Демон ночи
Шрифт:
И все это мальчик выложил ему на едином дыхании.
Поблагодарив за разъяснения, Франк Монсен снял в прихожей шляпу и калоши.
Вышла фру Агнета и приветствовала его. Он провел ладонями по своим гладким, темным волосам, смазанным помадой, а потом вытер руки носовым платком.
Его пригласили в гостиную.
И он тут же увидел ее.
Он никогда не видел более красивой девушки.
Он почувствовал такое волнение, что подошел прямо к ней и поздоровался с ней первой. Она присела в поклоне. Ему показалось, что он не понравился ей, хотя между ними не было такой уж значительной разницы в возрасте. Тридцать два года для мужчины – это не возраст.
Он
А вот и сам хозяин, Хеннинг Линд из рода Людей Льда. Уж этот точно добряк! Ошибки здесь быть не могло. Очень добрый, милый человек. Почему о нем никогда не упоминали в церковной общине? Имея такие добрые, как у самого Христа, глаза, он должен был быть известен всем! При виде исходящей от него доброты Франк чуть не прослезился. Более далекие родственники по имени Вольден тоже были здесь, их он видел в церкви, и теперь ему было приятно встретиться с ними, словно они были союзниками. Был там и их сын, Кристоффер Вольден, врач из больницы в Драммене… эта семья куда более порядочная, чем он думал! Жена врача, державшаяся чуть поодаль, хорошо вписывалась в эту компанию. Ее зовут Марит, на руках у нее годовалый ребенок.
Все это Франк Монсен замечал лишь краем глаза, поскольку все его мысли были устремлены к той, что стояла у него за спиной. И он не осмеливался оглянуться, чтобы посмотреть на нее. Он чувствовал себя неверным своей умершей жене.
Но жена его умерла уже три года назад, и он не мог всю оставшуюся жизнь прожить в одиночестве! Сколько же лет могло быть этой девушке? Девятнадцать?
Двадцать? Ее звали Ванья. Необычное имя, происходящее от мужского русского имени Иван.
Франк не знал, что Люди Льда имеют обыкновение называть своих детей именами, подходящими и для мальчиков, и для девочек. Виллему, Хейке, Ванья…
В этой девушке Ванье не было ничего мальчишеского. Ничего более женственного он никогда не видел. Изящный носик с тонко вырезанными ноздрями, прекрасно очерченный рот, большие глаза. А волосы! Целый водопад сверкающих медью волос!
Наверняка она уже просватана. Во всяком случае, у нее должно быть множество поклонников.
Однако эта Бенедикта Бринк определенно была озабочена тем, что Ванья не общается со своими сверстниками.
Так что, возможно…
И тут он обнаружил, что приемный отец девушки, Хеннинг Линд, давно уже что-то говорит ему.
– Привлекательный молодой человек, – сказала Агнета своей дочери, когда Франк ушел.
– Кто? – спросила Ванья.
Бедная мама Агнета! Только теперь она поняла, как все было безнадежно!
Но Франк Монсен продолжал наносить им визиты, по приглашению или без приглашения. Он подружился с Сандером Бринком, который мгновенно раскусил его тактику. Франк был приятным человеком, с ним легко разговаривать, он разбирается во многих вещах.
Не каждый раз молодой проповедник встречал Ванью. Чаще всего она бывала в своей комнате, гуляла с детьми – с Андре и Ветле – или уходила к Малин. И если Франку удавалось поболтать с Ваньей, он бывал потом несколько дней счастлив, придавал особое значение каждому сказанному ею слову, убеждая себя в том, что она так же интересуется им, как и он ею.
Но она им не интересовалась. Хотя постепенно Ванья привыкла к мысли, что он существует. Она считала его другом семьи и относилась к нему доверительно. Ей никогда не приходила в голову мысль о том, что он влюблен в нее – мысли ее витали далеко…
Поэтому она была просто в шоке, когда однажды Хеннинг вошел в ее комнату, сел и с серьезной улыбкой посмотрел на нее, сказав:
– Думаю, наша девчушка обзавелась женихом! Ванья тут же вскочила.
– Кто? Я?
– Да. Сегодня Франк Монсен торжественно попросил твоей руки. Это ведь не было неожиданностью, не так ли?
– Франк?
– Ты так удивлена этим? Он считает, что ты разделяешь его чувства. Иначе бы он не делал предложения.
– Упаси Боже… – испуганно произнесла Ванья. – Но я же…
Она просто не знала, что сказать.
Хеннинг ждал.
Мысли Ваньи разбредались в разные стороны. «Тамлин, Тамлин, великая любовь моей жизни…» Марко сказал ей, что она должна произвести на свет ребенка. И у этого ребенка тоже должен со временем появится ребенок: самый выдающийся из всех избранных Людей Льда… Франк Монсен? Франк Монсен в качестве мужа – и любовника? Эта мысль казалась ей просто абсурдной. Или это было не так? Она знала, что больше никогда не увидит Тамлина, но она знала также, что скорбь о нем останется для нее на всю жизнь незаживающей раной. Его гнев и ненависть в последний раз… Она так страдала, так страдала из-за этого. Франк был очень симпатичным человеком. Он недурен собой и даже, пожалуй, привлекателен. Но ему не мешало бы расстаться с калошами и помадой, да и шляпа делает из него старика. В отличие от нее, он был очень религиозным. Но она чувствовала, что он настоящий христианин, а не лицемер.
Но она же… осквернена, как это называли в церковных кругах. Она не была уже девственницей после хищного вторжения Тамлина. И это нельзя скрыть!
Что же ей делать?
Ванья вдруг обнаружила, что уже думает о браке с Франком. Что ей терять, ведь должна же она когда-нибудь выйти замуж, а полюбить земного мужчину она уже не сможет. Ей нужно иметь ребенка, это ее долг перед родом, и Франк годится для этого, как и любой другой мужчина, наверняка он будет прекрасным отцом и преданным, заботливым мужем.
Господи, как убого все это звучит! Ванья фактически уже считала, что они смогут жить в браке. Многие ли женяться по любви? Большинство браков устраиваются родителями, а Франк, бесспорно, относится к числу самых завидных женихов.
«Тамлин… О, Тамлин, радость моей жизни!»
Подняв голову, она сказала:
– Я подумаю об этом.
При этом она думала только о ребенке, которого ей нужно было произвести на свет. Сам же Франк попросту выпадал из поля ее зрения, она не могла себе представить, что проживет с ним всю жизнь. Но все это было у нее в подсознании, открыто она об этом не размышляла. Возможно, она выйдет замуж за Франка, в этом не было ничего невозможного, у них будет ребенок, и она заранее радовалась этому. Что будет потом, ее не интересовало. Мир ее представлений не простирался дальше, словно она сама закрывала перед собой дверь в будущее.
В последнее время Бенедикта стала ей самой близкой подругой. Они часто обсуждали с ней возможность выйти замуж за проповедника, не имея при этом потребности в такого рода духовной пище. Бенедикта советовала ей хорошенько подумать, чтобы не огорчать потом Франка. Но Ванья ответила, что ему опасаться нечего.
– У меня спокойный характер, – сказала она. – Так что я без труда приспособлюсь к нему.
Бенедикта пристально посмотрела на нее. Да, характер у нее был спокойным. Но она была настолько равнодушна ко всему, что это просто пугало.