День мертвеца
Шрифт:
– Хорошо, Сибил, - устало произнесла я.
– Мы приедем примерно через час.
– Постарайтесь скорее, если можно, - сказала она; у нее, похоже, перехватило дыхание от облегчения.
Официантка принесла нам еду. Я пересказала наш разговор Толливеру, но тот и сам слышал большую его часть.
Он скорчил гримасу.
Я нацарапала вилкой на салфетке «СО, МО, ДА, НО» и смотрела на эти буквы, пока ела салат, который оказался примерно таким, какого и следовало ожидать в захолустном ресторанчике. Я пыталась представить себя на месте событий. Итак, Дик сидит в кабинете, просматривает медицинские документы своей
Сибил - это «С», «М» - Мэри Нелл, «Д» - Делл, а кто тогда «Н»? Я уже знаю, что Дик называл свою дочь Нелли. Но если «Н» - это Нелли, кто тогда «М»? Уставившись на салфетку, я представила, как набрасываю заметки о себе и своей семье…
О господи! Буква «М» означает «моя»!
Я положила вилку.
– Харпер?
– спросил Толливер.
– Это же группы крови, - сказала я.
– Какая же я тупая, тупая, тупая!
– Харпер?
– Это группы крови, Толливер! Дик Толливер написал здесь: «Моя группа крови - нулевая, Сибил - нулевая, Мэри Нелл - нулевая, группа крови Делла - А». Вот что искала в учебнике биологии Салли Бокслейтнер. Она сразу сообразила, что означала запись, которую Дик составил перед тем, как у него случился инфаркт. Дик понял, что он не может быть отцом Делла. У мужа и жены с нулевой группой крови не может родиться сын с группой А.
– Теперь понимаю, почему у него случился сердечный приступ, - протянул Толливер.
Он тоже отложил вилку и промокнул губы салфеткой.
– Но почему застрелили Делла и Тини?
– Надо подумать, - сказала я.
Пока мы ели, семейство с двумя детьми уже ушло, так и не решив, надо ли посылать дочь на конкурс красоты. Я была уверена, что последнее слово останется за матерью. Пожилая пара не спеша поела, так же медленно расплатилась и похвалила официантку. Одинокий мужчина все еще читал газету, а официантка подливала ему кофе. Пока Толливер расплачивался, я смотрела в пространство, стараясь представить, как дальше развивалась драма в семействе Тигов.
Так, вслед за смертью Дика была убита жена Холлиса. Салли поняла, что Делл не сын Дика. Кому она сказала о своей догадке? Наверняка женщине.
Я думала, она скажет матери. Но, должно быть, был кто-то еще…
По дороге я пересказала свои мысли Толливеру.
– Почему она не сказала Холлису?
– спросил он.
– Естественно было бы поделиться догадкой с мужем.
– Если верить Холлису, она не любила говорить о семейных проблемах. Думаю, отцовство Делла для Салли относилось именно к таким проблемам. Должно быть, Салли рассказала обо всем своей матери, а не Тини, потому что Салли была ближе к матери. Кроме того, секрет касался Делла, и Тини бы ему проболталась.
– А что случилось потом?
– спросил Толливер, словно не сомневался: я это знаю.
– Хелен, - пробормотала я.
– Как бы поступила Хелен? Почему ее беспокоило, кому приходится сыном Делл?
В самом деле, почему?
Допустим, Тини и Делл ничего об этом не знают. А потом Салли умирает. Салли умирает из-за того… что она рассказала. Рассказала матери. Но я вспомнила всепоглощающее горе Хелен. Нет, Хелен не знала, почему умерла Салли. Пока я не приехала и не поведала Холлису и Хелен об убийстве, оба они считали, что Салли погибла в результате несчастного случая. Насколько мне известно, Хелен ни разу в том не
Потом Сибил наняла меня, желая обелить имя сына, и я сказала Хелен, что Делл не убивал Тини. Я сказала Хелен, что обе ее дочери убиты кем-то другим.
Я не считала, что эти смерти на моей совести, однако мне было не по себе. Я сделала то, что должна была сделать. Откуда мне было знать, что последует за этим в таком месте, как Сарн. После того как Хелен узнала, что обе ее дочери убиты, она, должно быть, догадалась, кто это сделал. Возможно, она встретилась с убийцей и высказала ему свои подозрения. Во время их беседы тот человек убил и ее. Хелен умерла под взглядами дочерей, смотревших на нее с многочисленных фотографий.
– Я не верю Сибил, - заявила я.
Толливер взглянул на меня и тут же переключил внимание на скользкую от дождя дорогу. Послышался отдаленный раскат грома. Я содрогнулась.
– Почему?
– Я не верю, что Мэри Нелл грозится покончить с собой. Не может быть, чтобы подобным образом девочка надеялась пробудить в тебе интерес. Она слишком горда.
– Ей всего шестнадцать.
– Да, но характер у нее твердый.
– Тогда зачем мы туда едем?
– Просто Сибил почему-то очень нужно нас видеть, и мне интересно зачем.
– Не знаю. Может, лучше вернуться в мотель? Собирается гроза, значит, будут и молнии. Я заметила.
Парацетамол не помог: головная боль усиливалась.
– И все же поедем.
Что- то подталкивало меня, и у меня было чувство, что я собираюсь совершить не очень умный поступок.
Краем глаза я заметила блеск молнии и попыталась не вздрогнуть. В конце концов, в машине я в безопасности, а когда выйду, постараюсь не наступить на электрический провод, не схватить клюшку для гольфа, не встать под дерево и не совершить какой-нибудь другой нелепый поступок, из-за которых люди становятся жертвами молнии. Однако я все же не удержалась, пригнула голову и спрятала лицо.
– Ты не справишься, - сказал Толливер.
– Нужно найти укрытие.
– Вот и поехали в дом Тигов!
– завопила я.
Я была в ужасе, но словно одержима.
Брат ничего не ответил, но поехал в нужном направлении. Мне стало стыдно за то, что я на него накричала, но еще я ощущала странное легкомыслие. Я сосредоточилась на том, что ждало нас впереди, но малая часть моего мозга все еще мучилась над проблемой: почему Делл и Тини должны были умереть, раз Делл не был сыном Дика? Какая тайна была настолько важна, что из-за нее пришлось умереть стольким людям? Людям, которые могли бы выдать эту тайну?
Когда мы подъехали к дому Тигов, там было почти темно. Я думала, дом будет сверкать огнями, но нет: светилось только одно окошко. Фонари на улице не горели, и это показалось мне странным. На месте Сибил я бы непременно их включила: ведь она пригласила гостей, к тому же разыгралось ненастье.
– Плохо дело, - медленно произнес Толливер.
Больше он ничего не добавил. И не нужно было ничего добавлять. Мы припарковались напротив дома. По крыше автомобиля барабанил дождь.
– Позвони-ка на всякий случай своему дружку полицейскому, - сказал он.
– Думаю, нам лучше пока не выходить.