День помощи

Завадский Андрей Сергеевич

Почему молчали американцы, вице-адмирал Спиридонов мог только догадываться. Вероятно, их командиры тоже еще пребывали в растерянности, хотя, возможно все было гораздо хуже, и американский адмирал просто не желал беседовать с тем, кому в самом скором времени предстояло стать простым трупом. Как бы то ни было, это молчание настораживало и заставляло думать о мерах собственной безопасности. И Спиридонов был прав в своих догадках, не напрасно ощутив беспокойство после доклада офицера связи.

Радисты "Авраама Линкольна" действительно слышали не прекращавшиеся ни на секунду запросы с борта русского авианосца, но они имели категорический приказ адмирала Бриджа ни при каких обстоятельствах

не выходить с ними на связь. Тем временем в помещении центрального поста, находившегося в недрах громадного корабля, со всех сторон прикрытого настоящей броней, сам командующий заканчивал совещание, на котором присутствовали командиры входивших в группировку кораблей. Кроме того, адмиралы, командовавшие другими авианосными группами, также присутствовали, правда, виртуально, посредством спутниковой связи.

– Господа, российский флот начал боевые действия без официального объявления войны, без предъявления претензий Соединенным Штатам со стороны русского правительства, – Уолтер Бридж, меньше часа назад назначенный командующий ударной группировкой военно-морских сил Соединенных Штатов в Северной Атлантике, излагал свои мысли быстро, четко, стараясь сэкономить каждую секунду. – Своими варварскими действиями русские не оставили нам выбора. Их вооруженные силы, их флот представляют собой прямую угрозу национальной безопасности Соединенных Штатов, и президент Мердок, как верховный главнокомандующий, принял решение о ее устранении. Нами только что получен приказ немедленно приступить к выполнению операции "Доблестный удар".

Никто из офицеров, слушавших нарочито лишенную эмоций речь адмирала, в одно мгновение получившего в почти безраздельное распоряжение силы, равные вместе взятым флотам всех европейских и азиатских стран, ничем не выдал своих чувств. Каждый или почти каждый из присутствовавших знал, что скрывается под кодом "Доблестный удар", и почти каждый верил, что этот план так и останется на бумаге.

– Задача, которую нам предстоит выполнить, никогда прежде не ставилась ни перед одним флотом мира, – продолжил адмирал, с удовлетворением увидев в глазах молча кивавших в такт его словам офицеров решимость и уверенность, а не страх, который сейчас был совершенно недопустим. – Нам предстоит вступить в бой с самым опасным противником, имеющим оружие, ничуть не уступающее нашему, и такую же подготовку. Наши деды, сражавшиеся с японцами на Тихом океане, выиграли тяжелую войну, но то, что должны будем сделать мы, нельзя сравнивать с нею. Но я верю в вас, господа, верю в ваше мужество и профессионализм. Безопасность Америки зависит от вас, и я не сомневаюсь, что вы сможете защитить американскую нацию, своих родных и близких, от азиатских варваров.

Последний шаг был сделан, черта, хрупкая граница между миром и войной, осталась позади.

Командующий русской эскадрой, понимая, что может в любой момент оказаться лицом к лицу с доброй половиной американского флота, в схватке с которым шансов на успех было крайне мало, если не сказать, что их не было вовсе, напряженно думал, пытаясь найти выходи из сложившейся ситуации.

– Штаб флота, – спохватился Спиридонов, требовательно взглянув на офицера связи, молча ожидавшего новых распоряжений командующего. – С Североморском есть связь?

– Так точно. – Спиридонов при этих словах с облегчением вздохнул, решив, что еще не все потеряно. – Адмирал Макаров готов с вами говорить прямо сейчас. Он как раз прибыл в штаб, – сообщил офицер.

Борис Макаров с той самой секунды, когда эсминец "Безупречный" ошвартовался в мурманском порту, почти не сомкнул

глаз, проведя все время в разъездах между базами флота и штабом, до хрипа крича в телефонную трубку и до рези в глазах вглядываясь в карты. Он чувствовал, что еще через пару часов просто свалится с ног от усталости, от которой не спасал не крепкий, как деготь, кофе, ни сигареты. Но сейчас командующий Северным флотом не мог позволить себе потерять ни секунды.

Адмирал понимал, что, отказавшись исполнить приказ нового главы государства, мог сразу снять с себя погоны, но не спешил делать это. Здесь, на Кольском полуострове, командующий мог чувствовать себя в относительной безопасности, ибо понимал, что рядом нет никого, кто мог бы по приказу из Москвы хотя бы попытаться отстранить его от командования. Макаров верил в своих офицеров, и, как выяснилось, не ошибся в них.

Верность присяге, верность своей родине, оказалась для каждого моряка превыше личных амбиций. И сейчас, по-прежнему считаясь командующим флотом, адмирал Макаров, забыв о тех, кто слал ему приказы из далекой столицы, делал все, чтобы обезопасить свою страну от агрессии, в вероятности которой уже практически не сомневался. Шесть атомных авианосцев, целый флот, колоссальная мощь была собрана у морских границ страны, и это сейчас было важнее нарушения субординации, любого неисполнения приказа.

В штаб, который Макаров не покидал уже двенадцатый час, стекалась информация от разведывательных самолетов, находившихся в море кораблей, в том числе мирных торговых или рыболовецких судов, и многочисленных субмарин. Любой американский самолет, любое судно, не важно, военное или нет, оказавшись в поле зрения русских летчиков и моряков, бралось под непрерывное наблюдение.

Адмирал не сомневался, что американцы вскоре начнут действовать, и не хотел, чтобы его застали врасплох. Силы, которыми он командовал, заметно уступали мощи американцев, и для успеха в столкновении с ними следовало действовать на опережение, предугадывая шаги противника. Только так можно было если не выиграть схватку, то хотя бы превратить разгром в обычное поражение, возможно, заставив врага, а американцы вели себя, именно как враг, воздержаться от дальнейших действий, понеся чрезмерные потери в первые минуты боя.

Тем не менее, все усилия адмирала были не напрасны, и Макаров пребывал в полной уверенности, что его флот сможет дать достойный отпор противнику. На аэродромах, как и считанные недели назад, в полной готовности к взлету стояли ракетоносцы Ту-22М3, способные взмыть в небо через несколько минут после получения приказа. Несколько десятков перехватчиков Су-27 и МиГ-31, хотя войска противовоздушной обороны и не подчинялись адмиралу, прикрывали бомбардировщики, постоянно патрулируя возле границы воздушного пространства страны.

Было сделано многое, чтобы излюбленный трюк американцев, кинжальный удар крылатыми ракетами, не удался, чтобы русские моряки и летчики получили драгоценное время на подготовку ответного удара. Но, разумеется, основу боевой мощи флота составляла флотилия подводных ракетоносцев "Антей", которые прикрывали торпедные атомные подлодки и самый мощный корабль флота, тяжелый авианесущий крейсер "Адмирал Кузнецов".

Авианосцу Борис Макаров отводил особую роль, ведь лишь благодаря ему флот, находившийся сейчас в открытом море, имел пусть небольшой, но шанс устоять под ударом американцев, под накатывающими одна за другой волнами самолетов и ракет, чтобы потом контратаковать. Именно поэтому на соединение с авианосцем из Мурманска уже вышел танкер, сопровождаемый большим противолодочным кораблем, который должен был усилить эскадру вице-адмирала Спиридонова.