Демонолов
Шрифт:
Демонолов достал кинжал и вылил на его лезвие обеззараживающую, дурнопахнущую жидкость. Вытянул ладонь и в очередной раз порезал ее. Его кровь быстро сворачивалась. Пару минут и раны затягивались сами. Он был словно прирожден для магии крови. Но она истощала его, каждый раз забирая красную жидкость в уплату за свои услуги.
Люмен провел лезвием, и линия на ладони окрасилась в красный. Он водил острием кинжала всегда по одним и тем же.
Лезвие начало темнеть, но чернокнижник сразу убрал его в ножны не позволяя магии начать пить его кровь. Он пальцем другой руки макнул в густую жидкость и принялся писать новые руны поверх старых широкими красными росчерками.
Так он сделал один раз. Так сделал и второй. Теперь снять новые печати должен только он. А он вряд ли вернется еще раз в это лес, к этим богом забытым тотемам.
Ломать и забирать души демонов он не стал. Это было слишком опасно и не предсказуемо. Он, конечно, мог потратить на это время и приблизиться на две странице к разгадке тайны гримуара, но не стал.
Из всей бесовской речи своей книги он понимал только последний разворот, в котором и узнал о тайне.
Язык был неуловим, как и его символы для человеческого глаза. Но когда он однажды изучал гримуар то вдруг понял, что здесь он способен понять несколько строк. Он не знал как. Он просто понимал, что там было написано.
Из того что ему удалось понять Люмен узнал, что если заполнить книгу душами демонов, то в конце она способна что-то сделать. Но последнее слово так и не поддалось его глазам, смешавшись в безумном вихре символов и букв, и исчезнув на страницах гримуара.
Учитель про книгу ему никогда не рассказывал. Только перед своей смертью. Он вызвал его к себе и вручил ее. Просил продолжить его дело. Рассказал, что раньше он охотился за демонами пока не нашел его. Дальше стал заниматься воспитанием неожиданного ребенка и слишком увлекся, не заметив своей смерти.
Он рассказал о магии крови. О демонах. О книге, в которую можно их запечатывать. У него их было две. Красная и черная. Обе как близнецы. Одну он отдал Люмену и объяснил, как с ней работать. На вопрос, что делать, когда закончатся страницы. Он ответил, что поймешь сам, в нужный момент книга подскажет. Главное держи ее всегда с собой. А дальше старик ушел в себя и больше не общался с Люменом до самой смерти. После которой и начался его длинный путь.
Глава 7 - Суд
Назад Люмен шел долго и не спеша. Может быть лес или еще что-то не хотело отпускать чернокнижника из этого места. Может это были воющие и ноющие души демонов, теперь бесконечно обреченные прозябать в этом лесу. Люмен старался не думать об этом странном и холодном чувстве у себя внутри.
Тело ныло. Ноги устали. Спасибо густому лесу, что создавал бесконечные линии теней спасая демонолова от поднимающегося солнца. Иначе путь бы был куда труднее.
Здесь его работа окончена. Теперь он вернется к Астрид и заберет эту несчастную женщину отсюда. Заберет и увезет подальше от этих мест. Она будет ему помогать. Он что-нибудь придумает. Он обучит ее магии и рунам. Астрид умеет варить зелья, разбирается в целебных травах и хорошо готовить. Им будет проще вдвоем в этом одиноком для него мире.
Спустя тройку часов Люмен вышел с противоположного края деревни. На улице было пусто в самый разгар дня. В дали раздавались чьи-то возгласы и крики. Царила не предвещающая ничего хорошего атмосфера.
Люмен надвинул поглубже капюшон и побежал к дому Астрид.
Дверь лежала рядом со входом. Окна были разбиты и ветер трепал зеленые шторы.
Люмен ворвался внутрь. Сердце предчувствовало беду.
Коридор был разворочен. На кухне были следы боя. А в комнате… Среди брызг крови у стены сидел побледневший мечник. В одной руке он сжимал меч, а другой зажимал кровоточащую рану на боку. Рядом с ним лежало накрытое темной простыней тело.
Мечник кашлянул и прохрипел:
– Эти уроды… на площади, колдун. Они на площади, – с его губ бежала кров. – Беснуются. Убей их, – его глаза стремительно покидала жизнь с каждым его вздохом.
Люмену хватило одного взгляда что бы понять, что случилось. Он достал из сумки склянку с красной мутной жидкостью и бросил ее в сторону мечника. Развернулся и побежал в сторону площади.
Между постоялым двором и домом старосты собрались почти все жители деревни.
Люмен протолкался через толпу и вышел вперед. Солнце ослепительно било своими лучами нагревая полуденную землю. Все кучерявые облака разбежались в разные стороны оставив на небе только одинокое ярко-белое светило.
На деревянном подиуме стоял Филипп и что-то кричал людям. В одной руке он держал голову Астрид за ее длинные белые волосы. На лице женщины так и застыла гримаса ужаса.
Филипп смеялся. Позади него смеялись его братья. Первым Люмена заметил Староста. Высокий мужчина в винном дуплете сразу начал пятится, предчувствуя неладное.
Люди уставились на Люмена и разошлись от него в разные стороны. Зашептались. Кто-то начал в знаке оберега трогать себя за плечи и поднимать ладони к верху.
Филипп вытянул палец и что-то прокричал, указывая на демонолова. Но Люмен ничего не слышал. Слова, вылетающие из уст стоящих рядом людей, тут же таяли. Для него они больше ничего не значили. Словно это и не люди были, а их призрачные силуэты. Он с ужасом смотрел в раскрытые глаза Астрид, на ее кричащее лицо.
Перед его глазами вспыхнул образ. Как братья с грохотом открывают дверь. Та, скрипя, срывается с петель и падает на землю. Они врываются в избу. Узнав, что в ней живет проклятая они решают привезти ее часть в качестве хоть какого-то трофея обратно. Мечник кричит им что бы они убирались. Завязывается драка. Их трое он один. Женщина суетится, не понимая, что происходит, пытается добежать до окошка, но падает. Поднимается и тут ее настигает удар Филиппа.
Кто-то сдернул с Люмена капюшон. Но он не почувствовал обжигающей боли ярких солнечных лучей. Не почувствовал, как его кожа тут же начала краснеть и шелушиться. Он не чувствовал ничего кроме переполнившего его чувства скорби. Липкого и горячего. Оно заполнило его с головой и лишило рассудка. Прогнало оглушительным криком его разум, завладев телом. Точно, как демон подчинил себе Рыдка.
Он не понимал, что делает. Не понимал, как выхватил гримуар и, порезав свои руки, вскинул перед собой. Как выкрикнул какие-то незнакомые ему слова или даже звуки. Как освободил из заточения одного из демонов. Чего он никогда не делал. Но сейчас все это было уже не важно для него. Он устал терпеть.