Демонический призыватель
Шрифт:
Я во всём виновата. Я всем делаю плохо, своим существованием. Нет никого, кто скорбел бы по мне. Единственная дорогая для меня подруга погибла по моей вине. Я… Я ужасный человек. Я ничего не могу. Меня обманул и переиграл даже ты… Я ничего бы не смогла сохранить для своего рода. И не сохранила сейчас. Я подвела всех… Даже саму себя! Я уродина во всех смыслах! Я ненавижу себя за всё!
Почему ты меня не убьёшь? Почему ты заставляешь меня страдать? Тебе это нравиться? Давай говори. Не стесняйся. Я всё равно не смогу тебе отказать. Я… Просто бесполезна. Никому не нужный огненный дух, по ошибке сохранивший
А ты получил всё. Силу, власть, деньги, богатство, даже вон, друзей и подружек. У тебя всё хорошо. Тебя ждут великие приключения и свершения… Зачем тебе я? Поглоти меня уже и всё… Не мучай… Это всё, что я хочу. — Перестав плакать, впала в полнейшую апатию девочка.
Ошарашенный криком души Паша, не знал, что сказать. Он и не подозревал, насколько глубокие проблемы таит в себе эта маленькая язва, которая в последнее время притихла.
Ведь её проблемы гораздо более серьёзные, чем у него. Она буквально потеряла смысл жизни.
Тихо встав, он сел рядом с ней на кровать и со всей возможной нежностью, прижал её к себе. Это был второй раз в жизни, когда он мог вот так прикоснуться к женскому телу и к Дете, в частности, однако ничего пошлого в мыслях у него было и в помине.
— Знаешь… — Гладя белые волосы никак не реагирующей ни на что девушки, Паша собрал все свои мысли в единую схему. — Я ведь… Восхищался тобой.
Услышав нечто подобное, Дета медленно подняла свои отреченные от происходящего вокруг глаза и посмотрела в твёрдые как алмаз очи своего хозяина, буквально светящиеся уверенностью и искренностью в своих словах.
— Когда мы с тобой впервые познакомились, я действительно принял тебя за свою шизу. Долго не мог поверить в реальность нашего с тобой соседства. Ты кричала на меня, я молчал, злобно сопя себе под нос. Но чем больше я тебя узнавал… Тем больше я проявлял к тебе уважения.
Маленькая девочка, лишившаяся всего и запертая в одном теле с ненавистным ей человеком. Ты не растерялась, знала, что делать и вернуть себе то, что было у тебя отнято. Настойчивость, решимость, упёртость, воля и гордость. Даже поняв, в каком положении ты находишься, ты не сдалась и не спешила раздвинуть передо мной ноги, и я это оценил.
Когда же ты обучила меня магии, я зауважал тебя ещё больше, чем раньше. В твоём возрасте, при знаниях твоего мира добиться того, чего ты знаешь сейчас, это очень многого стоит и говорит о твоих талантах. Уверен, если бы та изначально родилась в моём мире, то смогла бы достичь невероятных высот! И даже когда я разозлился на тебя и наказал, то моё уважение нисколечко не уменьшилось.
Я хочу извиниться за то, что делал тобой тогда. Я был очень зол на тебя за те слова, пусть и понимал, почему ты на это пошла. Я лишь хотел выбить из тебя всё то высокомерие и нравственность, что ты постоянно изливала на меня. Но это была ошибка. Я чуть не уничтожил ни только-то, мне нравилось в тебе, и тебя саму. Я… Прошу, прощения. — Сидя поклонился Паша так, чтобы это поклон получился как можно ниже.
Выпрямившись, он посмотрел на свою маленькую миленькую демонессу, лицо которой отображало все оттенки шока и удивления. Страшно представить, какая каша сейчас творится у неё в голове. Поэтому он продолжил раскручивать миксер, мешая её ещё больше.
Ты моя прямая противоположность. Олицетворения
До встречи с тобой моя жизнь была чередой страданий и унижений. Она была настолько серой, пресной и безвкусной, что я даже не чувствовал себя живым. Я не думал о своём будущем, ибо не видел его счастливым. Моё прошлое и так не самое радостное. Мне даже поговорить не о чем, поскольку ничем не увлекался. Я просто… Существовал без цели, смысла, надежды и радости.
А ты… Словно огонь Прометея, даровала мне тепло и уют! Настыла мою жизнь красками и эмоциями, которые я давно позабыл или не испытывал никогда. Ты словно маяк во тьме, указывала на мою цель и предназначение. Ты… Богиня, которой я восхищаюсь больше, чем кем бы то ни было другим. Мой лучик света, в царстве беспросветной тьмы. — Он взял ее голову руками и приблизил к себе.
Ты мне нужна больше, чем можешь себе представить. Ты стала смыслом моей жизни. Моей целью, стремлением и восхождением. Той, которой я бы служил, родись я в твоём мире. И сейчас, я хочу, чтобы продолжала давать мне смысл моему существованию. А я взамен исполню твою цель. Я хочу, чтобы ты светилась столь же ярко, как солнце, дочерью которого ты являешься. Ты очень сильная девочка, и я хочу, чтобы поделилась со мной своей силой и мудростью. Только так, вместе, мы сможем добиться всего. Обещаю. — Закончилась наконец длинная тирада.
Смотрящая на своего хозяина Дета не могла подобрать слов. Только что, одними словами, этот человек, которого минуту назад, она ненавидела всем сердцем, зажёг огонь, который она сама чуть не потушила. Вновь дал ей смысл жить и двигаться дальше. Но главное, он воспринял её как личность и принял её. Равно как и другой, дорогой для неё человек. Мысли о том, что она хотела его убить, разом испарились, не оставив и следа. Это высшее кощунство, которое только могла она представить.
По лицу Деты потекли ручейки слёз от столь прекрасной речи в её адрес
Паша тоже не ожидал такой откровенности от себя. Да, кое-где (во многом) он приукрасил, чтобы всё звучало краше и слаще, но ни он, ни она не были против. Тем более что после этой речи, он почувствовал, что их стало объединять нечто большее, чем просто договор о перемирии и сотрудничестве.
— Прости меня… Прости меня!… - Вновь разрыдалась плакса, уткнувшись лицом в его грудь.
Почувствовав слабое шевеление в штанах, он только сейчас понял, что Дета сидит у него на коленях, а руки тем временем крепко обхватывают её за ляжки и под грудью, однако сама Дета, этого, кажись, не замечает.
Её заплаканные глаза лучились собачьей преданностью и обожанием, а открытый рот и томное выражение лица, явно требовало чего-то более конкретного.
Мазнув взглядом за дверь, он увидел стоящего за углом пепла, что снимал всю эту хвалебную речь, видимо, от начала и до конца.
Заметив, что его спалили, он помахал рукой в знак приветствия. Затем убрал телефон и двумя пальцами, средним и указательным, начал что-то показывать, плавно двигая ими словно щупальцами.
Поняв, на что он намекает, Паша взглядом приказал ему убраться. Тот на удивление послушался, однако из-за угла всё равно краешком выглядывал объектив камеры.