Демоны, одетые в людей
Шрифт:
— Чего уставились? — рявкнул Рикот стоящим гостям. — Представление окончено, пора пить виски!
— А шампанского больше не хочется? — ухмыльнулась Дара.
— Ха-ха! — он скорчил саркастичную гримасу. — Я лучше приглашу тебя на танец, лисица хитрожопая!
— Приглашай… — ведьма закусила губу, приближаясь к мужчине.
Глава 16. Приятная компания
Заиграла задорная песня. Кто-то наливал себе предложенный виски, а кто-то начинал свободно двигать телом в музыкальный такт. Я расположилась рядом с Гронским и стала наблюдать за танцем Дары и Рикота. Они растворялись друг в друге, пластично двигаясь по периметру гостиной. Рикот уверенно вел девушку по оси, как ковбой,
— Они давно вместе?
— Да, — ответил Гронский, — однако их отношения нельзя назвать примерными. Они наслаждаются друг другом столь же хорошо, как и разбиваются о стены своих специфичных нравов. Пламя — это прекрасно, но их пламя зачастую превращается в неукротимый пожар, который способно потушить лишь одиночество.
— У Дары разве специфичный нрав? — удивилась я. — Она очень милая и приятная, пусть и жутко самоуверенная. В чем же специфика?
— Дара ощутимо любит и бережет своих сестер, — пояснял демон, — поэтому у тебя и сложилось данное впечатление. К Вам у нее исключительное отношение, родное. В остальном же, ее можно считать стервой, смело идущей по головам к своей цели, — он оглядел ее. — Прекрасные качества, великолепная женщина!
— В любом случае, они с Рикотом выглядят весьма эффектно…
Меня сильно толкнули в спину, и я неуклюже влетела в Гронского. На его рубашке стало расползаться бордовое пятно. Обернувшись, я поняла, что меня задела Дара, увлеченная танцем.
— Прощенья просим! — крикнула парочка.
— Извини… — промямлила я, осматривая демона. — Вино же легко отстирывается, да?
— Вино выводится перекисью водорода… — он задумчиво разглядывал пятно.
— У тебя ведь есть перекись водорода?
— Без сомнения, — Гронский направился к лестнице. — Komm mit mir, принцесса!
— Что?
— Пойдем со мной, — перевел он, — поможешь отстирать.
— Ладно, — я пожала плечами.
Второй этаж встретил холодной темнотой. Лишь пасмурный свет, выходящий из многочисленных окон, едва освещал высокое помещение. Готический холл, в конце которого установился огромный витраж, имел двери с противоположных сторон. Мы вошли в одну из них. В нос полезли ароматы парфюмов и чего-то странного, темного и приторно-липкого. Запах, который я чувствовала впервые, ощущался недавно открывшимся органом чувств. Я была уверена, что так пахнет нечто адское. Гронский вынул спичечный коробок и зажег свечи, что стояли в невысоком канделябре. Теплый свет осветил комнату, и я решила осмотреться. Огромное помещение с выходом на балкон поражало изыском: тяжелые шторы с рюшами, удивительная лепнина и колонны, стоящие по обеим сторонам широкой постели. Готика в лучшем ее проявлении. У стены стоял шкаф из темного дерева, а рядом с ним, отражая свечные рефлексы, находилось зеркало с моим отражением. У другой стены покоился стеллаж, с торчащими из него книжными корешками. На столике, возле которого крутился Гронский, лежала разная косметика: тюбики, склянки, крема и парфюмы. Стены были завешаны многочисленной живописью, которая походила на ту, что я видела на первом этаже.
— Мне говорили, что ты пишешь картины, — заговорила я, прикасаясь к холсту. — Это твои работы висят по всей квартире?
— Мои, — Гронский расстегивал рубашку, — я пишу на протяжении многих лет. Всегда восхищался работами Иоганна Генриха Фюсли, Арнольда
Демон оголился и на мощной спине показались рваные шрамы. Накаченное тело было бледным и матовым, словно его обтянули хрупким, каким-то неестественным фарфором. Мне невольно захотелось прикоснуться к нему.
— Мне понравилась картина Карла Брюллова — «Последний день Помпеи», — поддержала я. — В Эрмитаже все работы по-своему интересны, но данное произведение зацепило больше остальных. Есть в ней и эмоции, и чувства… Глядя на нее, я будто лично оказалась там, в трагедии Помпеи!
— Искусство делает людей разумными существами… — демон заливал пятно перекисью. — На протяжении всей истории, человек был непрерывно связан с творчеством, отдавая ему все самое ценное. Музыка, скульптуры, картины и архитектура — все это искусство, которое несет в себе историческую и духовную ценность. Смотря на это, я утопаю в ностальгии по тем эпохам, которые успел застать.
— Ты правильно сказал, искусство делает людей разумными существами… — согласилась я, наблюдая за демоном. — Оно помогает не только чувствовать и оставаться живыми, но и размышлять. Например, почему Джоконда так улыбается?
— Верно, — оглянулся он, — пока люди живо чувствуют, нам есть над чем работать.
— К слову, как вы работаете с людьми? О чем ты говорил, когда упоминал жертв Юры?
Гронский развернулся, выставляя накаченный торс вперед.
— Наша идея в грехе… — начал он, поджигая сигарету. — Нас интересуют темные, скрытые от остальных стороны человеческой личности, что таятся глубоко в душе. Зло не может быть глупым и поверхностным. Одна лишь истина ценна, только в таком случае найдется толк в рабочих действиях, — Гронский наблюдал за мной, просматривая реакцию. — Бесы, такие как Юра, находят стоящих на распутье людей, склоняют к греху и подносят жертву Великому Сатане. Такова их роль, Ксюша.
— Например? — я села на кровать. — Что за люди и жертвы?
— Когда в жизни человека происходит переломный момент, в нем, чаще всего, преобладают две стороны: темная и светлая, — увлеченно рассказывал демон. — Например: есть девушка, который изменил молодой человек. — он артистично вскидывал руки. — Ей тяжело и больно, разум делится на две половины: простить или отомстить? Именно в такие моменты, бес обязан убедить эту девушку в том, что месть — выгодный и, чего греха таить, полезный поступок. Задача беса — превратить сие желание в искренность. Иначе говоря, склонить к греху. После этого, в лучшем случае, девушка перейдет на «темную сторону», продолжая кормить дьявола совершенными позже грехами…
— А в худшем случае? — насторожилась я.
— Жертвы способны убиваться и жалеть о содеянном… — Гронский небрежно махнул рукой. — В ином случае, ее будет разрывать чувство вины, от которого не спрятаться, не убежать! Некоторые особи кончают с собой, а некоторые, старательно пытаясь встать на путь исправления, регулярно посещают церковь.
— Люди кончают с собой из-за мелких пакостей? — хихикнула я.
— Не всем угодна пакость, принцесса, — улыбнулся он. — И поступки бывают разными, вплоть до массовых убийств и совокуплений.
— Люди настолько податливы? Их так легко убедить?
— Люди разные… — демон потушил сигарету. — Кто-то с рвением идет на контакт, а кто-то ни в какую упирается рогами. Как бы то ни было, бесы по своей природе склонны нравится людям, из-за чего им легко манипулировать личностью и ранимой душой. У каждого человека идентичное начало, выливающиеся в различные продолжения, — он вызывающе глянул на меня. — Австрийский художник, в свое время, также общался с бесом, продвигая неплохую идею.
— То есть, ты считаешь, что «жестокость» — неплохая идея?