Деревянные космолеты (Мир и Верхний Мир - 2)

Шоу Боб

– С этой работой и больной без труда управится, - вернулся он к разговору, который Толлер считал оконченным.

Толлер с укором покачал головой.

– Сынок, Илвену Завотлу не просто нездоровится. Он бы меня не поблагодарил за то, что я тебе это говорю... Ему уже недолго осталось. Сдается мне, он хочет, чтобы его похоронили на Дальнем Мире.

Готлон залился краской.

– Сэр, я не знал... Так вот почему он последнее время такой ворчливый...

– Да. И если его оставить на корабле... Вдруг он умрет? Что тогда будет с нами?

– Я с ним не попрощался. Мне совестно...

– Пустяки, ему сейчас не до этого. Лучшее, что ты можешь сделать для Завотла, это позаботиться, чтобы его

журнал вернулся на Верхний Мир. В нем очень много полезного, если не сказать - бесценного, для будущих космических путешественников. В том числе - рассказанное Сондевирой. Поручаю тебе лично позаботиться, чтобы он попал в руки короля Чаккела.

– Сэр, я сделаю все, что в моих силах.
– В глазах Готлона мелькнула тревога.
– Сэр, а вы правда уверены... что у вас все получится?

– Абсолютно.
– Толлер улыбнулся, дружески обнял Готлона за плечи, а затем двинулся вниз по узкому винтовому трапу, то и дело застревая из-за экипировки и невесомости.

За бортом корабля двигаться оказалось куда проще, для этого не требовалось никаких усилий. Остальные четверо астронавтов уже работали отделяли от "Колкоррона" гондолу небесного корабля на умопомрачительно громадном выпуклом фоне Дальнего Мира. Под покровом облаков - гораздо более густым, чем у Мира и Верхнего Мира, - ослепительно сверкала полярная шапка; ее сияние заливало плывущие в вышине человеческие силуэты. Нижняя половина видимой небесной сферы была окрашена в знакомую Толлеру темную синеву, а по верхней разлился чуть ли не кромешный мрак с необычайно четкими звездами и спиралями.

Толлер глубоко вздохнул, впитывая каждый штришок, каждый мазок нового космического пейзажа. Он казался себе баловнем судьбы; он родился при необыкновенных обстоятельствах, и теперь удивительный жизненный путь привел его в это ни с чем не сравнимое мгновение. Впереди поджидали новые приключения, новые открытия, способные поразить разум и чувства, новый враг, которого предстоит одолеть. В нем бурлил жаркий восторг; нечто подобное он ощущал, когда впервые мчался на "Красном-1" навстречу флоту мирцев. Однако на этот раз было что-то еще... Противоположное подводное течение страха и безнадежности. В сердцевине его души ледяной червячок не нашел другого времени, чтобы зашевелиться и напомнить: после Дальнего Мира тебе уже некуда будет податься. В который раз закрались коварные мысли: "А может, моя могила - здесь, на этом чужом шаре? Может, так будет лучше всего?"

– Толлер, нужна твоя силища, - крикнул Завотл.

С помощью воздухоструя Толлер приблизился к кормовой секции корабля. Канаты, соединявшие секцию с основным корпусом космолета, были уже сняты со шпеньков, но замазка держала крепко. Толлер быстро устал - приходилось не только цепляться за корабль одной рукой, но и приноравливаться к отдаче молотка - далеко не лучшего инструмента для работы в невесомости. По той же причине не помогли и рычаги, и разделить корабль удалось лишь слаженным действием ног и пальцев. Сначала в борту появилась короткая щель; астронавты дружно налегли и с превеликим трудом оторвали небесный корабль от космолета.

Громоздкое сооружение плавно опрокинулось набок, обнажив сопло реактивного двигателя, которому предстояло умчать назад, к Верхнему Миру, космолет. Дакан Врэйкер заблаговременно снял наставки с рычагов управления, теперь от него требовалось лишь присоединить к обоим двигателям по нескольку стержней и убедиться, что они работают нормально.

