День Рождения

Пинтер Гарольд

Макканн (извивается).Нэт, Нэт, Нэт, Нэт! Я назвал тебя Нэт! Я задал тебе вопрос, Нэт. Клянусь Богом! Всего один вопрос! Понимаешь? Один-единственный.

Гольдберг (отбрасывает его).Какой вопрос?

Макканн. Мне идти наверх?

Гольдберг(в бешенстве).Наверх? А я думал, вы больше подниматься наверх не собираетесь!

Макканн. С чего ты взял?

Гольдберг. Вы сами сказали!

Макканн. Ничего я такого не говорил!

Гольдберг.

Нет?

Макканн (кричит на весь дом).Кто говорил? Я?! Ничего я такого не говорил! Я сейчас же иду наверх!

Вскакивает и бросается к левой двери.

Гольдберг. Стойте! (Кладет руки па подлокотники.)Подойдите сюда.

Макканн очень медленно приближается к нему.

Хочу знать ваше мнение. Сделайте одолжение, загляните мне в рот. (Широко раскрывает рот.)Внимательно посмотрите. (Макканн смотрит.)Вы понимаете, что я имею в виду? (Макканн тупо смотрит на него.)Видите, у меня целы все зубы. За всю жизнь я еще ни одного не потерял. Так-то. (Встает.)Поэтому я и добился такого положения, Макканн. Все потому, что всегда был в форме. Всю жизнь я твержу одно и то же: жить надо активно, полноценно. Чтить родителей. Всегда, в любом возрасте. Главное, Макканн, — добиваться своего любой ценой — и все будет в порядке. Вы думаете, я выскочка? Ничего подобного! Я всегда знал свое место. Действовал по обстоятельствам. В школе? Не говорите мне про школу. Круглый отличник. А знаете почему? Потому что все учил наизусть. Вы меня поняли? Только наизусть. Ни разу слова не записал. И еще — будьте всегда настороже. И вы увидите, что я прав.

Потому что я верю в жизнь… (безучастно).

Потому что я верю в жизнь… (безнадежно).

Потому что я верю в жизнь… (потерянно).

Садится на стул.

Сядьте, Макканн, сядьте, чтобы я мог вас видеть.

Макканн становится перед ним на колени.

(Живо, все с большей уверенностью.)«Бенни, Бенни, — позвал меня отец. — Поди сюда». Он был при смерти. Я подошел и встал на колени. В те дни я не отходил от него ни днем, ни ночью. А как же иначе? «Прости, — говорит, — Бенни, и будь счастлив». — «Да, папа». — «Ступай домой, к жене». — «Хорошо, папа». — «Берегись пройдох, нищих и бездельников». Он не стал уточнять, кого именно. «Я, — говорит, — всегда жил для людей и не жалею об этом. Делай свое дело и держи ухо востро. Всегда будь приветлив с соседями. Никогда, слышишь, никогда не забывай про свою семью. Учти, семья — это основа основ. Если окажешься в беде, дядя Барни тебя выручит». Я встал на колени. (Становится на колени лицом к Макканну.)Я поклялся на Священном Писании. Теперь-то я знаю, что самое главное. Самое главное, Макканн, — это почтение к родителям. Почтение! Вы поймите, Макканн… (Ласково.)Шеймас, кто был до вашего отца? Его отец. А до него? До него?.. (Торжествующе.)Кому обязан своим рождением отец вашего отца как не матери отца вашего отца. Вашей прапрабабушке. (Молчание. Он медленно поднимается.)Вот почему

я добился такого положения, Макканн. Потому что всегда был в форме. Мой девиз: «И трудиться, и отдыхать — от души!» Не болеть ни одного дня! (Гольдберг садится.)И все же, Макканн, ударьте меня.

Пауза.

Ударьте меня по лицу.

Макканн встает, кладет руки сначала на колени, затем наклоняется и ударяет Гольдберга по лицу.

И еще раз, на дорожку!

Макканн ударяет его еще раз. Гольдберг тяжело дышит, улыбается.

Отлично!

Входит Лулу. Макканн переглядывается с Гольдбергом и направляется к двери.

Макканн (в дверях).Даю вам пять минут. (Уходит.)

Гольдберг. Поди сюда.

Лулу. Нет уж, спасибо.

Гольдберг. Что случилось? Мы, я вижу, сердимся на дядюшку Нэта?

Лулу. Я ухожу.

Гольдберг. Давай-ка тряхнем стариной, сыграем в «двадцать одно» на прощанье.

Лулу. Спасибо, я уже вчера наигралась.

Гольдберг. Не понимаю, девушка в твоем возрасте и с твоим здоровьем должна любить подвижные игры.

Лулу. Больно вы хитрый.

Гольдберг. Чем же ты хуже других?

Лулу. А по-вашему, я такая же, как другие?

Гольдберг. А что, другие — такие же, как ты?

Лулу. Не знаю я ничего про других.

Гольдберг. Я тоже. Ты — первая женщина, к которой я прикоснулся.

Лулу (тревожно).Что бы сказал мой отец, если б знал? Что бы сказал Эдди?

Гольдберг. Эдди?

Лулу. Эдди был моим первым возлюбленным. У нас с ним чистая любовь была. Не то что с вами! Уж он бы не заявился ко мне в комнату ночью с портфелем!

Гольдберг. А кто открыл портфель, я или ты? Ладно, Лулу-шмулу, что было, то прошло. Не обижайся. Поцелуй-ка меня лучше.

Лулу. И не подумаю.

Гольдберг. А ведь я сегодня уезжаю.

Лулу. Уезжаете?!

Гольдберг. Да, сегодня.

Лулу(в ярости).Вот как? Переспал и в кусты!

Гольдберг. Это еще вопрос, кто с кем переспал.

Лулу. Вы вероломно соблазнили меня, воспользовавшись тем, что я была не в состоянии сопротивляться.

Гольдберг. Кто ж тебе виноват?

Лулу. Вы, вы виноваты. Вы утолили свою гадкую похоть. Научили девушку такому, чего бы она не узнала, даже если бы в третий раз замуж вышла!

Гольдберг. Ишь какая шустрая! На что ж ты жалуешься?

Быстро входит Макканн.

Лулу. Я-то вам была не нужна. Вам бы только желание удовлетворить. О, Нэт, зачем ты это сделал?

Гольдберг. Ты хотела, чтобы я это сделал, вот я и сделал.

Макканн. Всё по справедливости. (Приближается.)Ну, что, выспалась?

Лулу (отступает в глубь сцены).Кто? Я?