Демократы
Шрифт:
— Все, все у нас отнимут! — причитала мать.
— И Фукса с Кешелем? — спросил мальчик. Мать кивнула головой.
— И экипаж?
— Его в первую очередь.
— И ослика Мишку?
У матери еще обильнее полились слезы.
Он больше не спрашивал. Он понял все, догадался, почему отец не поехал с ними.
Потом — болезнь отца, долгая, непонятная, неизлечимая. Отец лежал, худел и худел. Он не мог выполнять обязанности даже ревизора филиалов какого-то банка, хотя это время от времени давало несколько крон для дома. Уволили его и оттуда. На место отца пролез другой — молодой, здоровый. Отец умирал, когда молодой адвокат Миглец — прививка к дереву ландиковской конторы — перенес контору в другой дом и отделился. Он уже не обязан был давать даже крону на уксус.
За несколько дней до смерти отца пришел какой-то видный деятель, директор того банка, который продал отцовское
— Так народ возвращал расходы на избирательную кампанию, — горько усмехалась сестра, рассказывая об этом. — Отец умер, не приняв этой подачки.
Помнит Ландик и похороны. Он ходил тогда в четвертый класс гимназии. Тяжелее всего ему стало, когда он увидел на похоронах молодого адвоката. Ландик не мог сдержать рыданий и вынужден был уйти, чтобы не нарушать торжественности похоронного обряда. Он спрятался за гумном и там плакал, плакал от черной людской неблагодарности.
Однако отобрали у них не все. Мать была дочерью богатого торговца, у нее было приданое. На эти деньги отец купил землю и выстроил дом. К счастью, и записал его на имя матери.
Поэтому у них остались дом, большой огород и поле за домом.
Для семьи мать выделила одну комнатку и огород. А дом и поле сдала в аренду, на это они жили, на это она учила сыновей. В маленькой комнате к печке приделали плиту. Там варили, стирали, спали. Дом — когда-то шумный, гостеприимный — опустел. Никто из родственников не навещал их, хотя у матери было пять сестер, удачно вышедших замуж, богатых. Помогала только сестра Корнелия, посылая время от времени детям что-нибудь на рождество, на праздники. И знакомые забыли к ним дорогу. Летом каждое утро приходила к ним за овощами «глухая Мара», с большой корзиной. Она разносила по домам салат, редиску, лук, морковь, цветную капусту, тыкву, огурцы, а потом отдавала матери несколько замусоленных шестаков {36} . Иногда забредал нищий. Гимназист Ландик написал на белой стенке дома:
36
Шестак — мелкая австро-венгерская монета.
Это он уже знал из Овидия.
В то время еще не было такого множества женских и мужских интернатов для учащихся средней и высшей школы, не было ни YMCA, ни YWCA {37} , ни Сворадова {38} , ни Харитаса {39} , — не было своих министерств, не было Словацкого краевого управления, которые щедро раздают пособия бедным словацким студентам, учащимся всех учебных заведений, высших и низших, реальных училищ, классических гимназий, торговых, сельскохозяйственных, лесных, промышленных, ремесленных училищ и т. д. Это сейчас студента волнует только один вопрос: «У кого просить пособия? У министерства? А у какого? Если не у министерства, то, может быть, у края, округа, общины, Красного Креста, Харитаса или еще у какого-нибудь черта?» Зато тогда были столовые при духовных семинариях, правда, кормили там скудно, и мальчишки там едва не умирали от голода, крали на полях картошку, чтобы испечь ее дома в печи. В те времена только «Народне новины» {40} писали крупными буквами в конце местных хроник: «Всегда помните о словацкой учащейся молодежи!»
6
Пока ты счастлив, у тебя много друзей.
Но как только наступают тяжелые времена, ты остаешься в одиночестве! (лат.)
37
YMCA (Young Men’s Christian Association) — Ассоциация молодых христиан (англ.); YWCA (Young Women’s Christian Association) — Ассоциация молодых христианок (англ.) — международные объединения, ставившие своей целью воспитание молодежи в духе верности евангельским заветам. Располагают многочисленными
38
Сворадов — студенческое общежитие в Братиславе, созданное людовой партией; названо в честь св. Сворадова.
