День Астарты
Шрифт:
Репортеры иностранной прессы прибывали на остров также начиная с 18 февраля, и Рорате Урерунги, мэр Ханга-Роа, сбился с ног, решая возникающие проблемы. Ведь репортеры вели себя вызывающе, а местные полисмены к этому не привыкли…
Последним в Ханга-Роа появился приглашенный по специальной инициативе ООН «неформальный полинезийский лидер» Лимолуа Хаамеа. В отличие от остальных участников, он не захотел пользоваться аэропортом Матавери. Его летающая лодка приводнилась в маленькой рыбацкой и туристической гавани Ханга-Пико, рядом с местом,
Небольшой, изящный модерновый крылатый катер, окрашенный в жизнерадостно-салатный цвет, подкатил к причалу на глазах у толпы — почти тысячи любопытных местных жителей. Плексовый фонарь кабины открылся, и король Хаамеа, с грацией некрупного гиппопотама, перепрыгнул на причал. Его экипировка соответствовала ожиданиям зрителей. На ногах у короля были простые сандалии из акульей кожи, а одежда состояла из лава-лава с традиционным маорийским узором — красная волна с белым гребнем пены, под черным небом. Роль короны (если следовать европейским представлениям о королях) играла широкая головная повязка с орнаментом: зелено-красные ромбы на синем поле — герб Хаамеа. За плечом на перевязи из акульей кожи висел «hoemere»: весло-копье-меч (или полинезийская алебарда).
Спутниками короля были две девчонки-утафоа, среднего тинэйджерского возраста и парень, утафоа-креольский метис лет 20. Все трое — в униформе локальной морской полиции острова Рапатара: короткие легкие комбинезоны цвета морской волны, с эмблемой: синий круг с зелено-красным ромбом в центре. На правом боку — широкий карман, из которого торчит рукоятка компактного пистолет-пулемета. Это трио очень быстро пришвартовало летающую лодку к свободному столбику, среди рыбацких моторок, и присоединилось к королю. Рорате Урерунги, мэр Ханга-Роа, в это время протискивался к прибывшим сквозь возбужденную толпу на причале.
Лимолуа Хаамеа набрал побольше воздуха в легкие и крикнул.
— Aloha foa! — а потом, после короткой паузы, добавил, — Hola amigos!
— Ia orana Limolua! Maeva! — приветствовал его Рорате, под аккомпанемент громких возгласов, хлопков и одобрительного свиста.
Разумеется, Лимолуа и его спутники не первый раз были на Рапа-Нуи — особенном острове, называемом еще «Mata Kite-raga» (Глаз, смотрящий в небо) или «Te-Pito-te-Fenua» (Пуп Земли). Острова, который, согласно мифу, был первым на пути ariki-roa Мауна-Оро с прародины предков, через всю Гавайику, к западным островам Палау. Соответственно, сегодня, среди встречающих у короля хватало старых знакомых.
— Я рад тебя видеть, Рорате! — Лимолуа крепко пожал руку мэру Ханга-Роа, — У меня сейчас такой план. Hei foa te Rapa-Nui! Haaroo e au! Слушайте меня! Дело не простое, поэтому я иду за советом к moai Te-Ata-Hero! Кто хочет, тот может идти со мной.
— E spani-foa te a ho? — негромко спросил кто-то.
— Что значит «испанцы тоже»? — проворчал король, —
— Atau! Правильно! — раздалось несколько голосов.
— Идут все, кто хочет. E haere a-nai o-vai a na-aro, — заключил Лимолуа, и двинулся по направлению к изваянию, возвышающемуся в сотне метров от причала.
В трех шагах от каменной фигуры высотой почти в два человеческих роста, король остановился, вынул из-за спины алебарду — hoemere, оперся на нее, как на посох, и негромко начал говорить, иногда делая длинные или короткие паузы. Через минуту сложилось полное впечатление, что каменный исполин отвечает ему…
Репортер CHV из Вальпараисо нерешительно подошел к троим спутникам Лимолуа, стоявшим метров на пять дальше от моаи, и полушепотом обратился к Кианго.
— Companero, ты можешь объяснить, что происходит?
— Ariki советуется с moai Te-Ata-Hero, — спокойно ответил тот.
— Советуется? — переспросил репортер. — Это в каком-то символическом смысле?
— Просто советуется, — пояснил Кианго, — В смысле: разговаривает.
Не найдя, что еще спросить по этому поводу, репортер поймал в видоискатель своей камеры обе эти фигуры: каменную и человеческую — и снимал следующие несколько минут, пока странный разговор не завершился.
Лимолуа кивнул, забросил алебарду обратно за спину, развернулся, сделал несколько шагов назад и спокойным тоном произнес.
— В общем, дело, хотя и не простое, но понятное. Есть всего две задачи, которые надо решить на этих переговорах, а остальное можно сделать несколько позже.
— Независимость от Чили? — попробовал угадать кто-то.
— Выгнать чилийскую военную базу? — предположил другой.
— Убрать католических попов? — спросил третий.
— Нет, нет и нет, — сказал король, — Foa te Rapa-nui зависят от правительства Чили не потому, что здесь чилийские военные и церковники, а потому, что здесь нет своей экономики. Немного туризма, огороды и рыболовство на маленьких лодках — какая независимость при таком положении вещей? Почти все товары тут привозные, из Вальпараисо. Городское хозяйство и социальный сервис — на дотации с континента. Поэтому первая задача — это свой бизнес. Надо создать для него условия. Бизнес начинаются с точки роста, и эту точку надо поставить. Вот вторая задача.
— Мы думали, ты за нашу свободу, а ты все перевел на деньги, как янки! — раздался молодой мужской голос из заднего ряда зрителей-слушателей.
— Кто это сказал, пусть подойдет сюда, ко мне, — спокойно отреагировал Лимолуа.
Под удивленные возгласы, вперед вышел прекрасно сложенный полинезиец лет 20, одетый в ярко-красную футболку и джинсовые шорты.
— Вот я. Что дальше?
— Как тебя зовут и чем ты занимаешься? — поинтересовался король.