Деньги Ватикана. Тайная история церковных финансов
Шрифт:
«Сила страха, которая породила эту несправедливость, не будет здесь последним словом и никогда не должна им стать. Понимаю, что это кажется невыносимым для нас, но мы сможем это вынести. Идите в мир и будьте там живыми камнями. Бог будет обитать среди нас, где бы мы ни оказались» [527] .
11
Долги апостольского преемства
В начале 2008 года Марсиаля Масьеля Деголладо похоронили в семейной гробнице в Котихе-де-ла-Пасе в глубине Мексики, хотя он претендовал на склеп в Риме в базилике Пресвятой Девы Гваделупской – на место, подобающее для кандидата в святые. Прославленные основатели монашеских орденов, такие как Франциск Ассизский или Игнатий Лойола, остаются образцами для их духовных последователей в течение веков. Вопрос о канонизации Масьеля был закрыт в 2006 году, когда Ватикан велел ему оставить общественное служение для «уединенной жизни в покаянии и молитве». Это коммюнике, которое фактически запрещало ему действовать в Риме, указывало на то, что папа Бенедикт отказался от позиции Иоанна Павла, защищавшего Масьеля от суда и не принимавшего решительных мер на фоне масштабного скандала вокруг преступлений священников.
527
Rachel Dissell, “Final Mass at Downtown St. Peter Catholic Church Leaves ‘An Empty Tomb’ ”, Cleveland Plain Dealer, April 4, 2010.
Кардинал Содано, государственный секретарь, постарался вставить в коммюнике, выпущенное пресс-службой, хвалебные
Масьель отправился в Мексику для встречи с Нормой Хильдой Баньос и ее и его дочерью Нормитой, которой тогда уже исполнилось двадцать лет. После смерти Масьеля многие могли увидеть его фотографию с Нормой в Котихе, сделанную в марте 2005 года [528] . Наследие Масьеля – и бездействие Иоанна Павла относительно него – стали миной замедленного действия, которой суждено было взорваться при столкновении Бенедикта с Легионом Христа [529] .
528
“The Plot Thickens: Two Normas, Maciel, Consecrated and Quirece and des Andres”, March 25, 2010, www.exlcblog.com; Carmen H. Moreno, “Las familias de Maciel”, Quien, March 19, 2010.
529
Джордж Вейджел (George Weigel), автор изданной в 1998 биографии Иоанна Павла, был среди советников папы в Ватикане в момент разгара кризиса 2002 года. В своей книге The End and the Beginning: Pope John Paul II – The Victory of Freedom, the Last Years, the Legacy (New York, 2010) Вейджел представил папу жертвой обмана Масьеля. По его словам, в 2002 году Иоанн Павел получал неверную информацию от служащих Ватикана. В ответ на разоблачительные статьи в международных СМИ Иоанн Павел выступил с осуждением преступлений священников, но в то же время дал понять, что они способны исправиться (см. главу 3). Непоследовательность папы отражала его двойственное отношение к данному предмету. Иоанн Павел принадлежал к числу великих пап и знаменитых деятелей двадцатого века, но допускал существенные ошибки в управлении церковью. Пытаясь снять с Иоанна Павла ответственность за кризис с педофилией, Вейджел обходит стороной некоторые исторические факты – и даже их искажает. В 1984 году отец Том Дойль написал краткую справку на сорока двух страницах о кризисе, который тогда разворачивался, для своего начальника архиепископа Пио Лаги, папского нунция, переславшего документ в Рим. В нашей книге Vows of Silence (New York, 2004) мы с Джеральдом Реннером проследили за эскалацией скандалов в 1990-х, в частности связанных с именем австрийского кардинала Гроэра, уход которого на покой в 1995 году на фоне обвинений стал, как мы теперь знаем, источником напряжения в отношениях между Ратцингером и Содано, споривших о политике умолчания Ватикана в ответ на обвинения Гроэра в сексуальных правонарушениях. Вейджел (в отличие от Jonathan Kwitny, написавшего биографическую книгу Man of the Century) обошел вниманием хорошо отраженные в документах пассивность и бездействие Иоанна Павла, которые