День расплаты
Шрифт:
— На сто процентов. Дик! — заверил испуганный Карретта с энтузиазмом. Над верхней губой у него выступил пот, и Карретта заморгал под пристальным взглядом своего боса.
Улыбка скользнула по лицу Зандера.
— Между прочим, как поживает Брюс-младший? Он, как и раньше, дает всем прикурить, выступая в «Младшей лиге»?
В воскресенье, в десять утра, Шарлотта с неохотой вылезла из постели. На кухне ее ожидал завтрак. Она сунула ложку в небольшую пластиковую коробочку с баклажанной икрой и откусила кусочек холодного кебаба из барашка. Вкусно, но ничего особенного. Она вытерла губы бумажной салфеткой и оглядела кухонный
Дансак из креветок со слипшимся рисом, бхинди-бхаи и цыпленок, которого она вчера не смогла доесть, притащив домой после работы… Из этого мог быполучиться отличный завтрак. Однако Шарлотта пришла к выводу, что, как ни печально признаваться в этом, все же ливанская еда вкуснее, когда она горячая — такая, какой была, когда вчера вечером Шарлотта забирала ее из ресторанчика на углу. Она с сожалением собрала все упаковки с остатками еды и выкинула их в мусорное ведро. Пышные похороны.
Квартира Шарлотты была типичным жильем журналистки и деловой женщины. Там было чисто, поскольку Шарлотта наняла девушку-португалку, приходившую дважды в неделю убирать, стирать и гладить. Обстановка подобрана со вкусом, потому что ей удалось совершить налет на родительский дом в Хартфордшире. Но здесь не ощущалось присутствия хозяйки. Шарлотта проводила в квартире мало времени, но, если вдруг выпадал вечер, который она могла посвятить себе, она чувствовала себя не очень уютно в этих стенах, окрашенных в цвет магнолии. Даже когда Шарлотта включала телевизор или слушала компакт-диски, квартира казалась безликой и пустой, словно номер в отеле.
Спальня была просто комнатой для сна, а не тем прибежищем, где можно укрыться от мира и найти покой. Здесь не происходило никаких знаменательных событий, так что даже плакаты Климта на стенах в этой окружающей безликости потеряли свою эротичность. Единственной выдающейся личностью в спальне был игрушечный Кролик Альфред, который спал рядом с Шарлоттой еще с тех пор, когда ей было шесть лет. Если не считать Кролика, все остальное в квартире использовалось только по назначению; квартира это хорошо знала и ничего не давала взамен.
Изучая утром в зеркале в ванной свое лицо, Шарлотта заметила, что следует немного загореть: здоровый цвет лица необходим, чтобы хорошо смотреться на маленьком экране. Квартира находилась на последнем этаже жилого дома времен Эдуардов. В восьмидесятые годы его реставрировали, подстраиваясь под вкусы молодежи. Шарлотте нужно было только подняться по лестнице на один пролет, чтобы оказаться под ослепительными солнечными лучами. Она устроилась на пляжном одеяле и постаралась занять мысли чем-нибудь интересным, кроме своих обычных детских фантазий о том, каких успехов она могла бы добиться, или навязчивой идеи по поводу того, что она может допустить оплошность и как все этому будут радоваться.
Ей вдруг вспомнился сон, который приснился прошлой ночью. Она сидела в машине на заднем сиденье вместе с братом, а родители расположились на переднем. Она все время спрашивала, куда ее везут. Мать притворялась, что не слышит, а отец мрачно следил за дорогой. Брат безучастно смотрел в окно. В конце концов мать ответила, что ее везут к ветеринару.
Она очень огорчилась, обнаружив где-то в закоулках своей памяти завалы этой чепухи. У нее идеальные родители, настойчиво убеждала она себя, словно стараясь подобрать аргументы в споре. Например, они не вмешивались
А что у нее будет с Полом Робертсом? Собирается ли она начать с ним что-нибудь сегодня вечером, она — нерешительная, разборчивая Шарлотта? Она переменила положение, чтобы попасть на самый солнцепек, и попыталась представить, что может получиться. Не слишком ли он спокойный? Хотя, возможно, он способен научить ее, как расслабляться и избегать некоторых простых жизненных ситуаций, не принимать близко к сердцу и относиться ко всему легче?
«Хрен с ними, с этими простыми жизненными ситуациями», — разозлившись вдруг, подумала Шарлотта. Моя жизнь и без того достаточно бессмысленна, когда я, словно одержимая, загружаю себя работой, чтобы хоть как-то оправдать никчемность своей неукротимой энергии. Это еще бесполезнее, чем просто зевать, пребывая в нирване. Другие хотя бы борются против догм католической церкви или против жестокого обращения с животными.
Она спохватилась, заметив, что лежит, сжав кулаки и стиснув зубы, и громко расхохоталась. В этот момент с соседней крыши донесся звон фарфора — наверное, там завтракали соседи. Они притихли, решив, вероятно, что где-то рядом, спрятавшись за трубами дымохода, гогочет и бормочет какой-нибудь психопат. Покраснев, Шарлотта собрала свои вещи и вернулась в квартиру, чтобы начать сражение в кухне.
Через сорок пять минут после приезда Пола они были уже без одежды и барахтались на кровати Шарлотты. Джинсы Пола и его летняя рубашка с открытым воротом валялись на полу вместе с белым хлопчатобумажным платьем Шарлотты. В кухне стояла пустая бутылка из-под «Шардоннэ», ожидая последнее путешествие — в мусорное ведро. Пол принес вино с собой — в качестве взноса в обед. Это было точно такое же вино, какое они пили в «Кенсингтон Плейс», и, вспоминая об этом позже, Шарлотта подумала, что этот жест характерен для Пола и свидетельствует об отсутствии оригинальности.
Но сейчас, когда в ее желудке оказалось изрядное количество вина, Шарлотта предпочла любоваться атлетической фигурой и широкими плечами Пола, а не отвлекаться на незначительные недостатки. Возможно, Пол ничего не понимал в опере или винах, но светская жизнь в колледже не оставила ему секретов по части секса. Он обнял Шарлотту уверенно и крепко, опустил на кровать, а сам лег сверху, разведя в стороны ее руки и жадно целуя шею и грудь. Можно было не сомневаться, что Шарлотте не придется играть активную роль, сидя на нем верхом: он командовал сам и ласкал ее с такой энергией, что это очень ее возбуждало. Он ничего не говорил, не признавался в любви, не бормотал о том, как он ее хочет. Шарлотта даже испугалась, когда он раздвинул ее ноги, стараясь сразу войти в нее.
— Ой! — вскрикнула она, пытаясь выскользнуть из его объятий. — Мы ничего не забыли? — Она перевернулась на бок, убрала волосы с лица и улыбнулась, заметив его недоумение. — Ты не захватил эту штучку с собой? — мягко спросила она. Он покачал головой, и ей пришлось спихнуть его с себя, чтобы дотянуться до ящика ночного столика.
— А-а! — произнес Пол скучающе, когда Шарлотта, поцеловав его во влажный лоб, протянула маленький пакетик из фольги. Через несколько секунд он опять лежал сверху и наконец проник в нее, но уже не так торопливо.