Демонтаж патриархата, или Женщины берут верх. Книга для мужчин
Шрифт:
– Могу показать десяток писем Михаила Сергеевича, – рассказывала Раиса Горбачева, – когда он, скажем, писал из Сочи, что купил мне туфли. Как только командировка в Москву или еще какая оказия, так составляется длинный список: книги, пальто, шторы, белье, туфли, колготки, кастрюли, лекарства…
В 1958 году Горбачев докладывал жене из Москвы с комсомольского съезда:
«Что купил, не буду говорить. Об одном жалею, что денег уже нет. Я подписал тебе Всемирную историю – 10 томов, Малую энциклопедию, философские произведения Плеханова».
Трогательные
«Выделяло Горбачева, – вспоминал президентский пресс-секретарь Андрей Серафимович Грачев, – особенно во время поездок по стране, постоянное присутствие рядом с ним на протокольных церемониях, а нередко и на деловых встречах Раисы Максимовны. Иногда на виду у окружающих и телекамер он машинально, явно по многолетней привычке, брал Раису за руку».
Ближайшая в ту пору подруга Раисы Максимовны, с которой потом разошлись, писала:
«Я думаю, что тысячи сплетен относительно Раисы Максимовны, кроме зависти, а иногда и ненависти, вызваны простым, наивным желанием людей верить в возможность существования хотя бы где-то совершенно сказочной, беззаботной, легкой жизни, в которой нет ни проблем, ни горьких разочарований, ни болезни, ни смерти близких людей».
В Ставрополе Раиса Горбачева несколько лет не могла найти работу, потом устроилась преподавать в сельскохозяйственном институте. С присущей ей целеустремленностью и внутренней дисциплиной взялась за диссертацию – «Формирование новых черт быта колхозного крестьянства (по материалам социологических исследований в Ставропольском крае)».
– Я бегала по дворам с анкетами, – рассказывала жена генерального секретаря. – То, что увидела, помню всю жизнь. И меня потрясло поколение деревенских женщин, оставшихся одинокими из-за войны. Каждый четвертый- пятый дом в селах Ставрополья – двор женщины-одиночки. Дом обездоленной женской судьбы… Женщины, не познавшие радости любви, счастья материнства. Женщины, одиноко доживающие свой век в старых разваливающихся домах…
Горбачев в тридцать девять лет стал руководителем крупнейшего региона.
«Ставрополь встретил жарой под сорок градусов и пылью, – вспоминал назначенный начальником краевого управления КГБ генерал Эдуард Болеславович Нордман. – Старый, уютный губернский город. В основном двух- и трехэтажные дома, зеленые улицы.
Михаил Сергеевич Горбачев производил хорошее впечатление. Молодой, энергичный, общительный… Дочь Ирина – умная, красивая девочка-старшеклассница, Раиса Максимовна – скромный преподаватель сельхозинститута. Жили без излишеств. По выходным выезжали на природу. Ходили пешком по двадцать и более километров. Бражничать не любили. Правда, по праздникам собирались у друзей…»
Потом Горбачева перевели в Москву – самый молодой секретарь ЦК, самый молодой член политбюро.
«Вышли погулять, – записала в дневнике Раиса Максимовна. – Завязался разговор о том, как рождаются лидеры, в какой мере это определяется
В Москве Горбачевым поначалу было неуютно. Советское общество было кастовым, как средневековая монархия.
«Все решала неписаная «табель о рангах», – описывала Раиса Максимовна впечатления от общения с членами семей тогдашнего советского руководства. – Первое, что поражало, – отчужденность. Тебя видели и как будто не замечали. При встрече даже взаимное приветствие было необязательным.
Поражало зеркальное отражение той субординации, которая существовала в самом руководстве. Я однажды выразила вслух недоумение поведением группы молодежи. Моей собеседнице стало плохо: «Вы что, – воскликнула она, – там же внуки Брежнева!»
Все изменилось в тот мартовский день 1985 года, когда Горбачев стал руководителем страны.
«Он серьезно относится к роли своей жены, – записал в дневнике его помощник Анатолий Сергеевич Черняев, – помимо того, что, видимо, по природе семьянин и она его устраивает во всех отношениях. Да и нам повезло, что у Первого интеллигентная жена – в эпоху, когда жены стали играть некоторую роль в международной жизни».
Теперь уже все искали расположения Раисы Максимовны. Все ждали, как она использует свое положение?
Семья академика Дмитрия Сергеевича Лихачева не на шутку перепугалась, когда к их даче в Комарово под Ленинградом подъехала черная машина и из нее вышел офицер в фуражке с синим околышем. Лихачев сидел в Соловецком лагере, политзэки ненавидели чекистские фуражки. Но это был всего лишь фельдъегерь, доставивший академику письмо от Раисы Максимовны Горбачевой. По ее предложению академик Лихачев стал главой Советского фонда культуры.
Один из самых заметных русских эмигрантов князь Васильчиков писал после ее смерти главному редактору журнала «Наше наследие» Владимиру Петровичу Енишерлову:
«Я познакомился с Раисой Максимовной, когда она была еще Первой дамой страны. Почему-то в России ее называют Первой леди на американский манер. Есть же русские слова… Что верно в этом определении – это Первая. Мы – русские – на Западе вздохнули с облегчением, когда увидели ее с Михаилом Сергеевичем – элегантную, светскую, умную… Такой и должна быть жена Президента великой России.
Нам очень понравилась и ее некричащая элегантность в отличие от «первых дам» советской эпохи. Ее слегка татарского типа красота и женственный шарм в сочетании с несомненным умом и образованностью произвели на всех нас впечатление. Она была явно незаурядной личностью. Именно это объясняло, почему наши вечно завидующие «русичи» о ней злословили. Хотя, очевидно, и она немного раздражала, «перебарщивала» со своими знаниями и уверенностью в себе. Общество еще не доросло до восприятия такой личности».