папа проявлял еще за несколько лет до того, как его поразила болезнь Паркинсона. В случае Масьеля Вейджел проигнорировал интервью его жертв, взятые нами и другими журналистами, и представил дело так, как если бы публичные обвинения не имели веса до расследования Конгрегации духовенства, когда монсеньор Шиклуна начал снимать показания как раз в момент смерти Иоанна Павла. Обойдя вниманием публичные обвинения против Масьеля во время жизни Иоанна Павла, Вейджел получил возможность умолчать о махинациях Содано, и ему не пришлось объяснять, почему Ратцингер ждал восемь лет, прежде чем отдал распоряжение о расследовании. Вейджел представил Иоанна Павла безупречным папой, сославшись лишь на «некомпетентность и слабость подчиненных папы, которые, когда того потребовали обстоятельства, должны были бы смело действовать в духе его принципов» (стр. 541). Именно «принципы» стали проблемой в случае кризиса с педофилией. Вейджел не называет по именам этих «подчиненных», и это неудивительно. Агиография не служанка истории; тем не менее, если речь идет о канонизации, требуется исследовать факты и промахи кандидата в святые.
Вейджел изображает Масьеля умелым обманщиком, которому удалось ввести в заблуждение папу. На 552-й странице книги The End and the Beginning в примечании 139 Вейджел говорит, что 19 февраля 1998 года он побеседовал с Масьелем. Это любопытный факт. Масьель избегал журналистов на протяжении большей части своей жизни; после разоблачительного репортажа 1997 года в Hartford Courant он сделал хорошо подготовленное заявление Хезусу Колине, члену Регнум Христи и издателю информационного агентства Легиона Zenit, в книге Christ Is My Life (2003), давшей ему возможность оправдаться. Это означает, что Вейджелу удалось договориться об интервью с Масьелем спустя год после публикации Hartford Courant от 23 февраля 1997, где были приведены слова жертв Масьеля. Что спрашивал у него Вейджел? Что говорил Масьель? На протяжении нескольких последующих лет Легион вывешивал одобрительные слова Вейджела на своем сайте LegionaryFacts.org, в которых он защищал Масьеля от нападок его «врагов», то есть жертв. В 2009 году, когда СМИ заговорили о дочери Масьеля, Вейджел через веб-сайт First Things призвал Ватикан провести расследование относительно деятельности Легиона. Лучше поздно, чем никогда: Вейджел, всегда подававший информацию в нужном свете, отказался от своей прежней позиции, когда он был сторонником Легиона, и от своих слов в его защиту.
За несколько месяцев до выхода решения 2006 года Содано появился вместе с Масьелем на религиозной конференции в прекрасном тосканском городе Люкке. Содано старался сделать так, чтобы Масьель обрел тот иммунитет, которым обладают епископы и кардиналы в силу логики апостольского преемства. Ватикан рассматривает иерархов как духовных наследников апостолов Иисуса. Согласно каноническому праву, кардинал или епископ может быть снят со своего поста, но на практике это делается только по решению папы как верховной власти. За четверть века, когда церковь раздирали сексуальные и финансовые скандалы, наблюдатели могли усвоить только один урок: что кардиналы и епископы стоят выше этих грубых ошибок и нравственных преступлений. Австрийский кардинал Ганс Германн Гроэр славился «откровенными гомосексуальными домогательствами по отношению к большинству своих учеников» задолго до того, как он стал архиепископом Вены, писал Леон Подлс, автор книги «Кощунство» [530] . После того как в 1995 году из-за обвинений ему пришлось уйти на покой, Гроэр сохранил свой высокий сан. Иоанн Павел воздерживался от его публичного осуждения, но призывал молиться за Гроэра несколько лет спустя, когда кардинал скончался. Папа не нашел слов утешения для жертв Гроэра. Что же касается Масьеля, он, несмотря на свою финансовую власть главы международного ордена, не был ни епископом, ни кардиналом.
