Деревянные космолеты (Мир и Верхний Мир - 2)
Шрифт:
Пилоты Красной Эскадрильи коротали время в дружеской беседе, и Толлер радовался, что не слышно взрывов смеха. Почти всегда внезапный хохот признак нервного перенапряжения. Лучше всех держался восемнадцатилетний Типп Готлон, недавно переведенный из такелажников в пилоты вопреки возражениям Билтида. В новом качестве Готлон сразу показал недюжинный талант. Сейчас, болтая о пустяках с Беризой Нэрриндер, он то и дело прислонял ко лбу ладонь козырьком и окидывал небо бдительным взором. Среди летчиков Типп был самым молодым, но любой мог бы поучиться у него выдержке и хладнокровию.
Проходили минуты, и вдруг Толлер поймал себя на том, что слышит новый звук. Ошибиться было невозможно: это глухо ревут горелки приближающегося флота. Солнце отступило от Мира довольно далеко
Юмол и Даас все чаще поворачивали головы к Толлеру - когда же наконец он даст сигнал атаковать?
– но командир не спешил, решив дождаться, когда на "макушках" верхних шаров прорисуются швы и ремни. К этому моменту они будут менее чем в миле от подстерегающих истребителей.
Пространство, лишенное вех, норовило сбить с толку, но все-таки Толлер разобрал, что небесная армада продвигается по три-четыре корабля, соблюдая значительный вертикальный интервал между группами. Строй, растянутый на многие мили в глубину, напоминал разреженное овальное облако, самые дальние корабли по сравнению с передними казались песчинками. С точки зрения безопасности полета - особенно полета в темноте - такое построение выглядело удобным, но для прорыва защищенного рубежа можно было придумать что-нибудь и получше. Толлер улыбнулся. Сами того не ведая, мирцы дали ему преимущество, рядом с которым неудачное расположение солнца - сущий пустяк.
Охваченный боевым задором, он обнажил меч и рубящим ударом сверху вниз подал сигнал к атаке.
То, что за этим последовало, никак не походило на дружный натиск. Это было хладнокровное и методичное истребление. На совещании с Билтидом и командирами эскадрилий Толлер высказал идею, что в первом таком сражении за всю историю войн будет мало толку от двадцати семи высокоскоростных машин, мельтешащих в сравнительно малом объеме воздушного пространства. Не очень это выгодно и с точки зрения психологии, ведь после боя некоторые пилоты будут ходить в героях, козыряя множеством побед, а другим так и не удастся пролить вражескую кровь, без чего воину невозможно поверить в свои силы.
И теперь по знаку Толлера лишь девятый пилот в каждой эскадрилье покинул строй и бросил машину навстречу ни о чем не подозревающему противнику. За тремя истребителями протянулись белые полосы и сошлись на самом верхнем эшелоне мирцев. Затем машины свернули вправо, выбросив по искре янтарного пламени, а через несколько секунд три головных шара окутались сумраком и распустили темные лепестки вокруг корчащихся языков красно-оранжевого огня. Драматическая скоротечность их гибели поразила Толлера; совсем не так горела мишень, которую он недавно поджег собственной рукой. Потом он догадался, в чем дело: корабли с Мира все еще двигались вверх и встречали сопротивление воздуха, которое не только раздувало пламя, но и разгоняло его по бокам шаров.
"Еще один подарок, еще один добрый знак!" - подумал он, когда очередная тройка истребителей унеслась на остриях перьев конденсата. Один воспламенил последний небесный корабль из верхних четырех и ушел вправо, а два других копьями промчались вниз, настигнув цель на следующем ярусе. В самом скором времени их успех подтвердили еще два темных цветка, распустившиеся в неприятельском строю.
Сражение разгоралось, все больше напоминая бойню. Новые группы истребителей уносились в ее гущу, и у Толлера забрезжила надежда одним страшным ударом уничтожить весь флот мирцев. По сравнению с оболочками гондолы небесных кораблей очень невелики, и люди вынуждены подниматься вслепую, веря, что в небесах над их головами не таится опасность. Кроме того, когда корабли идут таким огромным числом, рев горелок заглушает все прочие звуки, а значит, экипажи нижних кораблей не подозревают об избиении верхних эшелонов; когда же узнают, будет слишком поздно. Если истребители, систематически уничтожая вражескую колонну, смогут добраться до самого "хвоста", никто из мирцев не спасется и не объяснит королю, что произошло с его армадой. И этого, возможно, будет достаточно, чтобы война закончилась в тот же день, когда
Пьянея от восторга, Толлер любовался быстро меняющейся картиной. В небе рос запутанный до невозможности моток белой пряжи, тут и там проглядывали зернистые пятна дыма и пламени, и чем больше истребителей вступало в дело, тем труднее было разобраться, что же там происходит. На тщательно нарисованный план сражения в диком беспорядке ложились мазки конденсата.
