Денис Давыдов
Шрифт:
– Итак, отвечайте, кто вы? – обратился к нему Бараге-Дильер. – Только предупреждаю: не вздумайте лгать и отпираться.
Последовало молчание.
– Что вы стоите, как пень, и боитесь проронить слово? – строго спросил генерал.
– Я крестьянин из деревни Теплуха.
– Где ваша Теплуха?
– Тут недалече, рядом со столбовой дорогой.
– Кто ваш барин?
– Виктор Артемьевич Громов. Дабы избежать плена, они с семьей и прислугой подались в Петербург.
– Сбежали, значит?
– Усадьба пуста.
– Имя? Николай Назаров
– Партизан?
– Никак нет.
– Ходил в разведку?
– Нет, за дровами...
– Так кто же вы, в конце концов? – резко возвысил старческий, дребезжащий голос генерал.
– После отступления нашей армии я остался в деревне при больной матери, малой дочери и жене, – продолжил Назаров. – Нынче утром пошел в бор за дровами, да, как на грех, подвернул ногу о треклятую валежину. Мы все-то в Теплухе ждали, что вскорости война окончится и наступит желанный мир.
– Что за бредовая фантазия?! Какой может быть мир? – раздраженно оборвал его Бараге-Дильер. – Да как вы смеете морочить мне голову? Какое там, к черту, перемирие, если в двухстах верстах отсюда, в занятой нами Москве, день и ночь бушуют пожары. А из подъездов и окон нам в затылок то и дело гремят выстрелы? И зарубите себе на носу – с сего дня вы взяты в плен. И будете содержаться у нас под стражей до тех пор, пока разбойничьи налеты не прекратятся.
– Погодите, ваша светлость, но на сей раз вы ошиблись, – возразил Назаров. – Я не партизан. И потом я не могу брать на свои плечи вину за других.
– Рассказывайте эти небылицы своей жене, – генерал едко усмехнулся. – Но я, увы, не таков.
– Побойтесь Бога, генерал! Да у меня же семья. Дитя малое, – взмолился Назаров. – Они закоченеют без хвороста. Мне надобно домой.
– Довольно! – Бараге-Дильер вскочил с кресла и презрительным взглядом с головы до ног окинул подозреваемого. – Итак, ваша жизнь на волоске!
– Позвольте мне, генерал! – сказал по-французски адъютант Бараге-Дильера Жан Ризо, стоявший рядом. Припоминая что-то важное, он от удовольствия даже чмокнул губами. – Стойте! Стойте! Да я наконец, кажется, вспомнил, где последний раз видел этого человека.
– Где? – с гневом спросил генерал.
Его ранило в ногу под Бородиным. По окончании той дьявольской битвы он оставался у нас. А затем, после оказания ему помощи доктором, он отлучился у караульного по нужде, нырнул в кромешную тьму и бежал к своим. Его брал в плен, если мне не изменяет память, ваш адъютант Армантье. Он должен опознать лазутчика в лицо.
Назаров пристально посмотрел в злые, цепкие глаза Жана Ризо, а затем перевел взгляд на холеное лицо старого генерала. Его карие глаза почти без бровей были неподвижны и подозрительны. А широкий, с залысинами лоб Бараге-Дильера то и дело покрывался каплями пота.
– Извините, ваша светлость, – стараясь быть как можно покойнее и вежливее, молвил Назаров. – Ваш адъютант ошибается. Я впервые в жизни вижу его...
– Не выйдет, теперь уж не улизнете, – процедил сквозь зубы Бараге-Дильер. – Итак, вас пленили под
– Да я уж говорил вам, генерал: Назаров Николай я, сын Ивана.
– Полюбуйтесь, Назаров, вот портрет вашего главного разбойника – Дениса Давыдова, – генерал протянул ему лист бумаги. На нем был нарисован столь близкий и дорогой сердцу партизана человек с окладистой черной бородой, усами и белым локоном на лбу. – Узнаете этого мерзавца с иконой на груди? Говорят, он щеголяет так же, как и вы, в одежде крестьянина. Однажды при Бородине мы поверили вам и освободили вас из-под стражи. Но разве можно хоть на миг доверять лазутчику? Выведав наши силы, вы тотчас же воспользовались нашей оплошностью и подло бежали. А теперь я вижу, что вы вновь принялись за привычное дело...
– Говорю вам чистосердечно, – Назаров смотрел прямо в глаза генералу. – Я был задержан вашими солдатами на опушке леса с вязанкой хвороста на салазках. Спросите у них. Солдаты подтвердят...
Бараге-Дильер нервно передернул плечами и быстрыми шагами прошелся из угла в угол:
– Довольно! Мне надоело слушать ваши бредни! Для такого мошенника, как вы, Назаров, есть одно великолепное средство: кляп в зубы и пулю в лоб...
Генерал подошел к столу и позвонил в колокольчик.
– Пора кончать эту комедию! Фельдфебеля и солдат! – приказал он Жану Ризо, взял со стола портрет Давыдова и стал его со вниманием разглядывать.
– Побойтесь Бога, генерал, – Назаров воздел руки к небу. – Чем я вам насолил? Вы погубите невинного отца семейства. Это же произвол...
– Ха-ха! Вот это мило с вашей стороны! Так вы хотите суда? – изумленно качнул головой Бараге-Дильер. – Только имейте в виду – суд будет короток. Вас помнит в лицо мой адъютант Армантье. Он пощадил вас при Бородине. Трепещите!
– Где ваш адъютант? Пускай он меня опознает! – в отчаянии крикнул Назаров, прикидывая про себя: наверняка этот прихвостень захочет выслужиться перед своим палачом-генералом и, как пить дать, признает во мне лазутчика. В столь крутом обороте дела никто, кроме господа Бога, не в силах мне помочь...
Бараге-Дильер тяжело опустился в кресло, положил руки на стол и самодовольно улыбнулся. Глубокие морщины разгладились на его широком и потном лбу.
– Итак, вы желаете очной ставки? – спросил он елейным голосом. – Хорошо, я удовлетворю вашу просьбу. Только зарубите себе на носу: если подозрения Жана Ризо подтвердятся, то вам конец!
Генерал вновь позвонил в колокольчик и приказал шагнувшему из-за дверей ординарцу:
– Немедля позвать Армантье!
Меж тем пленник, ощутив весь трагизм своего положения, едва держался на ногах.
– Ваш возраст? – как бы между прочим поинтересовался генерал.
– Двадцать два минуло, – с дрожью в голосе ответил Назаров.
– Надеюсь, окрестности Смоленской губернии вам хорошо известны? – генерал повернулся к Николаю и указал на висящую на стене карту.
– Я не учен грамоте, – развел руками Назаров.