– Зря мы не додумались клинья прихватить.
– На бледном лице Завотла поблескивали капли пота.
– Толлер, ты заметил, что здесь не холодно? Дальше от солнца, а воздух почему-то теплее... Природе никак не надоест нас удивлять.

– Сейчас не время об этом думать.
– Толлер подлетел к небесному кораблю и помог экипажу отбуксировать его в сторону,

подальше от "Колкоррона". После этого астронавты заглушили воздухоструи и занялись оболочкой - вытащили ее из секции, развернули, закрепили канаты на кнехтах гондолы, а затем достали ускорительные стойки, сделанные разборными - чтобы поместились на борту "Колкоррона". Монтировать их было не простым делом, но астронавты хорошо натренировались в зоне невесомости и теперь справились с этой работой в считанные минуты. Между тем Врэйкер управился на космолете, перебрался в гондолу и подготовил горелку к действию. Сборка корабля намного упростилась с того момента, как он начал падать - постепенно заполняясь ненагретым воздухом, оболочка расправлялась, и нагнетание горячего газа уже не сулило хлопот.

Толлер - самый опытный пилот небесного корабля - взялся зажечь горелку и наполнить оболочку газом, не повредив ткани. Как только невесомый великан в геометрических узорах распух над гондолой, Толлер уступил пилотское сиденье Беризе и отошел в сторону.

Теперь "Колкоррон" падал чуть быстрее небесного корабля, его лакированный борт медленно скользил мимо воздухоплавателей, стоящих у планшира гондолы. В открытом люке средней секции космолета появился Готлон и помахал товарищам, после чего захлопнул люк и задраил изнутри. Минутой позже взревел реактивный двигатель, "Колкоррон" на миг застыл в воздухе, а потом двинулся вверх. С нарастающим ревом он поднялся над небесным кораблем, и струя горячего маглайна заколыхала оболочку вместе с гондолой. Ощущая на лице жар, Толлер с уважением, чуть ли не с благоговением представил себе Готлона, простого паренька, которому достало смелости лететь в одиночку навстречу космической пустоте, доверив женщине, которую он ни разу не видел во плоти, призрачным зовом вести его на орбиту.

В свете этих размышлений Толлер в который уж раз поразился своей безрассудности, если не сказать - глупости. Да разве умный человек отправится в межпланетное путешествие, почти ничего не ведая об опасностях, которыми изобилует космос? Какая прискорбная самонадеянность! Бесспорно, он заслуживает сурового наказания. Да и Завотлу, наверно, поделом... Но чем провинились их юные спутники? Нет, уж Толлер постарается, чтобы их не затянуло в гибельный водоворот его судьбы.

На спуск к поверхности Дальнего Мира ушло шесть дней, и за это время подобные мысли наведывались к Толлеру не раз.

Долго прожив бок о бок с молодыми летчиками-истребителями, Толлер привык к тому, что они, особенно Бериза, любую опеку над собой воспринимают в штыки. Несложно было понять, в чем тут дело: они глядели на мир сквозь розовые очки неосознанной самонадеянности, неоправданной веры в свою неуязвимость, в способность победить любого противника. Упоительные полеты в срединной синеве верхом на реактивных истребителях пристрастили их к безрассудству - вполне достойной, как им казалось, философии. Военная карьера Толлера едва ли давала ему право на иное мировоззрение, но все же его преследовали сомнения в том, что он хоть сколько-нибудь годится на роль начальника дальнемирской экспедиции. Ведь даже Завотл не представлял, что в космосе корабль может практически вечно сохранять скорость при бездействующем двигателе, а значит, любая тяга приведет к ускорению. Если бы не вмешательство Сондевиры, они бы непременно сгорели в атмосфере Дальнего Мира, и ее упреки совершенно справедливы. А второй грубейший промах? Почему Толлеру не пришло в голову, что на Дальнем Мире, возможно, обитают разумные существа? Что они обладают могуществом, о котором и мечтать не смеют жители Мира и Верхнего Мира? Сондевира заверила его, что высадка на планету означает для астронавтов верную смерть, и по мере того, как небесный корабль опускался к поверхности Дальнего Мира, Толлеру было все труднее прятаться от мрачного пророчества за щитом неверия.