Шрифт:
Annotation
Каждый человек во все времена мечтал о чём-то большем. Чём-то неподвластном обычным людям. Деньги, власть, уважение, успех и другие ценности, о которых многие так грезят. Но о чём мечтают дети? Что случится, если всё окажется не так, как вы себе представляли? Что, если наше подсознание решит всё за нас, и мы будем уже не в силах ничего исправить?
Семён Титов
Семён Титов
День детской мечты
В нашем мире человек — вершина развития всего живого. С этим фактом сложно спорить, пока мы не встретили кого-то близкого к нам. Однако, несмотря на своё превосходство, люди всегда стремятся к чему-то более совершенному. Желают стать этим. Вот и я с мальчишеских времён грезил о чём-то. Сложно сказать
Я прочно запомнил слова моей матери о том, что все мысли человека материализуются. Как и многие прочие я всегда относился к подобному с недоверием, а скорее даже с насмешкой. Хоть я и был мал, но уже тогда понимал, что ничего в этом мире не случается просто так. Однако не смотря на попытку трезво смотреть на мир, я всё равно уходил в свои мечты каждый раз, когда ложился спать. Мысли вращались у меня в голове, не давая мне уснуть. Но невзирая на недосып я любил мечтать. Любил представлять, как бы я поступал, получив то, о чём мечтаю. И чем старше я становился, тем яснее становилось то, что все мои действия делались бы мной и для меня. Чтобы оправдаться перед самим собой я иногда думал о том, как делаю что-то для друзей, знакомых или своих младших брата и сестры. Но такое случалось редко. Детский разум не давал надолго задуматься о моральных вопросах. Голова бурлила идеями. В ней не было места стыду и мыслям о чём-то абстрактном. Сознание было полностью сконцентрировано на мечте. Засыпая, я как будто чувствовал, что завтра мечта перестанет быть таковой.
Утром я проснулся сам. Мама почему-то не пришла будить меня. Я протёр глаза, сел на кровать, впав в ступор. Сидел в таком положении не долго. В нос ударил запах, который я помню до сих пор. Нежное, слегка сладковатое тесто, шипящее на масляной сковородке. Сбоку дожидаются сметана и мёд. Было не понятно, остаток ли то сна, или реальность. Однако позже запах стал настолько сильным, что замешательство сменилось искренней детской радостью. Выбежав из комнаты, я направился на кухню. Запах стал настолько сильным, что кроме него я уже ничего не мог учуять. Где-то на фоне тараторили новости и посапывал папа, который, судя по всему, всё ещё спал. Мама стояла у плиты держа в одной руке сковороду, а в другой миску с жидким тестом. Оно не спеша заливалось на поверхность сковородки, заполняя собой всё пространство. Слышался легкий шёпот и тесто окрашивалось в желтовато-оранжевый цвет. Войдя на кухню, я обратил внимание на часы. Десять часов утра. Аккуратно подойдя к маме, я застенчиво, стараясь не напомнить о школе, спросил, какой сегодня день недели. Мама лишь улыбнулась, ответив, что сегодня на занятия идти не нужно. Это заставило утренний ступор вернуться. Но после осознания услышанного, он отступил так же быстро, как и до этого, оставив после себя радость. С широчайшей улыбкой на лице я побежал чистить зубы. Вернувшись, увидел тарелку с горой блинов. В тот момент мне казалось, что блинов было столько, что мой детский разум не способен даже подсчитать.
Весь следующий день был похож на воплощенную детскую мечту. Родители решили сделать мне подарок, подарив новый компьютер. Странно было то, что несмотря на близкое расположение магазина техники к нашему дому, компьютер нам привезли с помощью доставки. Папа помог мне всё установить. В тот момент, я, возможно, стал олицетворением счастья. Казалось, что я утратил способность воспроизводить какие бы то ни было другие эмоции. Родители тоже были невероятно счастливы. Всё оставшееся время до сна я провел, изучая свою новую игрушку. Для меня это был словно новый мир, полный всего интересного. Ложась в кровать, в моей голове была лишь мысль о том, чтобы завтрашний день был таким же.
Утром я проснулся сам. Мама почему-то опять не пришла будить меня. Я протёр глаза, сел на кровать. Запах блинов. Опять ступор. Запах усиливался и сопротивляться ему становилось всё труднее и труднее. Войдя на кухню, я снова застыл, будто в мгновение потерял возможность двигаться. Всё было как вчера, до малейшей детали. Отличалась только дата. Отец всё так же слушал утренние новости, мама стояла у плиты. Обернувшись, она сказала, что сегодня опять не нужно идти в школу. Я захотел узнать причину. Но ответа не последовало. Я провёл все утренние процедуры и сел за стол. В глаза бросились оставшиеся со вчерашнего дня блины. И тут же рядом с ними мать поставила только что приготовленные. Я не понимал, зачем нам столько блинов, но вопросов задавать не стал. В общем, меня всё устраивало, хоть я и чувствовал некую тревогу. В этот раз я ел долго. Рассматривал каждый блин. Обычно в таких случаях, мама начинала поторапливать меня, но сегодня я не услышал от неё ни слова. Мою задумчивую трапезу прервал звонок в дверь. Отец тут же подпрыгнул с дивана, будто ему 5 лет, и бросился к двери. Спустя пару минут он позвал меня к себе. У его ног лежала коробка, в которой
Время подходило ко сну. Однако я испытывал лишь тревогу. Я пытался заставить себя не думать ни о чём. Но выходило это с трудом. Голова болела от тревожных мыслей. Еле преодолев эту бурю, мой разум смог отключиться.
