Демоны вне расписания
Шрифт:
– Достойный ответ, – сказал Смайли. – Надо запомнить для какого-нибудь драматического момента, чтобы…
– Просто я до сих пор не знаю, куда я влезла! – перебила Настя. – С шестого сентября прошлого года – и до сих пор без понятия… Филипп Петрович пытался мне что-то объяснять, но я так до конца и не разобралась.
Она тоскливо посмотрела на гнома, и тот сделал успокаивающий жест.
– Все правильно, – сказал Смайли. – Филипп не должен был ничего объяснять, объяснения – это не главный его талант. Он должен был тебя найти и помочь тебе вспомнить все касающееся Дениса
– Я выспалась в машине у вампиров, и отдых мне не нужен. Я бы хотела умыться, чего-нибудь поесть и… И можно начинать эту вашу «настоящую работу».
– Отлично, – кивнул Смайли. – И чтобы не терять времени – где ты в последний раз видела Дениса Андерсона?
Настя посмотрела в окно. Они ехали мимо лесополосы, и через сетку лишенных листьев веток виднелось уходящее к горизонту поле, темная равнина, над которой медленно кружили какие-то птицы.
– Какое сегодня число? – спросила Настя, не сводя глаз с довольно унылого пейзажа за окном.
– Второе апреля, – сказал Смайли и кашлянул, как бы намекая, что вопрос был задан уже дважды, так что…
– Шестого сентября прошлого года я видела его последний раз, – негромко произнесла Настя, по-прежнему глядя в окно. – Прошло больше полугода… Вы говорите – чтобы не терять времени? А разве есть что терять? Если вы со всеми вашими вертолетами не нашли его за полгода, почему вы думаете, что я сейчас скажу что-то такое, что изменит положение вещей?! Мы не найдем его, ведь так?!
Неожиданно для себя она разрыдалась. Смайли вытащил из кармана как будто заранее заготовленный носовой платок, а Настя вытирала и вытирала щеки, потрясенная тем, что до сердечной боли оплакивает человека, о существовании которого она едва помнила три дня назад.
Смайли терпеливо ждал, когда слезы иссякнут.
– Может быть, все-таки стоит отдохнуть? Выспаться? – Его большая голова вопросительно склонилась в сторону Насти.
– Нет! – резко сказала она и, ненавидя собственный хлюпающий нос, высморкалась. Потом опустила стекло и выбросила платок в окно, уничтожая свидетельства собственной слабости.
Смайли молча наблюдал.
– Я все помню, – сказала Настя. – Странно, но сейчас я помню лучше, чем вчера, когда мы сидели в кафе с Филиппом Петровичем…
– Так и должно быть, – сказал Смайли. – Сначала наступает улучшение из-за удаления самого «беспамятника». Но остатки фермента, который он выделял, еще сохраняются в организме. Потом действие фермента слабеет, подпитку ему получать уже неоткуда, и твои воспоминания становятся еще более ясными. Но надо понимать, что полностью память не восстановится, какая-то ее часть исчезла навсегда.
– Я не знаю, какие именно воспоминания у меня пропали навсегда, но про шестое сентября я помню, – уверенно сказала Настя. – В тот день мы с Денисом поехали убивать горгону.
– М-м? – произнес Смайли, как будто бы Настя сказала,
– Которую? – Настя вспомнила, что такой же вопрос задавал ей Филипп Петрович. Он сказал, что этих горгон несколько. Вчера, в машине, Настина память никак не откликнулась на эту информацию – словно в бездонный колодец кинули еще одну монетку, а тот сделал «буль!» и снова замолчал. Теперь все было иначе. Если вчера Настина память была сродни старинному манускрипту, часть страниц которого склеилась намертво и посмотреть их содержание не было никакой возможности, то теперь эти страницы легко перелистывались, разве что кое-где текст постепенно бледнел и затем исчезал совсем… Но только кое-где.
– Их ведь три сестры, – сказала Настя. – Так, да?
Смайли кивнул, и Настя заметила, как в его правой руке появился мобильный телефон.
– Так называется их ресторан – «Три сестры», – продолжила Настя. – Мы приехали туда утром, Денис думал, что она там будет одна…
– И он ошибся, – сказал Смайли, нажимая кнопку на мобильнике.
– Да, – согласилась Настя. С этим сложно было не согласиться. Это была ошибка еще почище отрезанной головы графа Артура Валенте.
4
– А теперь расскажи мне все, – сказала Настя.
– Хорошо, – невозмутимо сказал Денис. – Значит, так. Мой отец – известный коллекционер старинного оружия. Он собирает разные сабли, пистолеты…
– Я знаю, что такое оружие. Что дальше?
– Вот этот меч, который ты у меня видела, – это его давняя мечта. Он всегда хотел его достать. Но у него не получалось. А сейчас он немного заболел, не может ездить, не может искать оружие для коллекции.
– Ну, – сказала Настя, поймав себя на мысли, что она не просто слушает рассказ Дениса, она пытается найти в нем несоответствия, она пытается найти в нем симптомы вранья. «Интересно, – подумала Настя, – такое происходит со всеми парами или только с нами? Неужели все на втором месяце начинают подозревать друг друга во вранье? Надо будет спросить у Монаховой».
Денис между тем продолжал:
– Мы с отцом недавно поругались. Я уехал, не помирился с ним. Он на меня все еще сердится. Я не хочу, чтобы он сердился. И я хотел ему сделать подарок – вот этот меч, о котором он мечтал. Я нашел этот меч, договорился с людьми, они согласились его продать.
– С людьми – это которые в подвале сидят? Куда мы сегодня ездили? – уточнила Настя.
– Да.
– Не очень-то они похожи на людей… Ну ладно. Что дальше?
– Они согласились продать мне меч.
– Ты уже говорил. Я все жду, когда ты объяснишь мне про голову, которая была у тебя в сумке.
– А, это… Это очень просто. Чтобы вывезти этот меч из вашей страны в нашу страну, нужны документы. Нужны разрешения.
– Так.
– Эти люди пообещали мне помочь с документами. Но для этого я должен был выполнить несколько их поручений.
– Подожди… А меч ты купил за деньги? Или тоже выполнял поручения?
– Меч – за деньги.
– А почему не мог деньгами рассчитаться и за документы?