530
В июне 2010 в издательской статье в New Oxford Review, “The Double Life of Marcial Maciel”, приводятся слова Подлса о том, что Гроэр «пытался вступить в сексуальные отношения с каждым учеником, с которым вступал в контакт, и это продолжалось десятилетиями». Я задал Подлсу вопрос о его источниках по электронной почте, и 20 ноября 2010 он мне ответил: «Немецкий сайт гомосексуалистов утверждает, что Гроэр растлил практически всех учеников (более 1000), с которыми он вступал в контакт. Я спросил кардинала Шонборна, что тот думает об этом
Бернард Лоу, Дарио Кастрилльон Ойос и другие кардиналы, покрывавшие педофилов, стали причиной финансовой катастрофы. Прелаты не столь высокого ранга, такие как канонист-самоучка епископ Леннон, в силу своей некомпетентности разоряли приходы и отнимали у них деньги. «Вся иерархическая структура Церкви целиком и полностью строится на святости верных», – заявил Иоанн Павел в документе, запрещавшем рукоположение женщин [531] . Церковная традиция видит в иерархах продолжение звеньев непрерывной цепи, которая тянется к апостолам Иисуса; считается, что они должны взращивать святость, которая отражает Царство Божие. Многие епископы действительно к этому стремились. Можно вспомнить о выдающихся примерах из недавнего времени, таких как мученик Оскар Ромеро из Сальвадора или Самуэль Руис из Чапаса: эти люди воплощали в себе солидарность с бедными. Но иерархи не жалеют средств, если нужно защищать провинившегося прелата на светском суде. Такая логика самозащиты делает апостольское преемство кастовой системой. Кардиналы представляют собой дворянство, каждый такой князь потенциально может стать понтификом; архиепископы и епископы – это элита среди духовенства, а в самом низу находятся рядовые католики, на чьи пожертвования церковь существует.
531
John Paul II, Ordinatio Sacerdotalis, Apostolic Letter, to the Bishops of the Catholic Church on Reserving Priestly Ordination to Men Alone, May 22, 1994, www.vatican.va.
Догматическая конституция Церкви от 1964 года Lumen Gentium, вдохновленная Вторым Ватиканским собором, говорила о рядовых католиках как о народе Божием. Богословы начали размышлять о народе Божием, выражая в своих трудах надежду на то, что в управлении церковью появится плюрализм и что в нее внесет вклад мудрость людей, состоящих в браке [532] . Но два последних папы не верили в ценность этой идеи, она стала для них чем-то вроде ненадежной иностранной валюты. Молись, плати, слушайся – вот чего ожидал Рим от верных. Иоанн Павел и Бенедикт, отбирая епископов, дали понять, что народ Божий не должен влиять на решения иерархов. В тот момент как кардинал Лоу стал оказывать влияние на выбор кандидатов в епископы в Америке, Иоанн Павел ввел простой, как лакмусовая реакция, тест – он отстранял священников, которые поддерживали идею отмены обязательного целибата или рукоположения женщин. Когда зашумели скандалы вокруг сексуальных преступлений священников, выяснилось, что послушные епископы и реакционные богословы укрывают растлителей детей, хранят молчание о гомосексуальной культуре в семинариях и редко теряют свои посты из-за дурного обращения с деньгами церкви. Подчинение совести власти папы – вот что требовалось, чтобы стать епископом и совершать успешную церковную карьеру. Когда Конгрегацию духовенства в Священной канцелярии сделали оплотом нравственности, Иоанн Павел показал глубокое безразличие к жертвам священников и к страданиям рядовых прихожан из-за скандалов – и это красноречиво говорило о том, что апостольское преемство неразрывно связано с высокомерием и спесью.
532
См., в частности, Paul Lakeland, The Liberation of the Laity: In Search of an Accountable Church (New York, 2003).
