День счастья — завтра
Шрифт:
Все-таки танцевали мы довольно откровенно.
Роме не стоило бы об этом знать.
У Антона с Катей случился роман.
— Очень удобно, — говорил Антон, — и точно знаешь, что ничем не заразишься — все же у всех на глазах.
— У него, кончились деньги, — доверительно сообщала Катя, — так что у нас сейчас зарабатываю я.
— Зато если я захочу групповуху, — говорил Антон, — Катя всегда все профессионально организует.
— Мы поедем на Новый год в Куршевель. —
Для нас изменилось только то, что теперь, сидя в ресторанах, они иногда обнимались. Хотя, в общем-то, они делали это и раньше.
Катя мечтала о том, что у них будет мальчик.
Когда они встречали какого-нибудь ребенка, Катя многозначительно брала Антона за руку и умиленно улыбалась. Но не всегда.
Катя считала, что дети бывают хорошенькие и не очень. Не очень — это при встрече с которыми возникает чувство досадного ожидания: сейчас заплачет, или будет кричать, или шумно бегать, или приставать. А хорошенькие — это когда сразу хочется воскликнуть: «Ой, какой хорошенький!»
— У нас будет самый хорошенький на свете, — говорила Катя, — потому что он будет похож на Антона. А по характеру — на меня.
Антон любил всех детей. Но себя представить отцом счастливого семейства пока не мог.
Катя верила в то, что все будет хорошо. Ей все удавалось. Ей казалось, что началась лучшая пора в ее жизни.
Ей хотелось поделиться счастьем со всеми. Она щедро раздавала советы.
— Анжела, брось ты Дениса, — говорила она. — Мне кажется, он несерьезный.
Анжела обижалась и не разговаривала с Катей.
— Я тоже несерьезный, — защищал Анжелу Антон. — Кать, брось меня, пожалуйста.
— Никита, хочешь, я познакомлю тебя с людьми из ФСБ, и ты займешься чем-нибудь серьезным со своим агентством? Например, разрешениями на перевозку оружия в самолетах. Пока еще ни у кого нет на это лицензии. Хочешь?
Я мечтала о том, чтобы совсем скоро никто бы не сказал, будто я занимаюсь чем-то несерьезным. Совсем скоро все будет по-другому.
Телефон Рембо был отключен.
Мы все были в недоумении и без кокоджанго.
20
Чтобы сделать одно одеяло от Dream of Switzerland, нужно собрать пух из 60 гнезд
Эрудит разбудила меня среди ночи.
— Где вы? — кричала она в трубку.
— Дома, — ответила я спросонья, соображая, где я, собственно, должна быть.
— Дома? — настаивала Эрудит.
— В чем дело? — Мне хотелось спать, а не отвечать на дурацкие вопросы.
Тем более что не так часто мне удается поспать. Сегодня я, как рядовой обыватель, легла в постель в двенадцать ночи. Как ни странно, сразу заснула.
Преимущество отключенного
— Похитили! — выдохнула в трубку Эрудит.
Очень темно в моей спальне.
— Кого?
— Не знаем.
— Вы что там, с ума сошли?
— Мы сначала за вас испугались.
Может, растолкать Гору в ее комнате? Пусть охраняет, а не спит?
— А свекровь на месте? — забеспокоилась я.
— На месте.
— А свекор?
— Тоже. Слава богу.
— Так кого похитили?! — закричала я, подозревая, что уже не усну.
— Не знаем. — Эрудит явно чувствовала себя виноватой.
— Надеюсь, мне это снится.
— Да вы не волнуйтесь. За домом мы следим, а утром созвонимся и будем решать, что делать.
Я повесила трубку.
Спать уже не хотелось. Хорошо, что Артем в Англии.
Я позвонила Стасу. Он ответил так, как будто дежурил у телефона.
— Привет, — промурлыкала я.
— Привет. А я ждал твоего звонка.
— Вот я и позвонила. Ты всегда жди, ладно?
— Ладно. А ты всегда звони.
— А что бы ты сделал, если бы меня похитили?
— Отбил бы тебя. Освободил. И увез домой.
— Точно?
— Точно.
Мне стало тепло и спокойно.
— Ну, я тебе еще позвоню. Ты жди.
— Я буду.
— Я тебя целую.
— Как?
Я засмеялась.
— Пока, мальчишка.
С утра снова была Вероника.
Хочется ей ездить ко мне в такую даль? С Рублевки?
Она поссорилась с Игорем. Я кивнула.
Я ожидала слез, но она смеялась.
Оказывается, история не грустная.
Вероника, зная наверняка, что Игорь за ней следит, устроила ему театр одного актера.
Она зашла в «Soho» и вышла из него вся в новом. Продемонстрировав ему, какая она настоящая женщина. Деньги тратит со вкусом и без сожаления.
Потом она села в машину и поехала в Петровский парк.
Там она долго собирала с земли осенние листья. Потом села на первую попавшуюся скамейку и просидела на ней целых два часа.
— Я чуть с ума не сошла со скуки, — смеялась Вероника.
Потом она театрально всплакнула и не менее театрально выбросила сухие листья. Продемонстрировав, какая она романтическая натура. Но способная на поступки.
Через несколько часов они помирились.
Через несколько часов они поссорились опять.
— Я уйду от тебя! — закричала Вероника.
— Уходи, — улыбнулся ее муж, — я знаю, где тебя искать.
— Где? — очень естественно удивилась Вероника.
— На твоей любимой скамейке. В парке, — ответил Игорь, потупив взгляд.
Вероника хохотала.
— Представляешь, какой идиот!
Я кивнула и налила нам кофе. Davidoff. Банка стильная.
Мне позвонила свекровь. Она рыдала.