досрочно ввиду тяжелого состояния здоровья и вскоре умерла).
О смерти Рихарда Зорге и подробностях его казни узнала и Ханако Исии. Ей стало известно, что тюремные власти сами захоронили останки Рихарда в братской могиле где-то на кладбище Дзосигая44. Она решила приняться за поиски могилы Зорге. По это была нелегкая задача. Никто не знал точно, где находится братская могила с останками казненного Рихарда Зорге. Опознавательные столбики с именами захороненных в этих мосилах были еще во время войны растащены окрестными жителями на дрова. С другой стороны, и администрация кладбища без разрешения «свыше» не очень-то охотно шла навстречу настойчивым просьбам Ханако Исии. Ссылаясь на «деликатную» международную обстановку, они опасались отрицательной реакции со стороны американских оккупантов. Но ничто не могло остановить Ханако Исии. Прошел не один год. И вот 16 ноября 1949 г. ее настойчивость увенчалась успехом — братская могила, в которой был захоронен Рихард Зорге, была найдена. Убедившись по ряду примет, что это именно он, Ханако Пени перезахоронила останки Рихарда на кладбище Тама45.