День Гагарина

Сборник

Монтажники, разобрав концы, мгновенно крепят боковушку. Синеколодецкий, отошедший в сторону, опять занимает свое место в центре зала. Руки у него вытянуты вперед, ладонями вверх. Работают лишь кончики пальцев. Стропы натягиваются на сверхмалом ходу. Боковушка качнулась, отойдя от ложемента. Энергичная отмашка — краны стоп! Разобрали оттяжки. Николай руками показывает: оба крана на малом вверх. Но вот, повинуясь жестам Николая, веселей запели моторы кранов, перешли на быстрый подъем. Оба крановщика действуют совершенно синхронно. Слаженность необычайная.

Глядя, как виртуозно работает Николай Синеколодецкий, поражаешься, как же много

и точно можно «сказать» руками. Да что руки, он всем существом участвует в сборке. Вот он плавно делает несколько шагов и, раскинув руки, как бы приглашает за собой. То вдруг замрет, поднявшись на цыпочки, и затем снова делает несколько быстрых шагов. Балет, да и только.

Мастерство всегда восхищает, а Николай поистине большой мастер своего дела. Под стать ему и остальные участники сборки. Считанные минуты — и ракета почти собрана… В этот момент к Синеколодецкому подходит Косенко и легонько дотрагивается до плеча: «Коля, дорогой, повтори пронос боковушки еще раз. Не хватает крупных планов. Сдублируй, пожалуйста!» Бедный Коля едва не подпрыгнул от возмущения. Но Косенко смотрит на него такими умоляющими глазами, что отказать невозможно — проносит боковушку еще раз.

Стыкуется корабль-спутник с последней ступенью. Это происходит почти всегда вечером или ночью. Для нас тут главное — свет. Лампы высоко под потолком, и если не добавить нашего, то на пленке ничего и не увидишь. Но вот мы даем свой свет, и все стало вокруг праздничным и нарядным. В лучах прожекторов — корабль-спутник, висящий под потолком, и последняя ступень носителя, к которой будут его стыковать. А потолок — как звездное небо. Николай дает команду, и корабль-спутник поплыл по звездному небу, словно он уже в космосе.

В этой комнате раньше снаряжали в полет манекены. Она просторна, окна прикрыты от солнца кремовыми шторами. Вдоль стен и у окон столы, на которых разложены комплекты одежды космонавтов и сумки с аварийными запасами. На специальных подставках — ложементы. Каждый индивидуален, отлит из пластика точно по фигуре определенного космонавта.

Ложемент вставляется вон в то сооружение, стоящее на тележке в углу. Это кресло космонавта. Оно напичкано разными устройствами.

Сегодня сюда впервые придут будущие космонавты — Юрий Гагарин и Герман Титов. Полетная одежда для них занимает несколько столов. Шелковое белье — трусы и майка, плотный теплозащитный комбинезон, вентилируемый костюм из голубовато-серой прорезиненной ткани и ярко-оранжевый наружный, вроде декоративного чехла, чтобы скрыть под собой многочисленные шнуровки, пряжки и застежки. Отдельно стоят высокие черные ботинки со шнуровкой, перчатки и круглые шлемы. Они тоже устроены непросто, снабжены поднимающимся забралом и полупрозрачным зеркальным светофильтром.

Пришли Гагарин и Титов. Юрий одевается первым. Ему помогают специалисты, которых называют здесь кресельщиками. Они подают Гагарину синий комбинезон, сшитый на манер детского, — брюки и куртка составляют одно целое и застегиваются длинной молнией. Его надеть несложно, труднее с голубовато-серым костюмом. У него множество разных клапанов, трубок для вентиляции, бесчисленные затейливые шнуровки. Справились сообща, и, наконец, Гагарин облачается в верхний комбинезон, надевает ботинки и перчатки, к костюму присоединяют шлем. Теперь он полностью одет для полета. Встал, размялся, походил по комнате. Замечаний нет. То же самое проделал и Герман Титов.

Чуть ссутулившись в своих доспехах, космонавты переходят

в МИК. Ярко горят наши осветительные приборы. Снимаем генеральную репетицию посадки космонавтов в корабль. Вот Гагарин взялся за верхний обрез люка, подтянулся, закинул ноги внутрь и лег в кресло.

И тут, явно нарушая установленный порядок, на площадке появляется кинооператор и нацеливается камерой.

Вообще-то говоря, я уже давно был у корабля и успел снять подъем космонавтов в лифте и посадку Гагарина в корабль. И, как видно, на меня не обращали внимания. А вот когда я подскочил к люку снять Гагарина в корабле, тут-то Ивановский меня и заметил. И рассердился не на шутку, ведь у него была строгая команда Сергея Павловича лишних людей не собирать. Но и нам нельзя быть уж очень деликатными — останешься без материала. Конечно, мы поругались, но зато были сняты нужные кадры с Гагариным и Титовым, а потом с Королевым и Келдышем.

11 апреля 1961 года.Рано утром к зданию МИКа был подан мотовоз. Людей почти не было. Все отдыхают. Остались только те, кто участвует в вывозе ракеты, и конечно же мы. Вывоз — это всегда торжество с примесью грусти. Пройдет день, другой, и создатели машины больше никогда не увидят своего детища.

На вывоз приехали Сергей Павлович Королев, его заместители, Мстислав Всеволодович Келдыш. Мягко, осторожно звякнула сцепка, коротко гукнул мотовоз. Ракета тронулась с места и величественно поплыла к старту. Впереди, по бокам рельсового пути идут люди, словно показывают дорогу машинисту. Скорость движения позволяет.

Снимаем панораму с машин на идущую на нас ракету. Меняю оптику и делаю несколько разных по крупности и ракурсам планов. Потом скорей опять в машину — и на другую точку. Старт уже близко. Теперь нужна еще одна панорама. В кадре ракета, соплами двигателей обращенная к нам. Она становится все крупнее и крупнее и, наконец, заполняет весь кадр. Пора панорамировать. Вверх и вправо… По кадру проходит все тело ракеты. Вот и обтекатель с кораблем, виден старт с разведенными опорами и фермами обслуживания.

Установка ракеты в стартовое положение — дело быстрое, а снять надо много, так что придется без штатива, с рук. Вот это кадр! Ракета появляется между разведенных ферм обслуживания, и почти тут же подъем. Бегом меняю точки съемки. Счет — на секунды. Стартовый расчет делает свое дело, мы — свое. И вот ракета стоит вертикально. Сомкнуты силовой пояс, кабель-мачты, фермы обслуживания. Ракета к предстартовым испытаниям готова. А мы спешим на заседание Государственной комиссии.

Просторная комната с большими окнами, занавешенными белыми шторами. Сегодня она кажется маленькой и тесной, потому что собралось много народа. Буквой «П» расставлены столы, покрытые голубым сукном. Сегодня особый день — мы узнаем имя того, кто станет космонавтом-один. Перед началом заседания ловим в коридоре Сергея Павловича Королева.

— Каков будет порядок выступлений? — озабоченно спрашивает Косенко.

Королев рассказывает о порядке заседания, о выступающих. Мы делаем пометки, чтобы знать, кто идет за кем и к чему нам готовиться.

— Сколько всего будет выступающих и каков регламент? — интересуюсь я.

— Выступающих немного, — говорит Королев, — поэтому время выступлений ограничивать не будем.

— Сергей Павлович! — взмолился я. — У нас одна синхронная камера на крупные планы. В ней триста метров пленки, это шестьсот секунд. При выступлениях без регламента наверняка не хватит.