Денискины рассказы: о том, как всё было на самом деле
Шрифт:
Тетя Дуся сказала:
– Слава богу, цел. Пошли домой!
Я сказал:
– А помидоры?
Тетя Дуся сказала:
– Я куплю. Идем.
И она взяла меня за руку, и мы все трое вышли в полутемный коридор. И тут мы увидели, что возле настенного фонаря стоит мальчик. Это был тот самый мальчик, что сидел рядом со мной. Марья Николаевна сказала:
– Толька, где ты был?
Мальчик не отвечал.
Я сказал:
– Куда ты подевался? Я как на твое место пересел, что тут было!.. Карандаш меня под небо уволок.
Марья Николаевна сказала:
– А
– Да он мне сам предложил, – сказал я. – Он сказал, что лучше будет видно, я и сел. А он ушел куда-то!..
– Все ясно, – сказала Марья Николаевна. – Я доложу в дирекцию. Тебя, Толька, снимут с роли.
Мальчик сказал:
– Не надо, тетя Маша.
Но она закричала шепотом:
– Как тебе не стыдно! Ты цирковой мальчик, ты репетировал, и ты посмел посадить на свое место чужого?! А если бы он разбился? Ведь он же неподготовленный!
Я сказал:
– Ничего. Я подготовленный… Не хуже вас, цирковых! Плохо я разве летал?
Мальчик сказал:
– Здорово! И хорошо с помидорами придумал, как это я-то не догадался. А ведь очень смешно.
– А артист этот ваш, – сказала тетя Дуся, – тоже хорош! Хватает кого ни попадя!
– Михаил Николаевич, – вступилась тетя Маша, – был уже разгорячен, он уже вертелся в воздухе, он тоже не железный, и он твердо знал, что на этом месте, как всегда, должен был сидеть специальный мальчик, цирковой. Это закон. А этот малый и тот – они же одинаковые, и костюмы одинаковые, он не разглядел…
– Надо глядеть! – сказала тетя Дуся. – Уволок мальчонку, как ястреб мышь.
Я сказал:
– Ну что ж, пошли?
А Толька сказал:
– Слушай, приходи в то воскресенье в два часа. В гости приходи. Я буду ждать тебя возле контроля.
– Ладно, – сказал я, – ладно… Чего там!.. Приду.
Третье место в стиле баттерфляй
Когда я шел домой из бассейна, у меня было очень хорошее настроение. Мне нравились все троллейбусы, что они такие прозрачные и всех видать, кто в них едет, и мороженщицы нравились, что они веселые, и нравилось, что не жарко на улице и ветерок холодит мою мокрую голову. Но особенно мне нравилось, что я занял третье место в стиле баттерфляй и что я сейчас расскажу об этом папе – он давно хотел, чтобы я научился плавать. Он говорит, что все люди должны уметь плавать, а мальчишки особенно, потому что они мужчины. А какой же это мужчина, если он может потонуть во время кораблекрушения или просто так, на Чистых прудах, когда лодка перевернется?
И вот я сегодня занял третье место и сейчас скажу об этом папе. Я очень торопился домой, и, когда вошел в комнату, мама сразу спросила:
– Ты что так сияешь?
Я сказал:
– А у нас сегодня было соревнование.
Папа сказал:
– Это какое же?
– Заплыв на двадцать пять метров в стиле баттерфляй…
Папа сказал:
– Ну и как?
– Третье место! – сказал я.
Папа прямо весь расцвел.
– Ну да? – сказал он. – Вот здорово! – Он отложил
Я так и знал, что он обрадуется. У меня еще лучше настроение стало.
– А кто же первое занял? – спросил папа.
Я ответил:
– Первое место, папа, занял Вовка, он уже давно умеет плавать. Ему это не трудно было…
– Ай да Вовка! – сказал папа. – Так, а кто же занял второе место?
– А второе, – сказал я, – занял рыженький один мальчишка, не знаю, как зовут. На лягушонка похож, особенно в воде…
– А ты, значит, вышел на третье? – Папа улыбнулся, и мне это было очень приятно. – Ну что ж, – сказал он, – все-таки что ни говори, а третье место тоже призовое, бронзовая медаль! Ну а кто же на четвертом остался? Не помнишь? Кто занял четвертое?
Я сказал:
– Четвертое место никто не занял, папа!
Он очень удивился:
– Это как же?
Я сказал:
– Мы все третье место заняли: и я, и Мишка, и Толька, и Кимка, все-все. Вовка – первое, рыжий лягушонок – второе, а мы, остальные восемнадцать человек, мы заняли третье. Так инструктор сказал!
Папа сказал:
– Ах, вот оно что… Все понятно!..
И он снова уткнулся в газеты.
А у меня почему-то совсем пропало хорошее настроение.
Здоровая мысль
После уроков мы с Мишкой собрали свое имущество и пошли домой. На улице было мокро, грязно и весело. Только что прошел сильный дождь, и асфальт блестел как новенький, воздух пах чем-то свежим и чистым, в лужах отражались дома и небо, а если идти с горы, то сбоку, возле тротуара, мчался бурный поток, вроде горной речки, красивый поток, коричневый, с водоворотами, завихрениями и бурунами. На углу улицы в землю была вделана решетка, и здесь вода совершенно распоясалась, она плясала и пенилась, булькала, как цирковая музыка, или, наоборот, журчала и шкворчала, словно жарилась на сковородке. Просто прелесть…
Мишка сейчас же, как все это увидел, полез в карман и вытащил спичечный коробок. Я помог ему достать спичку для мачты, дал ему листок бумаги, мы сделали парус и воткнули все это в коробок. Сразу получился не коробок, а кораблик. Мы его спустили на воду, и он тут же поплыл с ураганной быстротой. Его вертело туда-сюда и бросало, он подпрыгивали несся вперед, то задерживаясь ненадолго, а то давая сто узлов в час. Мы сейчас же начали озвучивать это дело, потому что мы сразу стали капитаном и штурманом – я и Мишка. Мы кричали, когда кораблик садился на мель.
– Задний ход – чух-чух-чух!
– Полный задний – чух-чух-чух!
– Полнейший задний ход – чух-чух-чух-чах-чах-чах!
И я пальцем направлял корабль куда надо, а Мишка орал:
– Пошел! Ух жжмет! Вот это дает! Полный вперед! Чух-чух-чих!
И так с дикими воплями мы бежали за корабликом как сумасшедшие и добежали до угла, где решетка, и вдруг наш кораблик завертелся, закружился в водовороте, и мы оглянуться не успели, как он клюнул носом, хлюпнул и провалился в решетку.