Я проснулся. Мать опять была на кухне. Опять стоял запах свежих и не слишком блинов. Опять я спустился на кухню и застал всё ту же картину. С первого чудесного дня прошло уже полторы недели. За это время я ни разу не был в школе, не ел ничего кроме блинов с приторным соусом из сметаны и мёда. В моей комнате уже было некуда ступить, потому что всё пространство было заставлено абсолютно новыми компьютерами. На мои просьбы убрать их я получал лишь смешки и поглаживания по голове. Не вежливо отказываться от подарков. За прошедшее время я многое успел узнать. Каждый день был новым. Дата и время шли дальше. Однако новости по телевизору и в интернете оставались неизменными. Несколько раз я пытался позвонить свои друзьям из школы, но родители запретили мне это делать, отобрав телефон, в котором всё равно не было смысла, ведь каждый из моих друзей был недоступен. За окном всё это время сияло солнце. Погода застыла в одном состоянии подобно новостям. Мне не позволяли выходить на улицу. Раньше я мог только мечтать о подобном, но теперь мне становилось плохо от постоянного нахождения в доме.
По началу я пытался относиться ко всему легче, надеясь, что скоро всё закончится и станет как раньше. Однако одно осознание полностью выбило меня из колеи, заставив детский разум впасть в состояние паники. Только спустя несколько дней я понял, что дома не было моих брата и сестры. Родители полностью игнорировали мои вопросы о том, где они. С того момента для меня стало очевидно, что я должен как бы то ни было выбраться из дома. Найти кого-то, кто смог бы помочь вернуть всё так, как было раньше. Это было трудно, ведь родители всеми силами старались не выпускать меня из дома. Но однажды, когда нам в очередной раз привезли компьютер я успел проскользнуть за дверь. Я бросился к двери подъезда. Я слышал крики родителей, которые заставляли меня бояться ещё больше. Но они не преследовали меня, а лишь требовали вернуться обратно. Я набегу нажал на кнопку и вылетел из подъезда. Но вместо улицы, на которой царила солнечная погода я увидел ничего. Позади была лишь дверь подъезда, которая стремительно отдалялась. Я понял, что падаю. Но я не чувствовал ни ветра, ни холода. О падении говорил только уменьшающийся силуэт двери, который со временем вовсе исчез. Я не пытался ничего сделать. Да и делать то было нечего. Страха я почему-то не испытывал. Я будто снова впал в тот самый утренний ступор, только его уже нечему сменять. Не знаю, сколько продлилось моё падение, но из транса меня вывели какие-то толчки. Будто я, падая, задеваю что-то. Резко темнота пустоты начала окрашиваться в желтовато-белый цвет. Страх резко стал накатывать волнами, зрение стало мутным из-за подступивших слёз, а из груди вырвался пронзительный, тонкий крик. Где-то, где должен был быть низ, загорелась яркая вспышка, которая за мгновение заполнило всё. А зажмурился, а открыв глаза увидел родителей, которые трясли меня, держа за плечи.
С тех пор прошло много лет. Мама рассказала, что, заглянув ко мне в комнату перед сном, увидела, как я ворочаюсь. Она решила разбудить меня, но ничего не выходило. А позже я начал плакать и кричать, после чего и проснулся. Сон. Всего лишь страшный сон, в котором сбылось всё, о чём я мечтал. Сбылись все мои эгоистичные детские мечты. А может он потому и закончился, что я начал мечтать лишь об этом? Спустя некоторое время после пробуждения я спросил у родителей, где мои брат и сестра. Но как оказалось их у меня никогда не было. Но почему они тогда были в моём сне? Неужели я их просто придумал? Или может это тоже была моя мечта, которая почему-то не сбылась? Я много раз думал о произошедшем. Думал разное. И каждый раз я вспоминал лица брата с сестрой. Это были не просто размытые лица людей из сновидений, которые забываются через пять минут после пробуждения. Это были лица конкретных людей, с конкретными чертами и определенным характером. Может быть, что я всё ещё во сне? Или всё произошедшее не было сном, а лишь отменившимся списком сбывшихся желаний? Неужели я хотел быть одним ребёнком в семье, чтобы вся забота, любовь и подарки доставались лишь мне? Не знаю. Я уже давно не ребёнок. Мои желания и мысли давно изменились по многу раз. Но несмотря на это, я всё так же продолжаю верить, что у меня действительно не было ни братьев, ни сестёр. Потому что жить с мыслью, что они исчезли по моему желанию, невозможно.