День помощи

Завадский Андрей Сергеевич

Госсекретарь США сетовал на нехватку времени вполне оправданно. У Флипса на то, чтобы уладить все формальности, ушло довольно много времени, хотя подготовкой его поездки занимался весь Госдепартамент. Поэтому глава внешнеполитического ведомства Соединенных Штатов прибыл в Россию уже в канун святого для каждого русского праздника, Дня Победы, то есть восьмого мая, совсем немного опередив посланника саудовского короля, визит которого происходил в обстановке повышенной секретности. С одной стороны, такая оперативность позволяла вмешаться в происходящее, пока изменить ситуацию было еще возможно, но одновременно поспешность действий означала, что придется на месте подстраиваться под ситуацию, на ходу

выдумывая убедительные аргументы и контраргументы против доводов оппонентов. А Флипс привык играть на своем поле.

Глава Госдепартамента Соединенных Штатов до последнего полагал, что его примет сам президент Швецов. Энтони Флипс прежде не разу не встречался с этим человеком, и очень хотел пообщаться с тем, кого называли вождем возрождающейся России и считали способным вновь вознести вою страну на те высоты, с которых она была низвергнута в последние годы минувшего столетия. У Флипса уже сложилось определенное представление о русском президенте, и он очень хотел убедиться в правильности своих предположений, однако по пути в Кремль, эту древнюю резиденцию правителей России, госсекретарю сообщили, что Алексей Швецов не сможет встретиться с ним, не объяснив причин. Это несколько разозлило американца, увидевшего в таком шаге Швецова явное неуважение, однако внешне Энтони Флипс остался совершенно спокоен.

Флипс не первый раз прилетал в Москву, успев встретиться со многими политическими деятелями, в том числе и с тем президентом, которого на этом посту сменил отставной полковник Алексей Швецов. Но Кремль, эта цитадель, словно воплотившая многовековую историю великой России, всегда производил на него сильное впечатление. Высокие стены надежно скрывали замыслы и стремления тех, кто в разные годы правил этой огромной страной, пусть и по-разному называвшейся в разные времена, но неизменно остававшейся великой державой, и надежно хранили многие тайны. Крепость была неким сакральным центром, воплощением власти, и Энтони, сам бывший у власти долгое время, ощущал это, как никто другой. Но, как и полагалось, Флипс старался ничем не выказать охватывавшие его при виде этих стен из красного кирпича чувства.

Выбравшись из уютного полумрака салона не слишком роскошного автомобиля, принадлежащего американскому посольству, Энтони Флипс послушно двинулся вслед за неприметным человеком в дешевом костюме, кем-то из кремлевской службы протокола. За Флипсом следовал переводчик, нужды в котором не было, поскольку госсекретарь сам неплохо владел русским языком, а также двое крепких мужчин из службы безопасности Кремля.

Вообще визит главы внешнеполитического ведомства Соединенных Штатов в Москву был обставлен весьма скромно, поскольку это была лишь деловая поездка. Поэтому обошлись без пышного приема, без почтенного караула и огромного кортежа. Пара строгих седанов с небольшим милицейским эскортом, мчащаяся по московским улицам, не могла привлечь особо пристальное внимание горожан, каждый день наблюдавших подобное зрелище, а именно это и было нужно Флипсу, не желавшему, чтобы после его визита в Россию здесь поднялась ненужная шумиха. И все условия этому способствовали, ведь в российской столице уже заканчивались приготовления к празднованию Дня Победы, в Москву прибывали официальные делегации из десятков стран, а потому скромный кортеж госсекретаря США проследовал по улицам города почти незамеченным, но при этом на удивление быстро, если вспомнить о московских пробках, прибыв в Кремль.

Гвардейцы в мундирах российской императорской армии девятнадцатого века при появлении Флипса дружно щелкнули каблуками, салютуя гостю своими полуавтоматическими карабинами Симонова. Пройдя по длинному коридору, Энтони оказался перед двустворчатой дверью, возле которой стояли в почтенном карауле

еще два русских гвардейца. Они одновременно распахнули резные створки, пропуская гостя из Америки в небольшое помещение, где его уже ждали русские министры. Этот кабинет, в отличие от всего остального, не сверкал мрамором и позолотой. Обстановка здесь отличалась скромностью, поскольку это было место для деловых встреч, а не пышных торжеств, которым были отведены совсем иные залы.

– Добрый день, господа, – Флипс, не дожидаясь, когда переводчик повторит сказанное им по-русски, шагнул к двум представительным мужчинам, при появлении американца поднявшимся из глубоких кресел.

– Господин Флипс, – седовласый человек, при одном взгляде на которого в памяти сразу всплывал образ английского лорда из фильмов, крепко сжал протянутую руку. – Господин Флипс, мы рады приветствовать вас в Москве.

Юрий Розанов отступил, пропуская вперед сравнительно молодого, на вид чуть старше тридцати лет, худощавого мужчину, коротко стриженного, точно военный.

– Господин госсекретарь, – Вячеслав Климов тоже пожал Флипсу руку. – Надеюсь, перелет прошел нормально?

– Да, благодарю вас, господин Климов. – Со своим русским коллегой Розановым, занимавшим ответственные посты в русском министерстве иностранных дел Флипс виделся уже не в первый раз, а вот новый министр экономики, казавшийся слишком молодым для такой должности, заинтересовал американца, поскольку Энтони точно знал, что Климов пришел в Кремль вместе со Швецовым, а по окружению можно было легко судить и о лидере. – Все прошло замечательно.

Собеседники присели, заняв места возле небольшого столика. При этом Флипс внимательно наблюдал за Климовым, а тот, в свою очередь, не спускал взгляда проницательных серых глаз с американца. Энтони вдруг ощутил себя боксером, выходящим на ринг против незнакомого противника. Он поймал себя на мысли, что оценивает Вячеслава Климова, как потенциального противника, мысленно "прокачивая" его, словно перед боем. И Флипс решил, что противник ему достался опасный, несмотря на молодость, которая вовсе не подразумевала отсутствие опыта.

Возможно, Климов и впрямь чего-то еще не знал или не умел, но если Алексей Швецов посчитал его достойным занять далеко не самое малозначительное место в своей команде, рядом с такими мастерами политической игры, как Розанов или премьер Самойлов, значит, этот молодой человек был того достоин. Достаточно было вспомнить только Вадима Захарова, чтобы понять, что Швецов окружал себя не только лично преданными, но исключительно опытными и, что самое важное, решительными, людьми.

– Итак, Энтони, – Розанов на правах старого знакомого, обращался к гостю по имени, тем более, отчества, которое позволяло создать вполне приемлемую для общения конструкцию, более подходящую в данных обстоятельствах, чем обращение по фамилии, у американцев не было. – Ваш визит, признаюсь, стал для нас неожиданностью. Поэтому, собственно, президент Швецов не смог встретить вас лично, за что просил нас принести свои извинения.

– Да, я все понимаю, – кивнул американец, мысленно назвав русского президента не самыми приятными словами. – Конечно, у президента всегда найдутся дела, а я действительно торопился, не предоставив вам время, чтобы скорректировать ваши планы.

Флипс понял, что смысла продолжать этот едва начавшийся разговор уже нет. Ведь по поручению Мердока всерьез Госсекретарь мог беседовать только с русским президентом, именно ему напрямую передав предложения главы Соединенных Штатов. Эта поездка основывалась на идее личной договоренности, в подробности которой будут посвящены единицы, но, несмотря на явную бессмысленность дальнейшей беседы с русскими министрами, просто встать и уйти Энтони Флипс уже не мог.