День гнева. Новая сигнальная
Шрифт:
И голова начала поворачиваться в сторону. Как будто он обиделся на меня.
Только минуты через четыре я понял, что он просто хочет убедиться, видит ли меня Валя.
Но удивительно было, как погас взгляд. Сразу, как только он начал думать о Вале и на мгновение, соответственно, перестал думать обо мне, взгляд, все еще направленный на меня, переменился. Сделался безразличным. То же самое глазное яблоко, тот же голубовато-серый зрачок с синими радиальными черточками, но глаза стали другими, совсем не похожими на прежние.
Что там могло произойти, когда
Может быть, мне стоило посидеть еще немного, чтобы Валя могла подойти и тоже убедиться в том, что я существую.
Но у меня сильно затекла больная нога.
В кабинете Андрея я пробыл еще около двух часов. Ни о каком непосредственном общении не могло быть, конечно, и речи.
За эти два часа Андрей окончательно повернулся к Вале, поднял руку, подзывая ее, и повернулся к тому месту, где меня уже не было. А Валя сделала несколько шагов от двери к столу. И все.
Для них мои два часа были двенадцатью секундами.
На ватмане я приписал для Андрея еще одно слово: «Пиши». И ушел.
Мне опять хотелось спать – вообще утомляемость наступала скорее, чем при нормальных условиях. На мгновение у меня мелькнула мысль улечься здесь же. Если бы я проспал часов пять, Валя с Андреем могли бы меня видеть в течение одной своей минуты.
Но потом мне почему-то стало страшно ложиться здесь, в кабинете, на диване. Ужасно глупо, но вдруг мне показалось, что эти две почти неживые фигуры, воспользовавшись моим сном, свяжут меня и что, связанный, я даже не смогу им ничего написать.
Другими словами, стали шалить нервы…
А между тем я начал замечать, что скорость моей жизни постепенно увеличивается.
Увеличение скорости
Впервые я заметил это по тому, как медленно падал нож, когда я у себя в столовой отпустил его над столом. Предметы и раньше падали очень лениво, но на этот раз нож опускался на стол еще медленнее.
Затем стало труднее с водой. Прежде мне достаточно было десяти минут, чтобы набрать стакан на кухне под краном, теперь стакан наливался минут за двенадцать-четырнадцать.
Сначала я, впрочем, не обратил на это особенного внимания.
Выспавшись и пообедав, я опять побрел к Андрею Мохову, чтобы получить наконец свидетельство того, что он поверил в мое существование в другом времени.
Действительно, на столе на чертеже меня ждала строчка:
Что мы должны делать? Нужна ли тебе помощь?
Андрей и Валя опять стояли у стола, как бы прислушиваясь к чему-то.
Нужна ли мне помощь? Да я и сам не знал, что мне нужно.
Потом я еще дважды обменивался с Андреем записками. Написал ему о том, что где-то бродит Жора, и о том, что моя скорость все время растет. Он ответил просьбой, чтобы я снова ему показался.
Еще один раз я сидел у него в кабинете два с половиной часа, и они с Валей меня опять видели. Вообще эти встречи были мучительными. Я никак не мог справиться с раздражением, которое вызывала у меня
Вообще мне ни разу не удавалось догадаться заранее, что будет означать то или иное движение.
У меня было много свободного времени, и сначала я не знал, куда его девать.
Это было удивительно, но я понял, что человек просто ничего решительно не может делать только для одного себя. Даже отдыхать.
Например, книги.
Однажды я раскрыл томик Стендаля, но тотчас оставил его.
Оказывается, мы читаем не просто так, а с тайной – даже для нас самих тайной – надеждой сделаться от этого чтения лучше и умнее и это хорошее и умное сообщить другим.
Наверно, Робинзон Крузо не стал бы и браться за библию, если бы не верил, что когда-нибудь все-таки выберется со своего острова. А я как раз чувствовал себя таким одиночкой-робинзоном в необитаемой пустыне другого времени. Удастся ли мне вернуться к людям?..
Конечно, я много размышлял над тем, какая сила ввергла меня и Жору в это странное состояние, и пришел к выводу, что в моей гипотезе о шаровой молнии не было ничего невероятного. Бесспорно, что взаимодействие плазмы с реакцией деления урана могло дать излучения, по своему характеру близкие к радиоактивным, но еще неизвестные человечеству. А в том, что радиоактивные излучения способны влиять на биологические процессы жизни, никто не сомневается…
У меня было много наблюдений, и, так как я считал, что впоследствии для науки будет интересно и важно все, что испытал и видел первый человек, живущий ускоренной жизнью, я начал писать дневник.
Некоторые странички и сейчас стоят у меня перед глазами:
«25 июня, 8 часов 16 минут 4 секунды
Обследовал путь луча от стены, ограждающей электростанцию, до залива. Все живое в этой зоне живет ускоренно. Куст пионов, подвергшийся облучению, уже дал крупные цветы. Обычно они расцветают в начале июля.
Трава в зоне действия луча на два-три сантиметра выше остальной. Это хорошо видно, если смотреть издали и со стороны, например – с нижнего сука липы справа от дома.
25 июня, 8 часов 16 минут 55 секунд
Около четырех моих часов назад из дома Юшковых вышел их старший сын и сейчас идет по саду. Когда я наблюдал за ним первый раз, на каждый шаг у него уходило около трех моих минут. Теперь уходит четыре. Значит, я все время ускоряюсь.
С этим наблюдением сходится и другое. Вода стала еще более плотной. На заливе на волне я стоял, не проваливаясь, около полусекунды.