39
Харитас — благотворительная католическая организация.
40
«Народне новины» — словацкая газета патриотического направления, выходившая в Турч. Св. Мартине с 1870 года; в 20—30-е годы — орган словацкой национальной партии.
Собирались жалкие крейцерики, поэтому самое большое «национальное» пособие не превышало тридцать златок {41} . Ландику не досталось даже такого пособия. Не потому, что были ученики беднее его, а просто мальчик умолял мать:
— Не проси у них, мама!
— Откуда ты только взялся, такой гордец? Нам каждый крейцер пригодится!
— Не проси! Не хочу!..
— Тебе нужен пиджак, — как-то сказала мать. — Где его взять? Отдам-ка я перешить старые отцовские фраки, вот и будут вам пиджаки.
41
Златка — австро-венгерская монета небольшого достоинства, первоначально золотая и серебряная.
— Не надо мне фрака. Мальчики фраков не носят.
— Для нас любая тряпка хороша. А вот тебе прекрасные брюки, те, что прислал шурин. Совсем еще крепкие.
Но и от брюк шурина мальчик отказался наотрез:
— Не буду носить.
— Почему?
— Они с кантом. Такие брюки носят пожарные, а я не пожарный.
Мать все-таки перешила фраки и упаковала их с остальными вещами, когда мальчики поехали в школу. Братья не стали их носить, повесили в шкаф.
Однажды Ландик с товарищами шел мимо виноградников. Спелый виноград манил их. Ребята, правда, только что пообедали, но были, как всегда, голодны. Да и виноградом их не баловали.
— Эх, хорошо бы лечь в борозду и есть виноград до вечера! — мечтательно сказал один.
— Иди и наешься, — предложил Ландик.
— А сторож?
— Ты боишься?
Ландик огляделся — и шмыг в виноградник. Наелся досыта и хотел отнести товарищам. Он уже нес им несколько самых больших и спелых гроздей, как вдруг словно из-под земли вырос сторож с ружьем.
— Стой! Стрелять буду!
Ландик убежал бы, да побоялся: а вдруг сторож выстрелит, хоть и солью? Остановился. У сторожа тоже, наверное, был сын-гимназист, у которого не было пиджака, он и решил раздеть Ландика.
— Вот вам крона за виноград, — предложил Ландик.
— Снимай пиджак! — стоял на своем сторож.
— Вот еще и платок в придачу…
— Снимай, говорю!
— Берите ножик, галстук, носки… — сопротивлялся Ландик.
Сторож схватил его за плечи, они стали бороться. Сторож был сильнее, и Ландик ушел без пиджака. Это случилось в начале учебного года, пиджак был еще совсем новый. А если бы ребята пришли на помощь — и пиджак и виноград уцелели бы.
— Эх вы, герои! Давайте отнимем пиджак. Пойдемте!
Но никто не двинулся с места.
— Сволочи!.. Беги принеси мне другой пиджак, — скомандовал Ландик брату Штефко. — Так я в город не пойду.
Брат принес ему фрак. О, черт! Ландик не надел фрака. До вечера он ходил в жилетке и, только когда стемнело, пошел домой.
Это случилось в начале года. Ландик отобрал пиджак у брата. Бедняга брат! Но что было делать? Другого пиджака не было. Брату тоже не хотелось ходить по городу и в школу во фраке. Мальчишки засмеяли бы! Брат плакал, умолял, дрался, но напрасно. Они написали матери, чтобы она прислала какой-нибудь старый пиджак. Написали второй, третий раз, но мать в каждом письме твердила свое:
«У вас есть фраки. Носите их. И потом, я ведь дала вам совсем новые пиджаки».
Бывает, что и матери не понимают своих сыновей…
Тогда Ландик согрешил вдвойне: украл и был несправедлив к брату. Чтобы загладить свою вину, он отдавал ему три кроны, которые ежемесячно получал от матери на карманные расходы. Этим он успокаивал свою совесть. Но ему каждый раз становилось не по себе, когда он видел брата во фраке. Тогда-то Ландик и зарекся ничего не красть и никому не отдавать свой пиджак.