Когда наступил черед предпоследней тройки истребителей, Толлер свободной рукой прочертил в воздухе широкую дугу. Это означало, что машины должны поднырнуть под эпицентр боя и обрушиться на нетронутый эшелон. Пилоты кивнули и под рев дюз унеслись вниз и в разные стороны. В тот самый миг, когда они начали сближаться, откуда-то из середины мотка пряжи донесся жуткий грохот. Толлер предположил, что на одном из кораблей огонь добрался до взрывчатки - скорее всего до пикон-халвелловой бомбы. Едва ли кто-нибудь из экипажа уцелел в этой катастрофе, но для остальных кораблей она могла оказаться спасением. Наверняка грохот услышали далеко внизу и насторожились. Как в такой ситуации поступит любой здравомыслящий пилот? Конечно, положит корабль набок с помощью горизонтальных дюз и попытается выяснить, в чем дело.
Толлер озабоченно посмотрел на командиров эскадрилий - кроме них, рядом с ним на исходной позиции истребителей не осталось никого.
– Ну что, готовы?
– прокричал он. Даас похлопал себя ладонью по копчику.
– Чем дольше мы тут торчим, тем ближе ревматизм. Толлер бросил в двигатель кристаллы. В следующий миг его голову откинуло назад, а сцена сражения понеслась навстречу, расширилась, закрыла собой все. Впервые в жизни он так явственно ощущал скорость реактивного истребителя. Клубы пара походили на колонны резного мрамора, и трудно было не жмуриться, когда то с одной, то с другой стороны на него обрушивались стены, на вид монолитные и сулящие верную гибель. Мимо промчалось целое арктическое царство, прежде чем он увидел останки кораблей мирцев - они по инерции врывались прямиком в горящие лохмотья собственных шаров. Солдаты в панической спешке очищали гондолы от пылающих клочьев льна, и Толлер удивился: неужели они не понимают, что обречены? Хоть и кажется, будто поврежденные корабли висят неподвижно, на самом деле они уже подчинились зову гравитационной сирены и падают на родную планету, на громадный камень в тысячах миль внизу.
Вопреки ожиданиям Толлер не увидел промежутков между слоями горящих кораблей - они сбились в тесную стаю, а иные даже соприкасались друг с другом. В этом не было ничего загадочного: на подбитых верхних кораблях пилоты сразу погасили горелки, однако нижние эшелоны так и шли вслепую по вертикали, пока сами не нарывались на противника. Тут и там среди окутанных дымом левиафанов виднелись человечки. Некоторые барахтались в воздухе, другие не шевелились - очевидно, их разметало взрывом гондолы.
Едва Толлер успел убедиться, что на них нет парашютов, как машина вынесла его из толчеи прямо на группу из четырех кораблей. Краем глаза он заметил Дааса и Юмола - они летели параллельным курсом. Как он и предполагал, пилоты мирцев быстро отреагировали на взрыв. Три корабля уже накренились, и над бортами гондол виднелись ряды человеческих голов. Под ними вдалеке ложились набок другие корабли.
Толлер закрыл дроссель и, пока тормозил истребитель, выхватил из колчана стрелу и сунул под колпак в запальную чашу. Пропитанная маслом пакля на наконечнике в один миг занялась огнем. Он наложил стрелу и натянул тетиву, неосознанно подражая верховому охотнику. Дохнув ему жаром в лицо, клубок огня помчался вперед. Даже при высокой скорости и быстром крене корабля громадная выпуклость оболочки оставалась абсурдно легкой мишенью. Стрела Толлера кровожадным москитом вцепилась в подбрюшье шара, и оранжевый яд побежал вниз мимо гондолы и обреченного экипажа. Сухо защелкали выстрелы, и в считанных дюймах от левого колена Толлера пуля расщепила деревянный кожух истребителя. Ошеломленный проворством мирцев в обращении с оружием, он с уважением подумал: "Да, эти люди драться умеют".