Кардинал Ратцингер наказывал богословов, которые занимались сложными вопросами совести в реальной жизни народа Божия: Чарльза Каррена, писавшего о предупреждении беременности, Ганса Кюнга, ставившего под сомнение непогрешимость папы, Леонардо Боффа, смотревшего на проблему бедности через призму теологии освобождения, и других интеллектуалов. Ратцингер показал, что вопрос о нравственных истинах вправе решать лишь Ватикан, он требовал послушания – «добровольного согласия» с магистериумом, то есть органом его конгрегации, занимавшимся вероучением. Слово «Курия» происходит от латинского covir – люди среди людей. «Свобода, которую призван давать целибат для бескорыстного служения, практически сводится на нет, когда не признается свобода дискуссий», – писал Гарри Уиллс [533] . Не зашла ли церковь после Второго Ватиканского собора «слишком далеко» при столкновении с миром, который мог наблюдать за полетами на Луну? Вот какой вопрос беспокоил иерархов. Консерваторы с восторгом смотрели за тем, как Иоанн Павел и Ратцингер решительно борются с «отклонениями», но не обсуждали лицемерие Ватикана, защищавшего виновных епископов во время сексуальных скандалов или отца Масьеля.
533
Garry Wills, Papal Sin (New York, 2000), p. 190.
Юджин Кеннеди писал об этом в своей книге «Незаживающая рана»: «Провозглашенная цель защищать учение церкви выглядит благородно. Церковь, нашу святую мать, как ее называют, не должны «осквернять» ложные учения или ошибочные практики, нельзя спорить против папского авторитета в вопросах веры». Тем не менее:
…За этим кроется психологическая и духовная реальность, которую нетрудно распознать. Мужчины борются против других мужчин, чтобы лишить их мужской силы… Чувство собственной правоты тоталитарно, оно оправдывает атаки на мужество других людей, стремление их кастрировать для блага института, который не замечает отбрасываемой им тени и думает только о своей победе. Женщин также следует контролировать и ставить на место, но мужчин с их потенцией нужно лишить силы, разрушить их как мужчин, а также унизить и покрыть их позором [534] .
534
Eugene Kennedy, The Unhealed Wound: The Church and Human Sexuality (New York, 2001), p. 66.
Ратцингер мог выразить свое разочарование на службе Страстной пятницы в 2005 году в Колизее, когда он заменял умирающего папу. Тогда кардинал произнес ядовитые слова: «Как много мерзости в церкви и даже среди священников», – которые затем повторяли СМИ по всему свету. Когда же тело Иоанна Павла было выставлено в базилике Св. Петра, масс-медиа демонстрировали миру величественную трагедию. Отец Том Уилльямс, член Легиона и преданный защитник Масьеля, давал свои комментарии для передачи Today канала NBC, при этом уверенная в себе и смелая Кэти Коурик не задала ему ни одного вопроса о его начальнике, подозреваемом в преступлениях. По иронии судьбы кардинал Ратцингер в своей проповеди на мессе перед открытием конклава отчаянно выступал за христианские ценности. Он сказал: «Мы строим диктатуру релятивизма, который не способен признать что-либо абсолютным».
Понтификат Бенедикта XVI был проникнут конфликтом между нравственными абсолютами и неизбежными при управлении компромиссами. Этот нравственный абсолютист, выступая в своем старом колледже в немецком городе Регенсбурге, процитировал нелестный отзыв византийского императора об исламе. Журналисты, которые могли заранее познакомиться с текстом выступления, предупреждали представителей пресс-центра Ватикана о том, что «эта речь вызовет проблемы в отношениях с мусульманами», писал биограф Иоанна Павла и замечательный корреспондент газеты La Repubblica Марко Полити. «Кардинал Анджело Содано предупредил Бенедикта о том, что эта лекция подвергает папу риску» [535] . Это не испугало Бенедикта, который выступил со словами, возмутившими мусульманских лидеров; после них произошли нападения на несколько церквей на Западном берегу Иордана и в Газе, а в Сомали была обстреляна и убита итальянская монахиня, работавшая в детской больнице. Полити продолжал:
535
Marco Politi, “The Church’s New Age of Dissent”, The Tablet, March 21, 2009.
536 Ibid.