Демельза
Шрифт:
– Очаг эпидемии, - сказал Дуайт, спускаясь вниз и прижимая к носу платок.
– Боже, какое оскорбление человеческого достоинства! Здесь есть канализация? Медицинская помощь? Или хотя бы дымоход?
– Послушайте, - сказал тюремщик у двери, - тут болезни и лихорадка. Мы сами скоро заразимся. Давайте выйдем и вернемся сюда завтра.
– В какой камере Картер?
– Да откуда мне знать. Я не отличу одного от другого. Ищите сами.
Подталкивая тюремщика с дрожащей лампой перед собой, Росс последовал за Дуайтом. В последней, самой
Ощущая ужас и тошноту, Росс вернулся к заключенным-мужчинам.
– Тихо!
– крикнул он, пытаясь успокоить все возрастающий гвалт. Понемногу шум утих.
– Среди вас есть Джим Картер?
– выкрикнул он.
– Джим, ты там?
Ответа не последовало.
Затем послышался лязг цепей, и кто-то сказал:
– Он здесь. Но не в состоянии говорить сам.
Росс подошел к средней камере.
– Где?
– Тут.
Заключенные отошли от решетки, и лампа тюремщика осветила две-три фигуры, лежащие на полу.
– Он... умер?
– Нет. А тот, что рядом, да. У Картера сильная лихорадка. И его рука...
– Перенесите его к решетке.
Они так и сделали, и Росс посмотрел на человека, которого бы не узнал: изнуренное лицо со всклокоченной черной бородой было покрыто пятнами красной сыпи. Джим всё время дрожал и бормотал себе под нос в бреду.
– Это сыпной тиф, - пробормотал Энис.
– Самый пик. Сколько он уже болен?
– Не знаю, - сказал другой заключенный.
– Мы потеряли счет дням, как вы понимаете. Возможно, неделю.
– А что у него с рукой?
– резко спросил Энис.
– Мы пытались вылечить лихорадку, пуская кровь, - сказал осужденный.
– К сожалению, рука загноилась.
Дуайт посмотрел на бредящего, потом на говорившего.
– За что ты здесь?
– О, не думаю, что мой случай может вас заинтересовать, хотя при более удачных обстоятельствах я мог бы поразвлечь вас от скуки на часок. Когда кто-то не имеет выгод наследства, то иногда вынужден добывать себе пропитание при помощи методов, которые ваша профессия, сэр, предпочитает держать в тайне. Естественно, что...
Росс поднялся.
– Открой дверь.
– Что?
– спросил тюремщик.
– Зачем?
– Я забираю его. Ему нужен медицинский уход.
– Но он отбывает наказание по приговору и ничто...
– Проклятье!
– гнев Росса вырвался наружу.
– Открой дверь!
Тюремщик попятился к решетке, огляделся в поисках путей к отступлению, но не нашел их, и его глаза снова встретились с глазами человека, стоящего перед ним. Он быстро повернулся, повозился с огромными ключами, потея, и в спешке отпер дверь.
– Вынеси его отсюда, - приказал Росс.
Дуайт и тюремщик вошли, их ноги скользили по испражнениям на мокром земляном полу. К счастью, Джим не был прикован к другому заключенному. Они подняли его и вынесли из камеры и из тюрьмы, Росс шел следом. Его уложили на траву, и тюремщик, спотыкаясь, поплелся обратно, чтобы запереть двери.
– И что теперь?
– Дуайт вытер лоб.
Росс взглянул на то, что когда-то было человеком, а теперь шевелилось в полутьме у их ног, потом несколько раз глубоко вдохнул свежий чистый вечерний воздух, что как благодать долетал с моря.
– Каковы его шансы, Дуайт?
Дуайт сплюнул.
– Он может пережить лихорадку. Но вмешательство того дурака... хотя он и хотел как лучше. Эта рука убивает его.
– Мы должны отнести его куда-нибудь в помещение. Ночь здесь он не переживет.
– В "Белый олень" его не пустят. Это как попросить их впустить прокаженного.
Тюремщик снова запер тюрьму и стоял у двери, озлобленно наблюдая за ними, но ближе не подходил.
– Где-то должен быть сарай, Дуайт. Или комната. Не все же бесчеловечны.
– Приходится такими быть, когда дело касается тифа. Это вопрос самосохранения. Наш единственный шанс, я бы сказал, это конюшни. Лучше неподалеку от тюрьмы, чтобы тюремщик сразу же не сообщил о наших действиях.
– Может, в городе есть больница?
– Ни одна больница не примет такого пациента.
– Со мной всё будет в порядке, Джинни. Меня не поймают, - хрипло пробормотала фигура у их ног.
– Дай руку, - Росс присел, - мы должны куда-то его пристроить, и немедленно.
– Смотрите, чтобы он на вас не дышал. Его дыхание сейчас смертельно опасно.
Глава пятая
Когда они его раздевали, Джим смеялся. Это был своеобразный ворчливый прерывистый звук. Джим то и дело принимался бормотать что-то бессвязное, сначала разговаривая с заключенным, потом с Ником Вайгасом, затем снова с Джинни.
Они нашли амбар (весьма старый: судя по постройке, из ранних лет существования города) и завладели им, выгнав кур, двух мулов и повозку, прежде чем сообщили об этом фермеру-хозяину. Затем подкупом и угрозами усмирили его гнев. Они купили у него два одеяла, две чашки, молоко, бренди и развели костер в конце сарая - фермер с криками вернулся, но, устрашенный тифом, больше ничего не предпринимал.
Так что теперь Дуайт осматривал больного при свете двух свечей и костра. Росс взял остатки одежды Джима и вышвырнул их, а когда вернулся, обнаружил, что Энис осторожно трогает руку юноши. Росс поднял одну из свечей и посмотрел сам. Затем выпрямился. Он видел слишком много подобных случаев на войне в Америке.
– Ну что?
– спросил он.
– Я должен ампутировать ему руку, тогда у него появится шанс, Росс.
– Ясно. И каков этот шанс?
– Крохотный, должен признать.
– Да уж, хорошего мало. Он потеряет руку, а заражение начнется снова.